Антикоррупционное правосознание в системе местного самоуправления

Автор: Шорохов В.Е.

Постановка задачи. Особенностью современного общества выступает активное развитие общественных отношений в самых различных областях, причем данное развитие обусловлено активным участием органов государственной власти и местного самоуправления в сочетании с формированием отдельных областей отношений, которые этими органами через правовые предписания не регулируются. Более того, такое развитие отношений в обществе следует считать результатом преобразований в самом отношении конкретных его членов к пониманию права как источника норм, регулирующих должное поведение, а также расширения данного понимания на область, в которой точные предписания отсутствуют. Тем не менее очевидно, что общие положения о должном поведении подлежат исполнению. Данные положения подлежат исполнению в той мере, в какой соблюдаются интересы общества, а также отдельных его представителей. Подобное развитие общественных отношений, безусловно, невозможно при отсутствии правосознания, сформированного на должном уровне и предполагающего не только определенное отношение к правовым предписаниям, определяющим поведение представителей общества, но также и стремление к выполнению данных предписаний, что составляет активную часть правосознания как антикоррупционной категории[1].

Подобное понимание правосознания делает значимым уточнение его понятия с позиций противодействия коррупции в системе местного самоуправления, поскольку только в этом случае становится возможным достижение соотношения не только между интересами общества и отдельных его представителей, но и между регулированием общественных отношений органами муниципальной власти и должным поведением в силу антикоррупционного правосознания.

Изложение материала. Значимость совершенствования понимания правосознания как антикоррупционной категории определяется существующей неоднозначностью в научной литературе относительно его определения и структурного понимания. Наибольшее значение имеет включение в состав правосознания активной составляющей как готовности представителей общества следовать установленным правовым предписаниям. Во многих случаях правосознание понимается исключительно как отношение представителей общества к правовым нормам, тем не менее при подобном понимании возникает ситуация, когда общественные отношения регулируются только в силу публичной гарантированности со стороны государства, но не в силу стремления представителей общества выполнять существующие правовые предписания исходя из осознания необходимости подобных действий. По существу, понимание правосознания как отношения к правовым нормам, которое тем не менее подкрепляется в большей мере активной ролью государства, чем внутренней позицией личности, предполагающей должное поведение, характерно для государств, отличающихся низким уровнем развития демократических начал.

Между тем развитие в рамках государственных институтов основных начал демократии как реальной возможности выражения обществом интересов следует считать условием, при котором правовая идеология как результат взаимодействия государства и общества становится основой для формирования правосознания. Вполне очевидно, что в подобной ситуации большинство представителей общества готово принять выраженные в конкретных правовых предписаниях нормы, направленные на реализацию их интересов, причем принять активно, путем следования данным нормам и направленности поведения не только на соблюдение конкретных правовых предписаний, но и саму суть правовой нормы. Иначе говоря, значимым становится расширение понимания правосознания на должное поведение, учитывающее в совокупности суть правовых норм, а не только их выражение в виде предписания, а также соблюдение интересов общества и его конкретных представителей с учетом общего понимания необходимости действовать должным образом. Подобное понимание правосознания, безусловно, характерно исключительно для демократического общества, в силу соответствия общественных интересов и регулирующего воздействия со стороны государства, тем не менее в научной литературе в полной мере оно не находит своего выражения.

Правосознание по своей структуре неоднородно, причем именно неоднородность структуры правосознания позволяет говорить о нем в базовом и расширенном понимании. В базовом варианте правосознание как позиция личности и общества по отношению к правовым предписаниям и интересам может определяться только эмоциональной либо рациональной составляющими.

Поскольку местное самоуправление выступает одним из элементов механизма управления общественными отношениями, причем данная область характеризуется возможностью непосредственного выражения интересов общества на местном уровне, реализация демократических начал через расширенное понимание правосознания должна осуществляться именно в этой области. Безусловно, наибольшее значение имеет практический аспект правового регулирования местного самоуправления, но его совершенствование должно основываться на общих положениях, находящихся во взаимосвязи с пониманием правосознания, в том числе как антикоррупционной категории.

Тем не менее, помимо аспекта правового регулирования общественных отношений, связанных с местным самоуправлением, необходимо также учитывать возможности, которые расширенное понимание правосознания создает для совершенствования самого механизма местного самоуправления. В этом смысле реализация активной позиции граждан через формирование правосознания предполагает участие местных жителей в местном самоуправлении с позиций, предусмотренных федеральным уровнем правового регулирования.

Правосознание выступает одной из наиболее значимых антикоррупционных категорий, поскольку предполагает поведение личности в рамках государственно-правовых отношений, причем данная категория относится как к уровню общества, так и к уровню конкретного лица.

В то же время сторонником понимания правосознания как определенного отношения к правовым нормам является Т.Г. Евсеева, как следствие, по мнению исследователя, в структуре правосознания следует выделять только идеологию и психологию[2]. С данной позицией нельзя в полной мере согласиться. Прежде всего следует учитывать, что, даже когда правосознание понимается только как отношение к правовым предписаниям, речь может идти не только об эмоциональном, но и о рациональном отношении.

В этом плане следует в полной мере согласиться с позицией И.Н. Сенина, указывающего на данные составляющие правосознания[3]. Безусловно, позиция личности по отношению к правовым нормам и интересам общества может быть обусловлена самыми различными факторами, причем далеко не всегда это именно эмоциональное отношение.

В частности, говоря о причинах, в силу которых лицо стремится к соблюдению правовых норм, Р.А. Осипов указывает на возможность вполне рационального понимания возможности наступления для лица отрицательных последствий вследствие несоблюдения законов[4]. Бесспорно, это только начальный уровень правосознания, поскольку личность соблюдает законы в силу публичной гарантированности, а не в силу внутренних убеждений. Тем не менее, учитывая, что для российского общества, в частности, именно рациональное правосознание является наиболее характерным, следует согласиться с позицией Б.Н. Боброва и признать, что правосознание в своей структуре определяется отношением индивида к правовым нормам[5].

Данное отношение уже может быть результатом рационального либо эмоционального восприятия, причем в большей мере это зависит от особенностей личности, что в полной мере соотносится с положением о различиях в общественном и индивидуальном правосознании, в силу принятия и осознания индивидом правовых норм и общественных интересов.

Развитие на уровне правового регулирования общественных отношений, с учетом предложенного понимания правосознания, означает возможность формирования правовой идеологии с учетом интересов общества. В результате создается возможность для принятия правовых норм конкретными представителями общества не только через формирование к ним определенного отношения, но и через активную позицию, т.е. готовность следовать не только конкретным правовым предписаниям, но и выраженным в правовых нормах общественным интересам в совокупности со стремлением соблюдать интересы общества в целом. Тем не менее в подобном понимании правосознания как элемента антикоррупционного механизма, выступающего в определенной мере противоположностью механизму публичной гарантированности, следует учитывать обобщенные интересы общества, которые находят свое выражение не только в правовой идеологии, но и в конкретных правовых нормах. В результате интересы выражаются только с точки зрения обобщенного представителя общества, то есть предполагают интересы наиболее значимых общественных групп. Данное утверждение подтверждается и в научной литературе, где прямо указывается на реализацию в системе государственного и муниципального управления интересов наиболее значимых групп общества, но не общества в целом[6].

Поскольку общество характеризуется сложной структурой, с подобным утверждением следует согласиться в силу того, что органы государственной власти выражать интересы отдельных представителей общества и даже его недостаточно крупных групп не могут. Как следствие, и правосознание с учетом уровня государственного управления формируется только в том плане, в каком это соответствует реализации демократических начал. Иначе говоря, с выражением наиболее значимых общественных интересов связано, как правило, только обобщенное понимание необходимости действовать в соответствии с правовыми нормами, что, в свою очередь, означает определение значимых и выраженных на уровне законодательства интересов общества.

Поскольку, как было отмечено ранее, общество также неоднородно, формирование правосознания с учетом интересов конкретных общественных групп на уровне государственного механизма невозможно. В то же время правосознание в полной мере может формироваться во взаимосвязи с общественными интересами на уровне местного самоуправления. Конкретные представители общества могут выражать интересы, причем, так как достигается не только выражение, но и реализация данных интересов, вполне обоснованным было бы говорить и о стремлении представителей местного сообщества к соблюдению интересов других граждан. На местном уровне происходит уточнение общественных интересов, что, в свою очередь, с позиций правосознания означает завершенность его конструкции, создание реальной готовности действовать в соответствии с интересами общества.

Особенностью местного самоуправления выступает непосредственный характер взаимодействия с гражданами, что означает не только возможность их участия в осуществлении местного нормотворчества, то есть выражения интересов через представителей, если речь идет об избрании депутатов, либо непосредственно в формах, установленных законодательством о местном самоуправлении. Речь также идет о механизме осуществления местного самоуправления в целом, в рамках которого необходимо говорить о совокупности различных правовых норм и распорядительных действий, фактически направленных на реализацию интересов местных жителей. Именно непосредственный характер местного самоуправления, предполагающий не только возможность реализации интересов жителей определенной территории обобщенным способом, через механизм представительства, но и возможность личного участия в решении вопросов, имеющих значение для местного сообщества, делает значимым совершенствование понимания правосознания как одной из составляющих антикоррупционных механизмов местного самоуправления, имеющего практическое значение.

Более того, для местного самоуправления это еще и готовность участвовать в его осуществлении. Иначе говоря, с позиций местного самоуправления формирование антикоррупционного правосознания означает сочетание уточнения общественных интересов на уровне конкретных индивидов и их отдельных групп в комплексе с возможностью участия в местном самоуправлении, то есть не только выражения интересов, но и достижения соответствующих интересов сообщества. Составляющая, связанная с достижением интересов местного сообщества, вероятно, с позиций противодействия коррупции наиболее значима, поскольку это активные действия граждан, позволяющие достигать определенных целей, связанных с развитием на местном уровне.

Выводы. Проведенное исследование позволило сделать вывод о значимости правосознания в формировании антикоррупционных механизмов местного самоуправления, в сочетании с выводом об активной роли участия граждан в осуществлении местного самоуправления как условии его развития. На основе описания существующей системы противодействия коррупции, учитывая предложенное понимание правосознания и его структуры, необходимо ориентироваться на формирование таких антикоррупционных механизмов в системе местного самоуправления, которые позволяли бы реализовывать прежде всего активные начала правосознания, т.е. формировать правосознание и в базовом, и в расширенном понимании. В подобном случае достигается возможность не только реализации демократических начал на этом уровне, но и более эффективной реализации интересов общества, в том числе и в нормотворческой деятельности.

Значение антикоррупционного правосознания в реализации механизмов противодействия коррупции в системе местного самоуправления с практической точки зрения определяется следующими положениями:

— благодаря местному самоуправлению правосознание приобретает завершенную форму. Значение правосознания в механизме местного самоуправления формирует не только позиция по отношению к правовым нормам и готовность им следовать в сочетании с соблюдением общественных интересов, но и стремление к участию в жизни местного сообщества с активными действиями, направленными на достижение его интересов, т.е. можно говорить об этом понятии как об антикоррупционной категории[7];

— с позиций местного самоуправления формирование антикоррупционного правосознания означает сочетание уточнения общественных интересов на уровне конкретных индивидов и их отдельных групп в комплексе с возможностью участия в местном самоуправлении, т.е. не только выражения интересов, но и достижения интересов сообщества. Составляющая, связанная с достижением интересов местного сообщества, вероятно, с позиций антикоррупционных механизмов наиболее значима, поскольку это активные действия местных жителей, позволяющие достигать определенных целей, связанных с развитием на местном уровне. Основы формирования такого правосознания через образовательную систему были рассмотрены автором ранее[8], в том числе и с позиции исключения правового нигилизма[9];

— с точки зрения практической реализации положений о роли антикоррупционного правосознания в механизме местного самоуправления проблему составляет несовершенство положений законодательства, определяющих государственную антикоррупционную политику, регулирующих возможности непосредственного участия местных жителей в осуществлении местного самоуправления с позиций реальности полноценного участия в системе противодействия коррупции[10]. Также, по мнению исследователей, необходимо учитывать региональные и этнические особенности при формировании обозначенных норм на местном уровне[11];

— антикоррупционное правосознание и местное самоуправление находятся во взаимной зависимости, причем ни одно из соответствующих определений не является определяющим по отношению к другому. Только развитие демократических начал с выражением в местном самоуправлении позволяет формировать правосознание в полной мере. При этом только правосознание выступает условием активного участия местных жителей в осуществлении местного самоуправления.

Литература

1. Абдулаев М.И. Правосознание и правовая культура как средство обеспечения реализации прав личности / М.И. Абдулаев // Развитие правового сознания в образовательном пространстве: Материалы Международной научно-практической конференции (г. Махачкала, 28 февраля 2014 г.): Сб. науч. ст. / Под ред. А.А. Цахаевой. Махачкала: АЛЕФ, 2014. С. 7 — 12.

2. Бобров Н.Б. Правосознание и правовая культура в современном российском обществе / Н.Б. Бобров // Современное состояние и перспективы развития научной мысли: Материалы международной научно-практической конференции (г. Уфа, 25 мая 2015 г.): Сб. науч. ст. / Отв. ред. А.А. Сукиасян. Уфа: Аэтерна, 2015. С. 120 — 123.

3. Евсеева Т.Г. Правосознание и правовая культура как формы проявления профессиональной культуры / Т.Г. Евсеева // Перспективы развития науки и образования: Материалы Международной научно-практической конференции (г. Москва, 1 июля 2014 г.): В V ч. Ч. I. Люберцы: АР-Консалт, 2014. С. 90 — 91.

4. Осипов Р.А. Правовая культура, правосознание, правовая информированность: вопросы соотношения / Р.А. Осипов // Юридическая техника. 2016. N 10. С. 615 — 617.

5. Савинов Л.В. Коррупция как ментальность нации и этноса / Л.В. Савинов // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. N 3. С. 37 — 39.

6. Сенин И.Н. Правосознание, правовая культура и правовой менталитет / И.Н. Сенин // Современные научные исследования: теория, методология, практика. 2014. Т. 1. N 4. С. 243 — 254.

7. Шорохов В.Е. Антикоррупционное образование в рамках реализации государственной антикоррупционной политики / В.Е. Шорохов // Развитие территорий. 2016. N 3-4(6). С. 74 — 78.

8. Шорохов В.Е. Антикоррупционное образование государственных и муниципальных служащих / В.Е. Шорохов // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016. N 12. С. 207 — 209.

9. Шорохов В.Е. О роли антикоррупционного образования и воспитания в формировании антикриминальной личности / В.Е. Шорохов // Правда и закон. 2018. N 2(4). С. 81 — 83.

10. Шорохов В.Е. Правосознание как антикоррупционная категория / В.Е. Шорохов // Государственная власть и местное самоуправление. 2018. N 8. С. 50 — 54.

Рекомендуется Вам: