Значение участия защитника в уголовном процессе

Автор: Мельников В.Ю.

Выполнение действий по соблюдению прав подзащитного в уголовном процессе — это деятельность адвоката-защитника, направленная на создание оптимальных условий для реализации их процессуальных прав и обязанностей.

На сегодняшний день роль защитника в уголовном судопроизводстве остается весьма высокой. Всего в первом полугодии 2017 г. в суды поступило 466 639 уголовных дел. Всего взяты под стражу по приговору суда с реальным сроком наказания 43 960 человек. Лишены свободы на определенный срок 101 847 человек. Рассмотрено 63 811 ходатайств об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу (п. 1 ч. 2 ст. 29 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ), ст. 108 УПК РФ), удовлетворено — 57 381, отказано в удовлетворении — 5 876[1]. Показатель всех нераскрытых преступлений составил в 1991 — 1993 гг. 55 — 50%, 2003 г. — 44%, 2004 — 2009 гг. — 40%, 2009 — 2017 гг. — 46,5%, а показатель нераскрытых тяжких и особо тяжких преступлений — свыше 50%.

В Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 1 марта 2018 г. указано, что Россия прошла через масштабные, непростые преобразования, утвердилась как демократическое общество на свободном, самостоятельном пути. Но с точки зрения важнейшей задачи обеспечения выполнения прав и свобод человека, в том числе и в ходе уголовного судопроизводства, мы еще не достигли необходимого нам уровня. Чтобы идти вперед, динамично развиваться, мы должны расширить пространство свободы, укреплять институты демократии, структуры гражданского общества, судов. Нам нужно обеспечить такую созидательную мощь, такую динамику развития, чтобы никакие преграды не помешали нам уверенно, самостоятельно идти вперед[2].

Иосиф Бродский писал: "Основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку". Одним из таких выражений неуважения в уголовном судопроизводстве является незаконное задержание подозреваемого, возбуждение уголовного дела, применение мер процессуального принуждения, неполное и необъективное расследование уголовных дел, неквалифицированная юридическая помощь адвоката своему подзащитному, несправедливый приговор суда или иное решение дела.

Исторически в России на первом плане всегда стояло не стремление к абстрактной справедливости, а уменьшение проявлений очевидной несправедливости. Что делает народ народом, а не просто общностью индивидуумов? Не просто единый язык и общая история, а наличие объединяющей идеи. Если у тебя есть идея, то должны быть и способы ее отстоять. Зачем отстаивать свои права, воевать за справедливость, если смысл существования только в потреблении земных благ? Россиянам обязательно нужен смысл жизни, идея. Из УПК РФ убрали принцип справедливости, все реже о нем вспоминают в уголовном праве (ст. 6 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ)), хотя сам приговор суда должен быть объективным и справедливым. Суд, учитывая требования ч. 2 ст. 360 УК РФ, проверяет законность, обоснованность и справедливость решения в части изложенных защитником осужденного доводов, содержащихся в жалобе.

В чем может быть наша цель, наша идея? Жить в процветающей стране. Свободными, успешными, умными. Необходимо трудиться, иметь чувство защищенности, уважения к праву, наличие высокой правовой культуры в обществе. Как это обеспечить? Требуются честный, объективный, независимый суд, куда граждане могут обратиться в случае любых притеснений, квалифицированная юридическая помощь адвокатов любому лицу, чьи прав и свободы нарушены, объективная работа всех правоохранительных органов, независимая пресса, от которой не сможет укрыться ни один нечестный сотрудник правоохранительной системы, полноценное гражданское общество, общественный контроль.

На первый взгляд УПК РФ предоставляет большой объем процессуальных возможностей подозреваемому, обвиняемому, а затем и подсудимому в сфере защиты их прав и свобод. В то же время некоторые положения уголовно-процессуального закона до сих пор противоречивы и непоследовательны, что создает проблемы и трудности для стороны защиты в практике их применения.

С какими проблемами сталкивается адвокат в ходе выполнения своих профессиональных обязанностей? Современная отечественная доктрина, например, предполагает возможность оказания принудительного воздействия на подозреваемого, обвиняемого посредством возложения на него запретов и обязательств, определенных применительно к конкретному способу их обеспечения. Поскольку лицо, ответственное за ведение дела, вправе избрать только одну из мер пресечения (ч. 1 ст. 97 УПК РФ), то выбор воздействия в первую очередь требует оценки эффективности комплекса тех ограничений, которые являются содержанием меры пресечения. Такой подход нельзя назвать оптимальным. Например, обязанность не покидать места жительства без разрешения следователя предусмотрена при подписке о невыезде, но она не может подкрепляться поручительством заслуживающего доверия лица или денежным обеспечением. В то же время при избрании мер воздействия, не связанных с помещением преследуемого лица в места временной изоляции, невозможно ограничить общение подозреваемого, обвиняемого с определенными лицами и т.п.

Л.В. Головко, например, противопоставляет российскому подходу, при котором каждая мера пресечения является автономной, французский вариант, при котором все меры пресечения, не связанные с заключением под стражу, объединяются в рамках общего комплексного понятия "судебный контроль" (controle judiciaire)[3]. Принимая решение о судебном контроле, следователь вправе одновременно выбрать сразу несколько мер пресечения, дополняющих друг друга, какие-то затем отменить, добавить и т.д. Все альтернативные заключению под стражу меры пресечения являются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими. Такие подходы к мерам пресечения являются более гибкими, могут давать больший эффект в достижении целей воздействия при производстве по делу.

Именно защитник подробно разъясняет своему подзащитному его права и обязанности, создает для этого благоприятный процессуальный режим их полной и всесторонней реализации. Он первый, кто оказывает всю необходимую юридическую помощь человеку при задержании, возбуждении уголовного дела, применении мер принуждения.

На практике еще случаются случаи, когда вместе с подзащитным необоснованно страдают и сами адвокаты[4]. В июле 2017 г. Комиссия АП Московской области по защите профессиональных и социальных прав адвокатов обратилась к председателю Следственного комитета РФ с просьбой взять под личный контроль проведение доследственной проверки по факту сообщения адвоката В. Подколзиной об избиении ее и ее доверителя в помещении отдела полиции Лефортово г. Москвы. 15 марта 2018 г. было предъявлено обвинение избившему адвоката и ее подзащитного в помещении отдела полиции Лефортово г. Москвы сотруднику полиции. Ему вменяется два эпизода по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ "Превышение должностных полномочий". Еще одному полицейскому, который принимал участие в избиении подзащитного В. Подколзиной, также предъявлено обвинение по этой статье.

Малый процент оправдательных приговоров в России обусловлен тем, что 90% подсудимых признают свою вину, сообщил заместитель Председателя Верховного Суда РФ В. Давыдов. Многие критикуют модель действующего судопроизводства, но из 100 подсудимых по делам 90 признают свою вину. 65% дел идут в особом порядке. Согласно данным Судебного департамента Верховного Суда РФ в последние годы доля оправдательных приговоров в России не достигает и 1%. Относительно оправдательных приговоров некоторые ученые считают, что их должно быть 18 — 20%.

По мнению О.И. Бойченко, от защитника действия по собиранию сведений, имеющих значение для дела и их процессуального закрепления, во многом зависят обеспечение и соблюдение прав и законных интересов всех участников уголовного судопроизводства[5].

Защитник, подавший жалобу, является субъектом уголовно-процессуальных правоотношений. Несовершенная формулировка принципа права на обжалование не отражает имеющегося у защитника потенциала и затрудняет выстраивание четкого механизма защиты законных интересов подзащитного (ч. 1 ст. 123 УПК РФ).

Некоторые ученые расширительно подходят к институту обжалования. Так, по мнению Н.В. Горак, к обжалованию следует относить не только этап рассмотрения жалобы, но и ее подготовку (составление), предшествующую подаче жалобы[6]. Трудно согласиться с данными утверждениями. Еще одно предложение предупреждать заявителя, в том числе и защитника, по жалобе об уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ не имеет законного основания.

Следует констатировать, что сам уголовно-процессуальный закон, указывая право на обжалование действий (бездействия) властных субъектов, до сих пор не разъясняет, какие именно конституционные права и свободы участников уголовного судопроизводства и в каких пределах могут нарушаться в результате процессуальных действий.

Конституционный Суд РФ всегда стоит на защите прав и свобод граждан. Так, Конституционный Суд РФ 14 ноября 2017 г. в своем Постановлении признал не соответствующими Конституции РФ положения УПК РФ, касающиеся возобновления уголовного преследования[7]. В связи с этим вводится временный порядок отмены или изменения постановлений о прекращении уголовного дела, который будет действовать до внесения законодателем изменений в УПК РФ. По результатам рассмотрения дела Конституционный Суд РФ признал ч. 1 ст. 214 УПК РФ во взаимосвязи с п. 3 ч. 2 ст. 133 не соответствующей Конституции РФ. В этих условиях также велика роль защитника. Именно он должен разъяснить своему подзащитному все процессуальные права и активно способствовать их реализации.

Следователь из Ставропольского края В.В. Вологжанин в феврале 2016 г. решил допросить пятигорского адвоката Н. Гольцеву по делу, в котором она являлась защитником обвиняемого. Сначала была подана жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ в Курский районный суд, однако судья своим Постановлением от 21 апреля 2016 г. оставил без удовлетворения жалобу заявителя на незаконное проведение ее допроса в качестве свидетеля и незаконное постановление следователя о ее приводе. Апелляционная и кассационная жалобы также были оставлены без удовлетворения. В ходе рассмотрения поданной жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ никакие вопросы относимости и допустимости доказательств не рассматривались, допрос адвоката в качестве свидетеля изначально не мог иметь юридической силы, а проверка законности привода и допроса адвоката ложилась на суд в порядке досудебного контроля именно в рамках данной процедуры. Адвокат, чьи права были нарушены, осталась без эффективных средств правовой защиты.

Понимая, что такое решение судов представляет большую опасность для сообщества и противоречит целому ряду статей Конституции РФ, заявитель обратился в Конституционный Суд РФ с соответствующей жалобой. Положения ст. 19, 56, 72, 113, 125 УПК РФ, примененные по делу заявительницы, не позволяют на стадии предварительного расследования обжаловать в суд процессуальные действия следователя, которые причинили ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства, в том числе обжаловать решение о допросе адвоката в качестве свидетеля и принудительном его приводе с последующим отводом от участия в деле, повлекшее нарушение права обвиняемого на защиту посредством выбранного защитника.

Как и Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ), Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно подчеркивал, что исполнение вступившего в законную силу решения любого суда является необходимым элементом права на судебную защиту.

Вспомним одно из решений ЕСПЧ. Как известно, в ч. 3 ст. 108 УПК РФ законодатель предлагает к постановлению, в котором следователь ходатайствует о заключении под стражу, прилагать материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства. Но ЕСПЧ не всегда основывается на национальном законодательстве[8]. Позже Верховный Суд РФ в одном из последних Постановлений о заключении под стражу подтверждает сделанный ЕСПЧ вывод[9]. В п. 13 Постановления перечень их значительно расширен. Суд должен быть уверен в том, что он решает вопрос о мере пресечения по делу, которое было возбуждено, и в отношении лица, проходящего по нему в качестве подозреваемого или привлеченного в качестве обвиняемого.

Особенность решений Конституционного Суда РФ в том, что они имеют высокий удельный вес нормативных начал, связывают одновременно и правоприменителя, и законодателя, при этом действуют непосредственно с момента вступления в силу и не нуждаются в каком-либо дополнительном подтверждении. Соблюдение этого императива обеспечивается всей системой правоприменительных органов и прежде всего через судебный контроль, поскольку любые правоприменительные решения, принимаемые вразрез с позицией Конституционного Суда РФ, должны рассматриваться как отступающие от требований законности. Здесь большое значение имеет работа адвокатов, ведь именно они первые оказывают квалифицированную юридическую помощь, именно к ним идут граждане для защиты своих прав.

Анализ статистики обращений граждан в Конституционный Суд РФ свидетельствует о следующем. Жалобы граждан являются абсолютно преобладающими среди всех обращений в Конституционный Суд РФ, их доля неизменно составляет более 95%. Без грамотной помощи адвоката гражданину трудно подготовить в Конституционный Суд РФ соответствующее обращение. Соответственно, количество обращений, поступающих от граждан в Конституционный Суд РФ, во многом зависит от того, насколько иные суды справляются с возложенными на них задачами. Во всех этих судебных процессах непосредственно участвует адвокат.

Адвокатам приходится учитывать данные об отношениях России и Европейского суда — это сокращение срока подачи жалобы в ЕСПЧ с 6 до 4 месяцев. Осложнит ли сокращение срока жизнь тем гражданам, для которых ЕСПЧ — это последняя надежда на справедливость?

Изменение требований к сроку на подачу обращения в ЕСПЧ наряду с иными изменениями порядка и условий деятельности этого конвенционного органа предусмотрено Протоколом N 15 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Нет основания полагать, что упомянутое изменение может быть воспринято как снижение уровня гарантий права на судебную защиту.

Коснемся некоторых вопросов, связанных с производством предварительного следствия. За последнее время система органов предварительного следствия претерпела ряд изменений[10]. Но, несмотря на достаточную разветвленность существующей системы, не утихают споры ученых по поводу модернизации системы органов предварительного следствия. Ведомственно-универсальная подсистема стремится к упрощению процедуры возбуждения уголовного дела[11].

В последние годы наметились тенденции увеличения предельных процессуальных сроков стадии возбуждения уголовного дела и наделения должностных лиц правами на все большее количество действий, в том числе следственных действий, при проверке сообщения о преступлении (ч. 1 — 3 ст. 144 УПК РФ). Так, при отсутствии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, и при вынесении в дальнейшем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела должностные лица вправе производить некоторые следственные и иные действия, вправе инициировать проведение ОРМ. Это порождает теоретические и практические проблемы, негативные последствия развития стадии возбуждения уголовного дела, что не соответствует современному правозащитному назначению и другим принципам уголовного судопроизводства, идет по наихудшему сценарию.

В судебной практике у стороны защиты возникает вопрос: будут ли соблюдаться права человека, например, при назначении судебной экспертизы еще до возможного возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица[12]. Следует отметить, что лицо, в отношении которого проводится проверка, еще не является подозреваемым или обвиняемым по делу. Достаточно ли ограничиться на этапе проверки сообщения о преступлении (ст. 144 УПК РФ) заключением специалиста? Как в данном случае должна себя вести сторона защиты, какие заявлять ходатайства? Заключение специалиста не может быть достаточным способом проверки достоверности заключения эксперта. Однако в заключении специалиста могут содержаться суждения о полноте проведенного исследования, соблюдении экспертной методики, обоснованности выводов эксперта.

Защитнику также приходится учитывать, что в уголовно-процессуальном законе не решен вопрос об особенностях процессуального статуса прокурора при сокращенной форме дознания (гл. 32.1 УПК РФ). Проведенный автором анализ показал, что полномочия, составляющие процессуальный статус прокурора при дознании в сокращенной форме, прописаны в законе фрагментарно. Отдельные из них были разъяснены в Приказе Генеральной прокуратуры РФ от 3 июля 2013 г. N 262 "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при производстве дознания в сокращенной форме".

Применение сокращенного дознания позволяет также обеспечить расследование в минимальные сроки основной части преступлений небольшой тяжести при условии их выделения законодателем в уголовный проступок. Впервые понятие "уголовный поступок" было изложено в Уложении о наказаниях уголовных 1845 г. Дифференциация уголовно наказуемых деяний на тяжкие преступления, преступления и проступки была сохранена в Уголовном уложении 1903 г.

Указанное деление реализовано в законодательстве ряда западных государств. Сейчас лишь три страны из бывших стран СНГ продолжают обходиться без уголовных проступков и административной преюдиции: Молдавия, Азербайджан и Армения. Но уже в концепции нового Уголовного кодекса Армении преступления небольшой тяжести являются аналогами уголовных проступков: за эти преступления не назначается лишение свободы и они не влекут судимости, если совершены впервые. Категорию уголовных проступков в законодательстве уже закрепили Украина и Казахстан. При этом в Казахстане исключили понятие административной преюдиции, которое до этого существовало в законодательстве этой страны.

Основу для формирования категории уголовных проступков в России могут составить деяния, не представляющие большой общественной опасности, а также ряд преступлений, отнесенных к категории небольшой и средней тяжести, по которым максимальное наказание предусмотрено до трех лет лишения свободы[13].

Верховный Суд РФ в конце 2017 г. также предложил закрепить в законодательстве страны новый тип нарушения закона, который будет называться "уголовный проступок" и займет нишу между преступлением и административным правонарушением. Предложение ввести такое понятие содержится и в проекте поправок в УК РФ, который уже получил одобрение со стороны Верховного Суда РФ. "Я рассматриваю его как элемент новой концепции уголовно-правовой политики России", — заявил Председатель Верховного Суда РФ Вячеслав Лебедев[14].

Адвокатскому сообществу приходится учитывать и разъяснять гражданам, что уголовный проступок — это нечто среднее между административным правонарушением и уголовным преступлением. Главное отличие от преступления заключается в том, что проступок не влечет за собой лишения свободы и судимости. Уголовный проступок нужен для того, чтобы у осужденного стало больше возможностей для социальной адаптации после осуждения. В пояснительной записке к законопроекту говорится, что немало людей в первом полугодии 2017 г. были осуждены за "преступления, не представляющие большой общественной опасности". Необходимо ввести особый вид ответственности для тех, кто совершил преступление с "минимальной общественной опасностью", а также для тех, кто нарушил Уголовный кодекс впервые и может "быть исправлен без применения уголовного наказания". При этом если человек, совершивший уголовный проступок, "не осознает проявленную к нему гуманность" и уклоняется от исполнения решения суда, он понесет уголовную ответственность в полном объеме.

В УК РФ уже сейчас есть более 80 составов преступлений, за которые нет наказания в виде лишения свободы, а число осужденных по таким статьям в 2016 г. составило более 40 тысяч человек. Эксперты считают, что выделение уголовного проступка поможет судебной системе. Нагрузка на нее станет ниже, так как дела по уголовным проступкам, скорее всего, будут рассматриваться в упрощенном порядке.

В конфликт с новым понятием "уголовный поступок" может войти административная преюдиция, существующая сейчас в российском уголовном законодательстве. Как правило, это наказание за преступления небольшой тяжести, не влекущее лишения свободы. Возможность административной преюдиции прописана в каждой конкретной уголовной статье. В любом случае административное правонарушение, по логике законодателя, не обладает общественной опасностью, а уголовный проступок обладает, но минимальной.

Во время принятия УК РФ в 1996 г. поначалу было решено отказаться от административной преюдиции в принципе, но спустя несколько лет это понятие вернулось в российское законодательство. Яркий пример административной преюдиции — дело Ильдара Дадина, который был привлечен к уголовной ответственности на основании двух предыдущих административных дел. Ему в итоге удалось оспорить в Конституционном Суде РФ свой приговор. Суд решил, что И. Дадин был лишен процессуальных гарантий, которые может предоставлять Уголовно-процессуальный кодекс, и поэтому привлечение его к уголовной ответственности неправомерно.

Не стать судимым по преступлениям небольшой и средней тяжести можно и сейчас при назначении штрафа или в случае, если стороны конфликта примирятся еще до судебного заседания. Также избежать уголовного наказания можно при так называемом деятельном раскаянии, т.е. в ситуации, когда преступник сам сообщил о своем преступлении, а также позаботился о возмещении вреда или хотя бы уменьшении или устранении его последствий.

Как мы знаем, еще в 2009 г. в УПК РФ включили гл. 40.1, в которой нашел отражение новый для отечественного права институт досудебного соглашения о сотрудничестве. Говоря о правоприменении данного института, можно сделать вывод о существовании в нем пробелов и недоработанности, следствием чего выступает невостребованность досудебного соглашения о сотрудничестве (в 2016 г. лишь к 0,44% дел был применен особый порядок судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве)[15].

Согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 16 "О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве" следует, что содействие обвиняемого следствию не должно заключаться лишь в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности[16]. Судебная практика сегодня исходит из того, что обязательным условием для заключения с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве является наличие у него объективных сведений о преступлениях, совершенных не только им, но и соучастниками преступной деятельности и иными лицами, совершившими преступления. Здесь также велика роль защитника, который должен найти психологический контакт со своим подзащитным и убедить его при необходимости сотрудничать со следствием.

Несмотря на то что в законе четко прописано понятие данного института, в науке уголовного процесса до сих пор не сложился единый подход к уголовно-правовой характеристике понятия досудебного соглашения о сотрудничестве. Соглашение предполагает наличие у сторон ряда взаимных обязательств. Однако ни ст. 317.1, ни ст. 317.3 УПК РФ их перечня не содержат. Пункт 1.5 Приказа Генерального прокурора РФ от 15 марта 2010 г. N 107 "Об организации работы по реализации полномочий прокурора при заключении с подозреваемыми (обвиняемыми) досудебных соглашений о сотрудничестве по уголовным делам"[17] ориентирует именно на их конкретизацию и содержит примерный перечень действий, которые в целях содействия следствию подозреваемый (обвиняемый) обязуется совершить.

Как следует из гл. 40.1 УПК РФ, суть соглашения о сотрудничестве и действия подозреваемого, обязательные к выполнению, оговариваются в ходатайстве. Однако судебная практика показывает, что нет достаточной гарантии того, что при добросовестном выполнении подозреваемым или обвиняемым действий из перечня соглашения характер и пределы содействия следствию будут оценены объективно.

Существуют основания отметить следующие пути выхода из сложившейся ситуации: детальная регламентация в уголовно-процессуальном законодательстве содержания ходатайства о заключении досудебного соглашения; пересмотр подхода к институту досудебного соглашения о сотрудничестве, расширение его действия, использование его не только при раскрытии преступлений, совершенных в соучастии, но совершенных единолично; обязательное участие и согласие потерпевшего.

Курс на гуманизацию уголовного законодательства Верховный Суд РФ объявил еще несколько лет назад. Так, с начала 2017 г. в УК РФ появился новый вид наказания — принудительные работы. От уже закрепленных в законодательстве исправительных работ это отличается тем, что осужденный обязан жить в специальном центре и работать в назначенной ему компании, в то время как при исправительных работах осужденный может продолжать работать там, где и прежде.

Наказание в виде принудительных работ суды назначают очень редко, а защитники пока не так часто заявляют совместно с подсудимыми ходатайства о применении судом данного вида наказания. Согласно статистике судебного департамента при Верховном Суде РФ за первую половину 2017 г. наказание в виде принудительных работ получили всего 196 осужденных. При этом всего осуждено за этот период было 350 тысяч человек. Для сравнения: за тот же период наказание в виде обязательных работ получили 64 тысячи человек, исправительных работ — 25 тысяч человек.

Частично это связано с тем, что число мест для отбывания нового вида наказания крайне ограниченно. К моменту начала действия нового наказания на всю Россию в исправительных центрах, предназначенных для отбывающих это наказание, насчитывалось всего 896 мест. Однако эти центры все равно до сих пор не заполнены. Суды не назначают такое наказание просто потому, что оно новое, а сторона защиты не ходатайствуют о применении данной меры наказания.

Литература

1. Батмет А.М. Анализ целесообразности введения института следственного судьи в уголовное судопроизводство / А.М. Батмет // Российский следователь. 2015. N 11. С. 6.

2. Бойченко О.И. Пределы доказывания по уголовным делам: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / О.И. Бойченко. Краснодар, 2017. 27 с.

3. Горак Н.В. Обжалование прокурору действий (бездействия) и решений органов предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Н.В. Горак. Краснодар, 2017. 31 с.

4. Курс уголовного процесса / Под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016. 1278 с.

5. Немира С.В. Достоверность заключения эксперта в уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / С.В. Немира. Краснодар, 2016. 28 с.

6. Смирнов А.В. Уголовный процесс: Учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; Под общ. ред. А.В. Смирнова. 7-е изд., перераб. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2017. 752 с.

Рекомендуется Вам: