Правовые проблемы оспаривания дебиторами банкрота договора уступки права требования дебиторской задолженности банкрота

Автор: Петухова И.Э.

Цессия (уступка права требования) является основанием для перемены лиц в обязательстве. Согласно п. 1 ст. 388 Гражданского кодекса РФ, цессия представляет собой уступку требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию).

Правовая конструкция уступки права требования сводится к передаче цедентом цессионарию определенного права требования к должнику на основании сделки или закона. Договорное основание перехода права требования является наиболее распространенным в гражданских правоотношениях.

По мнению М.И. Брагинского, передача права имеет основанием договор, связывающий цедента с цессионарием. Таким договором является сделка, на которую опирается переход, составляющий сущность цессии, а не сам договор цессии[1].

Д.И. Мейер подчеркивал, что юридические отношения между цедентом и цессионарием определяются сущностью передачи права и содержанием соглашения, состоявшегося между ними[2].

Г.Ф. Шершеневич утверждал: "…акт передачи права, называемой цессией, отличен от сделки, служащей ему основанием, от дарственного или возмездного отчуждения, хотя чаще всего оба акта сливаются, по-видимому, в одно. Но по существу они так же отличны, как передача материальных вещей и лежащий в основе его договор"[3].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что отношения между цедентом и цессионарием оформляются и регулируются договором цессии, а основанием передачи права требования является обязательство между должником и кредитором.

В производстве по делу о несостоятельности (банкротстве) должника дебиторы такого должника не могут оспаривать его сделки — это прямо вытекает из правовых норм, содержащихся в ст. 61.9 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"[4].

Вместе с тем дебиторы несостоятельного должника вправе оспаривать сделки по общим гражданско-правовым основаниям.

Так, в практике автора статьи возникла следующая ситуация: между банком и индивидуальным предпринимателем (далее — ИП) был заключен кредитный договор с целью финансирования строительства складского комплекса, предоставлен кредит. Исполнение кредитного обязательства обеспечивалось залогом недвижимости. Во исполнение кредитного договора ИП погашал задолженность по кредиту в соответствии с установленным графиком.

Спустя год после заключения кредитного договора финансовое состояние банка ухудшилось, Банк был отключен ЦБ РФ от системы электронных платежей. Через неделю после указанного события у банка была отозвана лицензия на осуществление банковских операций, руководство банка было отстранено, введена временная администрация.

Спустя неделю после отзыва банковской лицензии ИП получил уведомление от банка о совершенной уступке права требования к коммерческой организации (далее — общество). Уведомление об уступке датировано и направлено днем отзыва банковской лицензии.

Согласно уведомлению об уступке и прилагаемым документам (копии договора цессии, копии платежного поручения об оплате уступки), между банком как цедентом и обществом как цессионарием заключен договор уступки права требования к ИП по кредитному договору. Договор цессии заключен в промежутке между датой отключения банка от системы электронных платежей и датой отзыва банковской лицензии. Оплата договора цессии произведена платежным поручением в указанный выше период.

В возникших условиях (наличия у банка признаков неплатежеспособности) перечисление денежных средств в качестве оплаты уступки права требования является внутрибанковской (технической) проводкой и не свидетельствует об оплате.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в п. 2 Определения от 25 июля 2001 г. N 138-О, отношения банка и клиента, вытекающие из договора банковского счета и основанные на принципе разумности и добросовестности действий его участников, являются гражданскими правоотношениями, в рамках которых исполнение банком обязательств по зачислению поступающих на счет клиента денежных средств и их перечислению со счета, а также распоряжение клиентом находящимися на его счете денежными средствами, зачисленными банком, в том числе при исполнении им собственных обязательств перед клиентом, могут осуществляться лишь при наличии на корреспондентском счете банка необходимых денежных средств[5].

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в Определении от 28 июня 2011 г. N 89-В11-3 указала, что на момент перечисления суммы вклада банк уже был неплатежеспособен, т.е. не обладал для исполнения своих обязательств перед кредиторами достаточными денежными средствами. Данное обстоятельство, с точки зрения суда, имеет существенное значение для правильного решения дела, поскольку неплатежеспособность банка означает невозможность реального зачисления денежных средств на счет клиента путем перевода их с другого счета в этом же банке. По смыслу ст. 140 ГК РФ технические записи по счетам клиентов в банке, совершенные в условиях его неплатежеспособности, нельзя считать денежными средствами[6].

Согласно выработанной арбитражными судами однозначной позиции, операция по перечислению денежных средств на счет третьего лица путем совершения внутрибанковских проводок при фактической недостаточности у банка средств на корреспондентских счетах и последующем отзыве у банка лицензии на осуществление банковских операций, является злоупотреблением правом со стороны клиента. Такая операция нацелена на обход порядка удовлетворения требований кредиторов, установленного законодательством о банкротстве и страховании вкладов[7].

Исполнение банком обязательств по зачислению на счет клиента денежных средств и их перечисление со счета, равно как и фактическая возможность клиента распорядиться денежными средствами, числящимися на его счете, зависит от их наличия на корреспондентском счете банка. При отсутствии денежных средств на корреспондентском счете банк не в состоянии реально выполнить поручения клиента по причине неплатежеспособности[8].

Осуществление внутрибанковских проводок, которые в "проблемном" банке представляют собой не более чем технические операции, а не реальное перечисление денежных средств, представляет собой злоупотребление правом по смыслу ст. 10 ГК РФ, так как при этом нарушаются права и законные интересы как должника, так и конкурсных кредиторов, а также порядок погашения задолженности перед последними, установленный ст. ст. 134 — 137 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"[9].

Если на дату платежа (на дату совершения договора цессии) на корреспондентском счете банка было недостаточно денежных средств для осуществления операции, то сделка по переуступке права требования может быть признана ничтожной — такой вывод вытекает из сложившейся судебной практики.

Спустя пару дней после получения уведомления от банка об уступке ИП получил от общества уведомление об уступке и требование об оплате возникшей задолженности.

Согласно проведенной ИП проверке добросовестности контрагента — общества на основании общедоступных федеральных сервисов по проверке благонадежности контрагента, у контрагента обнаружены признаки фирмы-однодневки. Соответственно, в случае применения последствий признания договора цессии недействительным шанс возврата уплаченных ИП денежных средств будет минимальным.

В период своей деятельности временная администрация банка выявила ряд уступок на техническую организацию, отсутствие документации о дебиторской задолженности, а также направила ИП требование о погашении задолженности.

Спустя несколько месяцев банк был признан несостоятельным (банкротом), возбуждено конкурсное производство. Конкурсный управляющий банка (ГК "Агентство по страхованию вкладов") также направил требование о погашении задолженности по кредитному договору.

Таким образом, у ИП сформировалась правовая неопределенность в личности надлежащего кредитора, поскольку требования об уплате кредита были направлены как цессионарием, так и цедентом в лице временной администрации банка, а позднее и конкурсного управляющего банка.

Ситуация осложняется тем, что в соответствии с позицией Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, если будет установлено, что должник, исполняя обязательство перед новым кредитором, знал или должен был знать о противоправной цели оспариваемой сделки, исполнение должника будет являться ненадлежащим.

Так, в п. 14 информационного письма ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что в силу положений, предусмотренных ст. ст. 312, 382, 385 ГК РФ, должник при предоставлении ему доказательств перехода права (требования) к новому кредитору не вправе не исполнять обязательство данному лицу.

Достаточным доказательством перемены кредитора в обязательстве является уведомление цедентом должника о состоявшейся уступке права (требования) либо предоставление должнику акта, которым оформляется исполнение обязательства по передаче права (требования), содержащегося в соглашении об уступке права (требования).

Исполнение денежного обязательства является надлежащим независимо от последующего признания действительным или недействительным договора цессии[10].

Согласно правовой позиции, сформулированной в Постановлении Президиума ВАС РФ от 18 февраля 2014 г. N 14680/13, указанные положения направлены на защиту интересов должника как исключающие возможность предъявления к нему повторного требования в отношении исполненного обязательства со стороны первоначального либо нового кредитора при наличии между ними спора о действительности соглашения об уступке права (требования). При надлежащем исполнении должником денежного обязательства новому кредитору в случае последующего признания договора уступки права требования недействительным первоначальный кредитор вправе потребовать от нового кредитора исполненное ему должником по правилам главы 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, а новый кредитор — потребовать возврата суммы, уплаченной им за переданное право.

Данное правило не подлежит применению только при условии, если будет установлено, что должник, исполняя обязательство перед новым кредитором, знал или должен был знать о противоправной цели оспариваемой сделки[11].

Для разрешения возникшей неопределенности должник кредитора обратился в арбитражный суд с иском о признании договора цессии недействительным по гражданско-правовым основаниям на основании ст. ст. 10, 168 и п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса РФ.

Правомочия должника кредитора оспаривать договор цессии подкрепляется судебной практикой.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 78 Постановления от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснил, что, исходя из системного толкования п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 166 и п. 2 ст. 168 ГК РФ, иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки[12].

Разъясняя смысл ст. 166 ГК РФ, Арбитражный суд Московского округа в Постановлении N Ф05-4628/2016 от 17 июня 2016 г. по делу N А41-2191/13 указал, что "заинтересованность истца может быть материальной или процессуальной. Лицо считается имеющим материальный интерес в деле, если оно требует защиты своего субъективного права или охраняемого законом интереса, а предъявляемый иск является средством такой защиты. Субъектом, имеющим материально-правовой интерес в признании сделки ничтожной, следует считать любое лицо, в чью правовую сферу эта сделка вносит известную неопределенность и интерес которого состоит в устранении этой неопределенности. Заинтересованное лицо — это лицо, правовое положение которого претерпело бы те или иные изменения, если бы сделка на самом деле была действительной"[13].

Исходя из правоприменительной практики, вышеуказанные обстоятельства являются обоснованием для обращения в суд с требованиями о признании недействительным договора уступки и применении последствий недействительности сделки[14].

Так, согласно решению от 13 декабря 2012 г. по делу N А13-13189/2010, Арбитражный суд Вологодской области удовлетворил встречный иск цессуса и признал недействительным договор уступки, применил последствия недействительности сделки, а в удовлетворении первоначального иска о взыскании с цессуса задолженности — отказал[15].

Соответственно, должник кредитора вправе обжаловать договор цессии самостоятельно, ссылаясь на гражданско-правовые основания для признания договора недействительным.

На основании п. 14 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" суд, признав, что должник не доказал, каким образом оспариваемое соглашение об уступке права (требования) нарушает его права и законные интересы, в удовлетворении заявленного им требования о признании указанного соглашения недействительным отказал.

Таким образом, возможность признания дебитором должника недействительным договора цессии ставится в зависимость от наличия правового интереса в оспаривании договора цессии.

Вместе с тем основными аргументами недействительности договора цессии являются совершение сделки в условиях неплатежеспособности; безвозмездность договора цессии, вытекающая из технического характера банковской проводки; преимущественное положение требований цессионария по сравнению с иными кредиторами; неравноценное встречное предоставление, выражающееся в заниженной цене уступки по сравнению со стоимостью уступаемых требований, т.е. обстоятельствами, являющимися предметом доказывания при оспаривании сделок в рамках дела о банкротстве.

Следует отметить, что конкурсное законодательство не предусматривает возможность для должника кредитора оспаривать сделки несостоятельного кредитора в рамках банкротства, следовательно, дебитор банкрота (индивидуальный предприниматель) в данной ситуации не вправе оспаривать договор цессии в рамках банкротства. У иных субъектов, правомочных оспаривать сделки должника (арбитражного управляющего, конкурсных кредиторов), отсутствовали сведения и документы о совершенной банком уступке, соответственно, они не могли оспорить договор цессии в рамках банкротства.

Таким образом, образовалась правовая коллизия, выражающаяся в следующем: должник банкрота вправе оспаривать сделки банкрота лишь по общим гражданско-правовым основаниям, доказав "правовой интерес" в оспаривании сделки, который сложно доказать в судебном разбирательстве, поскольку в результате уступки обязательство должника никоим образом не меняется и не прекращается, а обстоятельства, свидетельствующие о противоправной цели договора цессии, сводятся по большей степени лишь к банкротным основаниям признания сделки недействительной.

Указанная ситуация осложняется тем, что исполнение должником банкрота новому кредитору в условиях, когда должник знает о противоправной цели договора цессии, признается судом ненадлежащим.

В указанной ситуации целесообразнее наградить должника несостоятельного кредитора полномочиями по оспариванию договора цессии, заключенного несостоятельным кредитором, в рамках процедуры банкротства несостоятельного кредитора путем внесения соответствующих изменений в действующий Закон о несостоятельности (банкротстве).

Литература

1. Брагинский М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. 847 с.

2. Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. / Д.И. Мейер; по испр. и доп. 8-му изд., 1902 г. М.: Статут, 1997. Ч. 2. 455 с.

3. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.) / Г.Ф. Шершеневич. М.: Спарк, 1995. 556 с.

Рекомендуется Вам: