Неприкосновенность частной жизни как принцип конституционно-правового регулирования биомедицины

Авторы: Савощикова Е.В., Воронина И.А.

Общеизвестно, что правовое демократическое государство характеризуется прежде всего двумя социально-правовыми показателями: порядком в государстве и защищенностью граждан. В Российской Федерации обеспечиваются верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод граждан, недопустимость незаконного и необоснованного вмешательства в сферу частных интересов, защита общества от произвола властей, формирование системы сдержек и противовесов.

В первую очередь защищенность граждан осуществляется через утверждение государством позиций неприкосновенности частной жизни своих сограждан. И.В. Смолькова доказала своими научными исследованиями в достаточной степени и убедительно, что данная позиция максимально реализуется через социально-правовой институт тайны. Как вполне обоснованно считает автор, "…институт тайны охватывает широкий круг достаточно разнородных общественных отношений, возникающих в различных сферах деятельности личности, общества и государства. Содержание любой тайны вне зависимости от специфики ее разновидностей заключается в том, что предмет тайны образуют сведения, не предназначенные для широкого круга лиц, разглашение которых может привести к нежелательным последствиям для носителей и хранителей тайны"[1]. Тем не менее проблемы тайны как самостоятельного правового института в юридической литературе практически не нашли достойного отражения, за исключением отдельных публикаций, посвященных некоторым видам тайн. Однако в России в последние годы было принято множество законодательных актов, затрагивающих вопрос защиты различных видов тайны. В результате сейчас насчитывается более 100 нормативных актов, регулирующих аспекты института тайны, в то же время создание его правовой базы находится лишь на стадии становления, что, безусловно, затрудняет деятельность как теоретиков, так и практиков при решении вопросов, касающихся данного юридического понятия[2].

В первую очередь эта проблема напрямую связана с понятием "врачебная тайна" как элементом медицинской этики. Учение о медицинской этике уходит в глубокую древность. В Древнем Риме медицину называли искусством молчания (arsmut). Первые наиболее значимые для медицины этические правила были обоснованы Гиппократом: так, в его знаменитой "клятве" говорилось: "…что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной"[3].

Федеральный закон "О биомедицинских клеточных продуктах" (далее — ФЗ N 180)[4] в качестве одного из принципов осуществления деятельности в сфере обращения биомедицинских клеточных продуктов (далее — БМКП) устанавливает необходимость соблюдения врачебной тайны и иной охраняемой законом тайны. Соблюдение врачебной тайны относится к основным принципам охраны здоровья. Врачебная тайна понимается в Законе "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" как сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении.

Пунктом 4 Указа Президента РФ "Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера" врачебная тайна отнесена к сведениям конфиденциального характера, а именно к сведениям, связанным с профессиональной деятельностью, в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами, доступ к которым ограничен. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени; сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются, согласно Конституции РФ (ч. 1 ст. 24)[5].

Соблюдение врачебной тайны также вопрос этики, закрепленный в соответствующих документах. Так, Кодекс профессиональной этики врача Российской Федерации включает принцип "Я буду уважать доверенные мне тайны, даже после смерти моего пациента".

Принцип соблюдения врачебной тайны, изложенный в ФЗ N 180, созвучен подходу к защите информации, представленному в международных документах и актах. Директива N 2004/23/ЕС Европейского парламента и Совета ЕС об установлении стандартов качества и безопасности для донорства, приобретения, контроля, обработки, сохранения, хранения и распределения человеческих тканей и клеток в ст. 14 регламентирует защиту данных и конфиденциальность. В ней отмечается, что "государства — члены ЕС должны принять все необходимые меры для обеспечения того, чтобы все данные, в том числе генетическая информация, собранные в рамках настоящей Директивы, к которым имеют доступ третьи лица, были предоставлены анонимно, так чтобы доноры и получатели оставались неидентифицируемыми"[6].

Использование БМКП требует тщательного соблюдения врачебной тайны и особой щепетильности[7]. Однако в реалиях медицинской практики разглашение врачебной тайны вполне возможно в силу традиционно сложившегося в медицинских стационарах уклада: пациент находится в палате (нередко — многоместной), и врач, общаясь с ним, оглашает о нем информацию при другом пациенте (пациентах).

Систематическое разглашение медицинских данных неизбежно при существующей практике проведения клинических обходов, при которой обсуждение вопросов, связанных с обследованием и лечением пациентов, происходит в палатах и коридорах медицинских учреждений. Отметим, что законом не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, не только врачами и другими медицинскими работниками, но и иными лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей (ч. 2 ст. 13 Федерального закона N 323-ФЗ). Это важно, так как к конфиденциальной информации о пациенте имеет (или потенциально имеет) доступ также и немедицинский персонал клиники: сотрудники юридической службы, бухгалтерии, лица, осуществляющие техническое обслуживание здания, и иные сотрудники.

В контексте соблюдения врачебной тайны требует внимания проблема охраны медицинских данных, содержащихся в информационных системах в сфере здравоохранения. В практику лечебно-профилактических учреждений также внедряются электронные версии первичной медицинской документации — электронная история болезни[8]. Это еще один электронный ресурс, содержащий сведения, составляющие врачебную тайну. Проблема конфиденциальности информации приобретает особую актуальность в связи с принципиальной возможностью доступа к медицинской информации через интернет-ресурсы.

Крупнейшим субъектом, владеющим конфиденциальной медицинской информацией, является система медицинского страхования.

Медицинские организации посредством информационного ресурса предоставляют сведения о застрахованных лицах в территориальный фонд обязательного медицинского страхования. Информатизация здравоохранения создает предпосылки для рассмотрения вопроса о потенциальной возможности разглашения врачебной тайны, как и вообще самого широкого спектра данных о личности, работниками сферы информационных технологий.

Таким образом, доступ к конфиденциальной медицинской информации имеют различные контингенты лиц. На некоторые аспекты, связанные с разработкой и применением БМКП, может потенциально распространяться действие Закона РФ от 21 июля 1993 г. N 5485-1 "О государственной тайне". В ст. 5 указанного Закона приводится перечень сведений, составляющих государственную тайну. В их числе сведения в области экономики, науки и техники "о достижениях науки и техники, о научно-исследовательских… работах и технологиях, имеющих важное оборонное или экономическое значение, влияющих на безопасность государства" (п. 5 ч. 2)[9]. БМКП имеют стратегически важное научное и практическое значение, успехи в этой области могут позволить повысить конкурентоспособность Российской Федерации на мировой арене. Владение ими, наравне с развитой космической отраслью и иными важными для имиджа страны сферами, в перспективе будет являться необходимой составляющей развитого, сильного государства.

В рассматриваемом аспекте особая роль принадлежит оборонному значению данных технологий. Совершенствование вооружений влияет на структуру боевой травмы, что требует внедрения передовых технологий, в том числе молекулярно-биологических и клеточных. У военнослужащих возможно проведение клинического исследования БМКП, специально разработанного для применения в условиях военных действий, чрезвычайных ситуаций, профилактики и лечения заболеваний и поражений, полученных в результате воздействия неблагоприятных радиационных, химических, биологических факторов. Клеточные технологии представляют для военной отрасли практический интерес, о чем свидетельствует проведение таких мероприятий, как Круглый стол "Средства оказания первой медицинской помощи. Клеточные технологии: пути внедрения"[10]. Отечественные и зарубежные разработки в области клеточной терапии, актуальные для военной отрасли, освещены в научной литературе.

БМКП могут быть объектом и коммерческой тайны, учитывая, что информация, составляющая коммерческую тайну, — сведения любого характера (производственные, технические, экономические, организационные и др.), в том числе о результатах интеллектуальной деятельности в научно-технической сфере, а также сведения о способах осуществления профессиональной деятельности, которые имеют действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности их третьим лицам, к которым у третьих лиц нет свободного доступа на законном основании и в отношении которых обладателем таких сведений введен режим коммерческой тайны (п. 2 в ред. Федерального закона от 12 марта 2014 г. N 35-ФЗ).

Установлена необходимость соблюдения врачебной тайны и иной охраняемой законом тайны согласно ФЗ N 180. При этом доступ к конфиденциальной медицинской информации в условиях информатизации здравоохранения и в реалиях медицинской практики имеет широкий круг лиц. Защита информации должна быть комплексной, включая организационные, правовые, медицинские, информационные меры, а также предусматривать обучение персонала, передачу этических принципов и корпоративных норм поведения.

Таким образом, говоря о достаточно четко проработанной правовой регламентации в отношении государственной защиты неприкосновенности частной жизни, в частности с позиции социально-правового института тайны, мы должны констатировать факт правовой незащищенности граждан, связанной с отсутствием информации о возможной угрозе их здоровью и жизни от конкретного лица.

Безусловно, успешное разрешение данной проблемы является чрезвычайно сложной и не менее важной задачей, которая может быть по силам лишь комплексной команде профессионалов, включающих не только медиков и юристов, но и социологов, психологов, обществоведов.

Мы абсолютно уверены, что консолидация усилий специалистов, направляемых на успешное разрешение указанной проблемы, рано или поздно приведет к положительному финалу и данная проблема будет разрешена, поскольку последнее напрямую связано со степенью жизнеспособности человеческой цивилизации на нашей планете.

Литература

1. Белецкая А., Ковалева А. Врачебная тайна: правовые, медицинские и деонтологические аспекты / А. Белецкая, А. Ковалева // Теория и практика правоведения. 2014. Т. 2. N 6. С. 40.

2. Вырва П.А. Конфиденциальность персональных данных, подпадающих под правовой режим врачебной тайны, в образовательном процессе студентов медицинских вузов / П.А. Вырва // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия: Общественные науки. 2015. N 4. С. 5 — 12.

3. Погодина Т.Г. Опережающие начала российского законодательства о биомедицинских клеточных продуктах как коллизионный фактор медицинского права / Т.Г. Погодина // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. N 1(37). С. 69 — 74.

4. Рыжова О.А. Ответственность за разглашение врачебной тайны / О.А. Рыжова // Наука. Общество. Государство. 2017. Т. 5. N 3(19). С. 1 — 7.

5. Савошинская Л.А. Юридические аспекты врачебной тайны / Л.А. Савошинская // Журнал Гродненского государственного медицинского университета. 2005. N 1(9). С. 96 — 99.

6. Смолькова И.В. Тайна совещания судей и особое мнение судьи / И.В. Смольникова // Вестник Оренбургского государственного университета. 2006. N 3. С. 172 — 175.

7. Стойка М.М. Проблемные вопросы правового регулирования при оказании психиатрической помощи / М.М. Стойка // Журнал правовых и экономических исследований. 2011. N 2. С. 36 — 40.

Рекомендуется Вам: