Правовые вопросы обеспечения информационной безопасности личности

Автор: Бражник Т.А.

В условиях современного информационного общества вопросы информационной безопасности составляют особо важную часть правового регулирования общественных отношений. Не вызывает сомнения тот факт, что на обеспечение информационной безопасности направлены как меры публичного воздействия, так и действия частных субъектов — участников информационных правоотношений [1]. Кроме того, информационная безопасность является институтом, важность которого подчеркивается значительным количеством и разнообразием правоотношений в сфере обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства. Однако именно подобное разнообразие становится причиной проблем в толковании и применении механизмов информационной безопасности.

Возрастание роли информации, информационных ресурсов и технологий становится стратегическим, что выводит вопросы информационной безопасности на первый план в системе обеспечения национальной безопасности, безопасности государства, общества и личности. Являясь частью национальной безопасности, информационная безопасность оказывает существенное влияние на состояние защищенности интересов Российской Федерации в экономической, международной, общественной, федеральной, оборонной и других сферах жизни общества [2].

Однако нельзя забывать, что институт информационной безопасности в силу своей природы направлен на поиск эффективных механизмов защиты прав и свобод личности в информационной сфере. Активная вовлеченность граждан в информационные правоотношения обусловливает повышенное внимание не только к сфере защиты их персональных данных в онлайн-сфере, но и в целом к безопасному использованию технологий при каждодневном взаимодействии [4].

Для оперативного разрешения возникающих проблем и пробелов правового регулирования появляются новые нормативно-правовые источники и, соответственно, новые механизмы обеспечения информационной безопасности. В частности, в качестве одной из основных мер применяется совершенствование безопасности функционирования информационных и телекоммуникационных систем критически важных объектов инфраструктуры и объектов повышенной опасности. Данная мера реализуется посредством повышения уровня защищенности государственных, корпоративных и индивидуальных информационных систем, создания единой системы информационно-телекоммуникационной поддержки нужд системы обеспечения национальной безопасности. Тенденция к приоритизации информационной безопасности систем прослеживается не только в России, но и в зарубежных странах. Представляется, что обеспечение безопасности объектов критической информационной инфраструктуры и информационных систем является недостаточным для реализации прав и законных интересов личности в информационной сфере. Обеспечение безопасности несовершеннолетних, предоставление доступа к информации, реализация прав на свободу слова и тайну связи не охватывается сферой действия мер методологической и технологической направленности и требует иных принципов, иного регулирования и иной терминологии, позволяющей достоверно отделить интересы личности, общества и государства в информационной сфере.

Дискуссия о содержании термина "информационная безопасность личности" сопутствует обсуждениям более общего и широкого понятия "информационная безопасность" и его отличий от термина "кибербезопасность". Кроме того, в настоящее время среди исследователей нет единства в определении круга объектов и отношений, регламентируемых институтом информационной безопасности.

Относительно соотношения терминов "кибербезопасность" и "информационная безопасность" стоит упомянуть подход, согласно которому предлагается использовать термин "кибербезопасность" в отношении всех процессов создания, функционирования и эволюции объектов, функционирующих с участием программируемых средств [5] с целью выявления источников опасности, которые могут нанести им ущерб, и формирования нормативных актов, регламентирующих термины, требования, правила, рекомендации и методики, выполнение которых должно гарантировать защищенность киберобъектов от всех известных и изученных источников киберопасности.

Также в российской юридической науке существует вполне обоснованная теория, что термин "информационная безопасность" в настоящее время некорректен в силу отсутствия всеобъемлющего определения информации и ее свойств. Вместо него предлагается использовать термин "информационная защищенность", описываемый как защита конфиденциальности, целостности и доступности информации [6].

Однако существующие в настоящее время нормативные правовые источники позволяют не согласиться с такой концепцией, так как информационная безопасность регламентируется уже как самостоятельный институт, поэтому дальнейшее развитие терминологии представляется возможным внутри данного института или синхронно с ним в рамках отрасли информационного права. Более того, в рамках настоящей статьи защита информации также рассматривается как частный случай обеспечения информационной безопасности, так как последняя относится не только к ликвидации угроз информации, но и к сфере обеспечения более общих интересов личности, общества и государства.

Относительно классификации отношений, входящих в сферу регламентации информационной безопасности, в научной литературе встречается подход, согласно которому информационная безопасность подразделяется на информационную безопасность в социальной среде, нацеленную на поддержание адекватного объективной картине мира общественного сознания, и информационную безопасность в технической сфере, направленную в свою очередь на предотвращение воздействия на различные технические средства [7, с. 76]. Такая классификация представляется неполной, так как не учитывает сферу реализации гражданином своих прав в информационной среде, ограничивая социальную составляющую информационной безопасности только сферой правового регулирования деятельности СМИ.

Кроме того, существует классификация, согласно которой информационная безопасность может быть разделена на два самостоятельных направления: безопасность информации и безопасность от информации. Под безопасностью информации подразумевается защита информации, а под безопасностью от информации — защита от опасной информации [8, с. 77]. Данный подход также является недостаточно универсальным, поскольку не отражает полный спектр информационных правоотношений.

Первой работой по классификации информационных отношений в рамках правового обеспечения информационной безопасности стала работа В.Н. Лопатина — Концепция развития законодательства в сфере обеспечения информационной безопасности, принятая в Государственной Думе 2-го созыва[1], которая получила дальнейшее развитие как в работах этого автора, так и при принятии соответствующих законов (например, Федерального закона от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию").

В данной связи представляется более предпочтительным выделение трех аспектов информационной безопасности: информационно-технического (развитие информационной инфраструктуры, средств передачи, обработки, хранения информации, методов защиты информации и пр.); организационно-правового (управление информационными ресурсами, повышение эффективности их использования, развитие информационных услуг, регуляция процессов в информационной сфере и пр.); психолого-педагогического (формирование духовно-нравственных ценностей, развитие личностных функций саморегуляции и пр.)[2]. Подобная классификация позволяет в полной мере отразить подходы, заложенные в текущем законодательстве Российской Федерации в сфере обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства.

Доктрина информационной безопасности Российской Федерации 2016 г. является, как указано в ст. 1, системой "официальных взглядов на обеспечение национальной безопасности Российской Федерации в информационной сфере"[3], согласно которым, как представляется, впоследствии строится система нормативного правового регулирования информационной безопасности в России.

Доктрина, как указано в ст. 5, основывается на положениях Стратегии национальной безопасности Российской Федерации[4], а также иных стратегических документов, к которым можно причислить также Стратегию научно-технологического развития Российской Федерации[5], многочисленные соглашения между Российской Федерацией и иными странами о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной и коммуникационной безопасности[6], а также ряд указов Президента РФ[7]. Совокупность данных актов и соответствующих федеральных законов позволяет сделать вывод о существовании подробной регламентации института информационной безопасности личности, определения его взаимосвязи с информационной безопасностью государства и общества.

Однако более детальный анализ указанных источников позволяет выделить ряд противоречий. Так, Доктрина информационной безопасности Российской Федерации ставит потребности личности на первое место при перечислении национальных интересов Российской Федерации в информационной сфере, что дает основания говорить о первоочередном характере защиты прав и интересов личности. Кроме того, информационная безопасность Российской Федерации основывается в первую очередь на состоянии защищенности личности, "…при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан".

Однако в то же время, например, в ст. 6 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации содержатся положения, определяющие иную приоритетность: "Национальная безопасность включает в себя оборону страны и все виды безопасности, предусмотренные Конституцией РФ и законодательством РФ, прежде всего государственную, общественную, информационную, экологическую, экономическую, транспортную, энергетическую безопасность, безопасность личности".

Подобные несоответствия встречаются также в положениях государственной программы Российской Федерации "Информационное общество (2011 — 2020 годы)"[8], определяющей Доктрину информационной безопасности Российской Федерации в качестве документа, приоритизирующего стратегическое сдерживание и предотвращение военных конфликтов, которые могут возникнуть в результате применения информационных технологий, вместо обеспечения защиты прав и интересов граждан в информационной сфере. С учетом этого информационная безопасность рассматривается в рамках данной программы как качественная характеристика построения технологических систем и сетей, что представляется излишне узким толкованием данного института. Обеспечение безопасности функционирования информационно-телекоммуникационной инфраструктуры и телекоммуникационных систем хоть и является необходимым инструментарием для обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства, однако нетождественно ему.

Еще большие противоречия в определении содержания института информационной безопасности личности можно обнаружить при анализе более специальных нормативных документов. С одной стороны, Соглашение об обеспечении информационной безопасности в рамках общих таможенных процессов в государствах — членах Евразийского экономического сообщества[9] не содержит никаких отсылок или упоминаний прав и интересов личности или граждан. Данный документ регламентирует исключительно аспекты определения режима передаваемой электронными сообщениями информации, такие, как защита от вирусов, от несанкционированного доступа к средствам вычислительной техники и телекоммуникационному оборудованию, обеспечение сетевой безопасности, анализ защищенности систем и т.д.

С другой стороны, Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Южно-Африканской Республики, Правительством Федеративной Республики Бразилии, Правительством Китайской Народной Республики, а также Соглашение о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в области обеспечения информационной безопасности прямо устанавливают в тексте, что международное сотрудничество между сторонами по вопросам обеспечения информационной безопасности строится на признании принципа баланса между обеспечением безопасности и соблюдением прав человека в области использования информационно-коммуникационных технологий, а также на признании роли информационной безопасности в обеспечении прав и основных свобод человека и гражданина.

Очевидно, что на уровне международно-правового сотрудничества вопросы разграничения информационной безопасности в целом, информационной безопасности государства, а также информационной безопасности личности решены недостаточно. Кроме того, проблемы детальной регламентации можно выявить при анализе текущего информационного законодательства.

Так, Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"[10], являющийся базовым в информационно-правовой сфере, не содержит какой-либо регламентации информационной безопасности личности. Положения, касающиеся отдельных аспектов регулирования информационной безопасности, относятся к обеспечению безопасности Российской Федерации при создании и эксплуатации информационных систем, защите информации данных систем, выполнению организационных и технических мер по обеспечению безопасности персональных данных. Очевидно, что указанные положения имеют также сугубо технико-методологическую направленность и определяют отдельные меры по предоставлению или ограничению доступа к отдельным видам информации. Кроме того, в законе не содержится определение информационной безопасности или же отсылки к иным актам, содержащим такое определение. Однако, помимо указанных выше сфер технической регламентации информационной безопасности, законом проводится отсылка к отдельному институту информационной безопасности детей, имеющему уже более широкое толкование, поскольку защита детей проводится в целях предотвращения вреда их здоровью и моральному развитию[11].

Будет справедливым вывод о том, что в современных нормативных правовых актах не содержится достаточной регламентации института информационной безопасности личности, а также критериев его разграничения с информационной безопасностью в общем широком значении, употребляемом в основополагающих стратегических документах. Более того, некоторые российские исследователи толкуют такой стратегический документ как Доктрину информационной безопасности в качестве инструмента для "незамедлительного и постоянного противодействия деструктивной деятельности иностранных элементов в информационной сфере" [10], что также не позволяет в полной мере определить место личности в системе мер обеспечения информационной безопасности. Представляется, что необходимо создать четкий терминологический аппарат для корректного регулирования различных отношений. Например, используя указанную выше классификацию, ввести в оборот термин "информационно-техническая безопасность" или, наоборот, нормативно закрепить внутри института информационной безопасности понятие кибербезопасности.

Кроме того, подобный узкий подход к пониманию информационной безопасности практически полностью исключает гарантии обеспечения одного из базовых конституционных прав личности — права на информацию, которое, несомненно, входит в круг интересов, защищаемых как информационная безопасность личности. При реализации права на информацию в современных условиях речь идет уже не о максимально широком доступе к информации, а о качественном характере доступа к информации, отвечающей определенным критериям (не просто право на информацию, а право на объективную, достоверную, безопасную информацию) с учетом национальных и культурных традиций России, а также защиты от существующих информационных угроз.

В настоящее время в нормативных правовых актах и российской доктрине не существует однозначной позиции относительного соотношения терминов "информационная безопасность личности" и "информационная безопасность". Отсутствие единого терминологического аппарата приводит к многочисленным проблемам, коллизиям и в конечном итоге к недостаточной правовой защите личности в информационной сфере.

Существующие подходы к толкованию информационной безопасности в узком смысле являются некорректными и не отвечают основополагающим принципам и правам информационного права. В частности, приравнивание института информационной безопасности к реализации мер по защите информации, укреплению национального суверенитета в информационной сфере или обеспечению функционирования информационно-телекоммуникационных систем представляется слишком ограничительным и создающим барьеры для дальнейшего развития всех составных частей информационной безопасности.

Необходимо создание развитого терминологического аппарата в сфере информационной безопасности, который помог бы разграничить безопасность личности от информационной безопасности в целом, прекратить смешение терминов "информационная безопасность", "кибербезопасность" и т.д., а также разрешить проблемы, созданные при переводе иностранных терминов в российских нормативных и доктринальных источниках.

Литература

1. Diehl Eric. Ten Laws for Security / Eric Diehl // Springer International Publishing Switzerland. 2016. ISBN 978-3-319-42641-9.

2. Лопатин В.Н. Информационная безопасность России: Человек. Общество. Государство / В.Н. Лопатин. СПб., 2000. 428 с.

3. Лопатин В.Н. Информационная безопасность России: Автореф. дис. … докт. юрид. наук / В.Н. Лопатин. СПб., 2000.

4. Hongliang C. (2016). Protecting oneself online / C. Hongliang, E. Beaudoin Christopher & H. Traci // Journalism and Mass Communication Quarterly, 93(2), 409 — 429. doi: http://dx.doi.org/10.1177/1077699016640224.

5. Алпеев А.С. Терминология безопасности: кибербезопасность, информационная безопасность / А.С. Алпеев // Вопросы кибербезопасности. 2014. N 5(8).

6. Захаров М.Ю. Информационная безопасность — основополагающий элемент безопасности социального управления / М.Ю. Захаров // Вестник Университета (Государственный университет управления). 2012. N 9-1. С. 112 — 115.

7. Куликова Е.А. Информационная безопасность как залог национальной безопасности / Е.А. Куликова // Сборники конференций НИЦ "Социосфера". 2015. N 58. С. 76 — 79.

8. Лызь Н.А. Информационно-психологическая безопасность в системах безопасности человека и информационной безопасности государства / Н.А. Лызь, Г.Е. Веселов, А.Е. Лызь // Известия ЮФУ. Технические науки. 2014. N 8(157). С. 58 — 66.

9. Лопатин В.Н. Концепция развития законодательства в сфере обеспечения информационной безопасности / В.Н. Лопатин. М.: Издание Государственной Думы РФ, 1998. 159 с.

10. Ищенко А.Н. Новая доктрина информационной безопасности Российской Федерации как основа противодействия угрозам безопасности России в информационной сфере / А.Н. Ищенко, А.Н. Прокопенко, А.А. Страхов // Проблемы правоохранительной деятельности. 2017. N 2. С. 62.

Рекомендуется Вам: