ЮрФак: изучение права онлайн

Неприкосновенность частной жизни: частные и публичные интересы

Автор: Брылева Е.А.

Статья 23 Конституции РФ определяет право человека на неприкосновенность, личную и семейную тайну, а также защиту своей чести и доброго имени. В данное понятие включается тайна переписки и телефонных разговоров, а также иных сообщений личного характера. Конституция предписывает, что ограничение данного права вводится только решением суда. В Определении КС РФ от 9 июня 2005 г. N 248-О содержится определение того, что собой представляет право на неприкосновенность частной жизни: предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера[1].

Под защиту ч. 1 ст. 8 Европейской конвенции о правах человека подпадает также сбор информации официальными представителями государства об отдельном человеке без его согласия; официальная перепись населения, в которую включаются обязательные вопросы, относящиеся к полу, семейному положению, месту рождения и другим сведениям личного характера; снятие и хранение отпечатков пальцев, фотографий и других сведений о личности полицией, даже если полицейские архивы являются секретными; сбор медицинских сведений и ведение записей медицинского характера; принудительный сбор сведений налоговыми органами для выявления и детализации личных расходов (и, таким образом, интимных сведений, относящихся к личной жизни); система персональной идентификации, подобная тем, которые охватывают административные и гражданские сведения, включая состояние здоровья, социальные услуги и налоги; вопросы изменения пола и т.д.[2]

Думается, что в настоящее время происходит определенная трансформация данного права, в которой выделяются несколько аспектов.

С одной стороны, Интернет значительно упрощает процедуру доступа, а стало быть, реализацию конституционного права на информацию. С другой — будучи средством распространения информации, Всемирная сеть усиливает риски и повышает угрозу нарушения других прав человека (в том числе на защиту частной жизни, персональных данных).

Европейский суд по правам человека признает то обстоятельство, что для защиты национальной безопасности государство может и должно иметь законы, позволяющие компетентным государственным органам производить сбор и последующее хранение информации способами, исключающими общественный контроль [1, с. 59]. Однако согласно мнению Суда такая оценка имеет относительный характер. В частности, Европейский суд по правам человека указывает на имеющиеся нарушения ст. 8 Европейской конвенции "О защите прав человека и основных свобод" в Российской Федерации. Так, заявителем одной из жалоб был Владимир Дудченко, осужденный на 13 лет за организацию преступной группировки. В качестве обвинительных доказательств по его делу использовались записи его разговоров с адвокатом, которого ему назначило государство. Дудченко не смог доказать недопустимость таких доказательств, а также не смог добиться назначения адвокатом своего брата. В своей жалобе в ЕСПЧ он заявил, что его разговоры с адвокатом должны быть частью адвокатской тайны. Страсбургский суд с этим согласился и присудил ему 14 000. Вторая жалоба — бывшего члена Ивановской областной избирательной комиссии Владимира Ахлюстина, который был осужден на два года за превышение должностных полномочий. В качестве доказательств по его делу обвинение использовало съемку со скрытых камер в его офисе. ЕСПЧ согласился с тем, что такое вмешательство в личную жизнь недопустимо, и присудил заявителю 7 500 компенсации морального вреда и 2 000 компенсации судебных издержек. В деле бывшего полицейского Константина Москалева заявителю удалось доказать, что следствие неправомерно прослушивало его телефонные разговоры. Ему удалось добиться 7 500 компенсации морального вреда и 1 000 компенсации судебных издержек. Незаконная прослушка телефона, а также контроль за почтовой и цифровой связью производились и во время уголовного преследования Юрия Москалева, которому ЕСПЧ присудил 7 900. Наконец, в последнем деле "Зубков, Ипполитов и Горбунов против России" заявителям удалось доказать, что они были объектами тайного наблюдения, результаты которого впоследствии были использованы в качестве обвинительных доказательств. Стоит отметить, что у правоохранительных органов не было соответствующего судебного акта, Ипполитову суд присудил 7 500, Горбунову — 4 300 компенсации морального вреда и 2 000 компенсации судебных издержек[3].

Несмотря на требования международных правовых актов об ограничении прав человека только в интересах национальной безопасности, в законодательстве ряда стран содержатся нормы, нарушающие право на неприкосновенность частной жизни [2, с. 46].

Так, USA Patriot Act 2000 [3], по оценке В. Симонова, дает спецслужбам США широкие полномочия для слежки за частной жизнью американцев под предлогом их защиты от терроризма [4].

"Патриотический акт", введенный сразу после теракта 11 сентября 2001 г., узаконил прослушивание телефонов, перлюстрацию обычной и электронной почты, а также наружное наблюдение, секретное изъятие деловых документов и медицинских историй болезней. Спецслужбы получили право знакомиться с библиотечными формулярами граждан США с целью убедиться, что они не читают крамольную литературу. Санкции суда для организации и проведения подобных действий "Патриотический акт" не предусматривал [5, с. 40 — 46].

Еще один пример международного соглашения, потенциально способного нарушить права человека, в том числе и в связи с необходимостью превентивной защиты от террористических атак, это Европейская конвенция о киберпреступлениях. Россия пока не подписала данный акт, но дала официальное обещание сделать это в обозримом будущем[4]. Россия, в целом разделяя принципы Конвенции, выступает резко против ряда ее положений. В частности, положения п. "b" ст. 32, которые "могут причинить ущерб суверенитету и безопасности государств — участников Конвенции и правам их граждан". Этот пункт содержит положение о том, что "Сторона может без согласия другой стороны получать через компьютерную систему на своей территории доступ к хранящимся на территории другой стороны компьютерным данным или получить их, если эта сторона имеет законное и добровольное согласие лица, которое имеет законные полномочия раскрывать эти данные этой стороне через такую компьютерную систему". Другими словами, сторона может без авторизации другой стороны иметь доступ к компьютерным базам данных, находящихся в публичном пользовании, невзирая на то, где географически расположен ресурс. Даже несмотря на оговорку в Конвенции про согласие уполномоченного давать разрешение или нет, российская сторона считает эту статью Конвенции небезопасной [6].

В Российской Федерации в рамках борьбы с терроризмом в июле 2016 г.[5] были внесены изменения в законодательство о противодействии терроризму[6], об органах безопасности[7], о связи[8], об информации и информационных технологиях[9] и другие, обязывающее операторов связи хранить информацию о фактах приема, передачи, доставки и/или обработки голосовой информации, текстовых сообщений, изображений, звуков, видео- или иных сообщений пользователей услугами связи в течение 3 лет с момента окончания осуществления таких действий. Для беспрепятственного получения такой информации в законодательство об оперативно-розыскной деятельности включено новое оперативно-розыскное мероприятие — получение компьютерной информации[10].

Одним из первых при реализации указанных норм стал конфликт между Telegram на предоставление ФСБ России ключей шифрования, учитывая, как отмечается в заявлении членов Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации, что это технически невозможно, "так как ключи генерируются на устройствах пользователей на период их общения между собой, а затем автоматически удаляются". Как подчеркивают правозащитники, не вызывает сомнений тот факт, что "так называемое сквозное шифрование может быть использовано и в преступных целях". В то же время, как говорится в заявлении, данный вид шифрования является новым достижением в защите приватности от разнообразных незаконных посягательств, и от этого достижения не следует отказываться [7].

Вопрос применения конституционных прав и гарантий частной жизни в отношении интернет-сервисов, обеспечивающих приватную коммуникацию между пользователями, стратегически важен.

Баланс частных и публичных интересов при обеспечении права на частную жизнь в рамках национальной безопасности должен быть найден и соблюден.

Учитывая наши дружеские отношения с КНР, можно использовать "положительный" опыт этого государства. Так, в Китае Telegram заблокирован, в Иране заблокированы большинство западных мессенджеров и соцсетей, например Viber, Twitter, Facebook и YouTube. В 2009 г. сетевая цензура в Китае коснулась каждого: после массовых этнических протестов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе полностью отключили Интернет на шесть месяцев. Мотивировали это борьбой с терроризмом: уйгуры-мусульмане, которые составляют около 40% населения региона, были объявлены подверженными влиянию радикальных исламистов. В настоящее время в Китае власти просто отключают мобильную связь тем, кто уже скачал на свой смартфон запрещенные приложения [8].

Представляется, что в условиях информационного общества, когда право на использование Всемирной паутины является необходимостью и составляет часть жизни современного человека [9], такое радикальное решение вопроса является неприемлемым.

Таким образом, подводя итог проведенного анализа, считаем, что необходимо оптимальное сочетание интересов национальной безопасности и права на неприкосновенность частной жизни. В основе концепции борьбы с терроризмом должна лежать модель, основанная на обеспечении баланса частных и публичных интересов по защите прав человека, в том числе права на неприкосновенность частной жизни [10, 11].

Литература

1. Килкали У. Европейская конвенция о защите прав человека. Статья 8. Право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. Прецеденты и комментарии: Учебно-методическое пособие / У. Килкали, Е.А. Чефранова. М.: Российская академия правосудия, 2001.

2. Лопатин В.Н. Права и свободы человека как источник права в современной России // Права человека в России и правозащитная деятельность государства: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции, 12 мая 2003 г. / Под ред. д. ю. н. В.Н. Лопатина. СПб.: Издательство "Юридический центр "Пресс", 2003. С. 74 — 83.

3. USA PATRIOT Act (H.R. 3162) // URL: http://epic.org/privacy/terrorism/hr3162.html (дата обращения: 10.01.2018).

4. Симонов В. "Патриотический акт" против конституционных прав американцев / В. Симонов // URL: http://www.rian.ru/-analytics/20060130/43246300.html (дата обращения: 11.01.2017).

5. Чернядьева Н.А. Вопросы соблюдения прав человека в некоторых антитеррористических документах ООН и судебной практике ЕСПЧ / Н.А. Чернядьева // Materials of the XI International Scientific and Practical Conference "Modern Scientific Potential — 2015", February 28 — March 7, 2015. Volume 11. Political science. Sheffield: Science and Education LTD, 2015. P. 40 — 46.

6. Россия не хочет присоединяться к Европейской конвенции по киберпреступлениям // URL: http://habrahabr.ru/blogs/Dura_Lex/107991/#habracut (дата обращения: 15.01.2018).

7. Измайлова Н.С. Неприкосновенность частной жизни в гражданском праве: на примере права Великобритании, США и России: Дис. … канд. юрид. наук / Н.С. Измайлова. М., 2009. С. 4 — 5.

8. URL: http://www.mk.ru/politics/2017/06/26/kak-blokiruyut-telegram-v-kitae-zaydite-v-policiyu-sdayte-telefon.html.

9. Брылева Е.А. Право на использование Интернета как одно из "неотъемлемых" прав человека? / Е.А. Брылева // Информационное право. 2017. N 2(52). С. 23 — 27.

10. Лопатин В.Н. Концепция развития законодательства в сфере обеспечения информационной безопасности / В.Н. Лопатин. М.: Издание Государственной Думы РФ, 1998. 159 с.

11. Лопатин В.Н. Защита права на неприкосновенность частной жизни / В.Н. Лопатин // Журнал российского права. 1999. N 1. С. 85 — 97.

12. Лопатин В.Н. Проблемы реализации в России и СНГ Палермской конвенции ООН (2000) против транснациональной организованной преступности / В.Н. Лопатин // Государство и право. 2002. N 6. С. 68 — 76.

 


[1] Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июня 2005 г. N 248-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Захаркина Валерия Алексеевича и Захаркиной Ирины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом "б" части третьей статьи 125 и частью третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации" // URL: egalacts.ru/doc/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-09062005-n-248-o-ob/ (дата обращения: 10.01.2018).

[2] Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г. (с изм. от 13 мая 2004 г.) (вместе с "Протоколом [N 1]": подписан в г. Париже 20 марта 1952 г., "Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней": подписан в г. Страсбурге 16 сентября 1963 г., "Протоколом N 7": подписан в г. Страсбурге 22 ноября 1984 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 14. Ст. 1514.

[3] Human rights and the fight against terrorism. Final Report of OSCE Supplementary Human Dimension Meeting. Vienna, 14 — 15 July 2005. P. 3 // URL: http://www.sova.gov.si/media/osce_2005_human_rights_terrorism.pdf (дата обращения: 10.01.2018).

[4] Convention on Cybercrime, 23.XI.2001 European Treaty Series. No. 185 Council of Europe // URL: http://www.europarl.europa.eu/meetdocs/2014_2019/documents/libe/dv/7_conv_budapest_/7_conv_budapest_en.pdf.

[5] О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: Федеральный закон от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ // URL: http://www.pravo.gov.ru, 07.07.2016 (дата обращения: 10.01.2017).

[6] О противодействии терроризму: Федеральный закон от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. N 11. Ст. 1146.

[7] О Федеральной службе безопасности: Федеральный закон от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 15. Ст. 1269.

[8] О связи: Федеральный закон от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 28. Ст. 2895.

[9] Об информации, информационных технологиях и о защите информации: Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ (в ред. от 25 ноября 2017 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. N 31. Ч. 1. Ст. 3448.

[10] О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: Федеральный закон от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ // URL: http://www.pravo.gov.ru, 07.07.2016 (дата обращения: 10.01.2017).


Рекомендуется Вам: