Об уголовной ответственности за склонение несовершеннолетних к самоубийству

Автор: Авешникова А.А.

Выделение законодателем в качестве самостоятельных составов преступления разновидностей склонения к совершению самоубийства следует расценивать как положительный шаг на пути развития уголовного законодательства и повышения уровня уголовно-правовой охраны права на жизнь, однако существующие законодательные формулировки требуют своего дальнейшего совершенствования.

Согласно официальным сведениям, предоставленным Всемирной организацией здравоохранения, количество совершаемых в мире самоубийств ежегодно составляет приблизительно 800 000, причем именно самоубийство выступает в качестве второй по распространенности причиной смерти лиц в возрасте от 15 до 29 лет.

В современных условиях повсеместного распространения информационных технологий несовершеннолетние в возрасте до 18 лет подавляющее большинство времени проводят в глобальной информационно-телекоммуникационной сети Интернет. Организация IconKids&Youth приводит данные исследования, проведенного в 2016 г., согласно которому 56% опрошенных несовершеннолетних пользователей в Российской Федерации постоянно проводят свое свободное время в Интернете[1]. Таким образом, виртуальная социализация представляет собой важный характерный признак личности современных несовершеннолетних, однако в силу практически неограниченного доступа к любым материалам в Интернете, а также особенностей психического развития не полностью сформированной личности несовершеннолетних виртуальная социализация может носить как позитивный, так и негативный характер.

В 2015 г. в средствах массовой информации появились первые сообщения о существовании в русскоязычном сегменте Интернета сообществ, получивших название "группы смерти", целью которых является склонение несовершеннолетних к самоубийству. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства на тот момент предусматривалась ст. 110 УК РФ, конструкция объективной стороны которой, однако, не позволяла квалифицировать данное деяние как склонение несовершеннолетних к самоубийству. Как следствие, 7 июня 2017 г. был принят Федеральный закон РФ N 120-ФЗ, которым в Особенную часть УК РФ была введена норма, предусматривающая ответственность за склонение к совершению самоубийства либо содействие в совершении самоубийства (ст. 110.1)[2].

Согласно ежегодным сводным статическим данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ о судимости в Российской Федерации, количество осужденных за преступление, предусмотренное ст. 110 УК РФ, за 2016 г. составило 10 человек. Со вступлением в силу упомянутого Федерального закона и применением новой нормы УК РФ указанный показатель за 2017 г. вырос до 15 человек, причем за период с 2016 по 2017 г. из 25 подсудимых невменяемым был признан лишь один человек, что может свидетельствовать об умышленном характере противоправных действий[3]. В этих обстоятельствах особую актуальность приобретает изучение вопроса об уголовно-правовой характеристике состава преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, и вопросов отграничения его от смежных составов.

При изучении уголовно-правовой характеристики состава преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, в первую очередь следует обратить внимание на употребление законодателем категории "склонение к самоубийству", отграничивающей рассматриваемый состав преступления от доведения до самоубийства, ответственность за которое предусмотрена ст. 110 УК РФ. Доведение до самоубийства является носящей осознанный характер деятельностью виновного, формирующей у потерпевшего устойчивую мотивацию на совершение самоубийства. Доведение до самоубийства, таким образом, следует рассматривать как физическое или психическое воздействие на потерпевшего, которое направлено на подавление его желания продолжать жизнь посредством создания невыносимых для потерпевшего условий[4]. В свою очередь, категория склонения с этимологической точки зрения трактуется как убеждение в необходимости совершения какого-либо поступка или принятия определенного решения[5].

Как видно из приведенных определений, речь в том и другом случаях соответственно идет о процессе, содержание которого составляют определенные действия как результат волевых усилий, и результате действия, в то время как склонение подразумевает убеждение в необходимости совершения определенных действий. Юридическое толкование указанных категорий, однако, является более узким по своему содержанию.

Состав преступления, предусмотренный ст. 110 УК РФ, по своей конструкции является материальным и включает обязательное наступление общественно опасных последствий в виде самоубийства потерпевшего, в то время как склонение к совершению самоубийства указанных последствий не предполагает, что позволяет отнести анализируемый состав преступления к категории усеченных, моментом окончания преступления в которых признается момент совершения деяния. В то же время ч. ч. 4 — 6 ст. 110.1 УК РФ предусматривают совершение самоубийства или покушения на самоубийство в качестве квалифицирующего и особо квалифицирующего признаков состава преступления соответственно.

Основным же критерием отграничения составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 110 и 110.1 УК РФ, следует признать способ совершения указанных преступлений. Исчерпывающий перечень способов совершения доведения до самоубийства нормативно закреплен в диспозиции ст. 110 УК РФ и включает в себя угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Как видно из данного перечня, указанные деяния могут совершаться как в форме действия, так и бездействия и предполагают применение в отношении потерпевшего физического или психического насилия. Склонение же к совершению самоубийства в соответствии с диспозицией ст. 110.1 УК РФ может быть совершено путем уговоров, предложений, обмана, подкупа или иными способами, что позволяет говорить об открытом характере перечня способов совершения преступления.

Анализ перечня способов совершения преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, позволяет констатировать, что законодатель рассматривает интеллектуальное воздействие на потерпевшего в качестве преимущественного, однако не исключительного способа совершения рассматриваемого преступления. В то же время с точки зрения юридической техники данный способ формулирования признаков состава преступления не может быть признан оптимальным. Так, очевидным представляется вопрос о том, как следует квалифицировать действия, связанные с угрозой разглашения неблаговидных сведений о потерпевшем. Несмотря на то, что в научной среде общепринятой является точка зрения, в соответствии с которой разглашение компрометирующих сведений рассматривается в качестве формы угрозы[6], представляется, что в зависимости от конкретной ситуации указанное деяние может быть квалифицировано и как иной способ склонения к совершению самоубийства. Также к иным способам склонения подростка к самоубийству, по нашему мнению, можно отнести вовлечение несовершеннолетнего в прохождение заведомо опасных для жизни игр, таких как руфинг[7], зацепинг[8], "Беги или умри". В качестве мотивации к совершению подобных действий могут выступать повышение авторитета среди сверстников, получение популярности в социальных сетях вследствие размещения видеороликов с содержанием подобных "подвигов". Особо опасной является игра "Беги или умри", суть которой заключается в пересечении проезжей части в неположенном месте и в экстремальной близости к движущемуся на большой скорости транспортному средству. Весь процесс должен быть зафиксирован на видео и предоставлен кураторам игры в качестве отчета или доказательства о прохождении этапа. Данное видео может быть размещено в сети как куратором игры, так и самим игроком. Как правило, видео подобного содержания пользуется большой популярностью среди интернет-пользователей. Например, видеоролик с реальным участием подростка в игре "Беги или умри", размещенный на видеохостинговом сайте YouTube, набрал около 194 тыс. просмотров. Приведенные примеры могут свидетельствовать о том, что в отдельных случаях убеждение подростка в прохождении игры, заведомо опасной для жизни, является одним из способов склонения к самоубийству.

Вопросы возникают также относительно обоснованности формулировок формального состава преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, в котором в качестве способов совершения преступления указаны угрозы, предложения, подкуп, обман, а также иные способы при отсутствии признаков доведения до самоубийства. Иными словами, законодатель исключает из способов совершения преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, физическое или психическое насилие в отношении потерпевшего, однако в связи с этим видится не вызывающим сомнений тезис о том, что способы доведения до самоубийства обладают большей общественной опасностью. Более того, иные способы доведения до самоубийства могут выступать в качестве самостоятельных составов преступлений. При этом момент окончания преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, связывается законодателем только с наступлением общественно опасных последствий, в то время как для квалификации деяния по ст. 110.1 УК РФ их наступления не требуется.

С проблемой формулировки признаков преступления тесно связана проблема соотношения санкций за совершение рассматриваемых деяний. Если ч. 1 ст. 110 УК РФ предусматривает в качестве наиболее строгого наказания за доведение до самоубийства лишение свободы на срок от 2 до 6 лет, то ч. 4 ст. 110.1 УК РФ, которая устанавливает в качестве квалифицирующего признака склонение к совершению самоубийства, в качестве санкции устанавливает уже лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Иными словами, склонение к совершению самоубийства, совершенное менее общественно опасными, нежели доведение до самоубийства, способами, рассматривается законодателем как более общественно опасное деяние. Таким образом, законодателю следует пересмотреть установление санкций соразмерно степени общественной опасности противоправных действий, предусмотренных ст. ст. 110 УК РФ и 110.1 УК РФ. Формулировка ч. 1 ст. 110 УК РФ в части санкций может быть изложена следующим образом: "…либо лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового". В свою очередь, ч. 4 ст. 110.1 УК РФ в части санкций следует в следующей редакции: "…либо лишением свободы на срок от двух до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового".

Вопросы, обусловленные отсутствием указаний на общественно опасные последствия в основном составе преступления, предусмотренном ст. 110.1 УК РФ, также возникают относительно определения момента окончания анализируемого преступления. Как уже отмечалось ранее, состав данного преступления относится к категории усеченных, в которых момент окончания преступления совпадает с моментом совершения деяния. Анализ уголовного закона позволяет констатировать, что, как правило, законодателем применяются категории склонения или иного вовлечения или склонения, вербовки или иного вовлечения, примером чему могут служить нормы ст. ст. 151.2, 205.1, 212, 282.1 и 282.2 УК РФ. Отнесение же законодателем состава преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, к категории усеченных позволяет рассматривать его как преступление, ставящее в опасность жизнь или здоровье человека. Характерным признаком данной группы преступлений выступает создание при их совершении фактической угрозы жизни или здоровью определенного потерпевшего, не требующее при этом для квалификации деяния как преступления фактического причинения вреда жизни и здоровью. Таким образом, для признания преступления, предусмотренного ст. 110.1 УК РФ, оконченным достаточно совершение направленных на склонение к самоубийству действий независимо от согласия потерпевшего.

Часть 2 ст. 110.1 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за содействие в совершении самоубийства, совершенное посредством дачи советов, указанием, предоставлением информации, средств или орудий самоубийства, устранением препятствий для его совершения либо обещанием сокрытия средств и орудий его совершения. Категория содействия общепринято трактуется как деятельное участие в чьих-либо делах для их облегчения или оказания помощи[9]. Таким образом, речь в данном случае идет о содействии в совершении самоубийства, но не содействии в совершении преступления, в силу чего обоснованным видится вопрос о повышенной строгости санкции за оказание содействия в совершении самоубийства. Как обоснованно отмечает С.В. Дубовиченко, при содействии совершению самоубийства виновный своими действиями укрепляет решимость потерпевшего на совершение самоубийства, однако такая решимость уже сформировалась в сознании потерпевшего, в то время как при склонении к самоубийству умысел потерпевшего на его совершение изначально отсутствует и формируется в его сознании вследствие действий виновного[10]. Более того, общепринято в уголовном законодательстве действия подстрекательства рассматриваются как более общественно опасные, нежели действия пособника, что нашло свое отражение, в частности, в предусмотренном ч. 4 ст. 34 УК РФ институте добровольного отказа от преступления.

Криминализация законодателем склонения к самоубийству и содействия самоубийству обусловливает актуальность вопроса об отграничении указанных составов преступления от убийства. Представляется, что рассматриваемые деяния могут быть рассмотрены в качестве опосредованных форм приготовления к убийству либо покушения на убийство. Подтверждением данному тезису могут служить формулировки ст. ст. 110 и 110.1 УК РФ соответственно. Если диспозиция ст. 110 УК РФ не содержит прямого либо косвенного умысла на убийство как умышленное лишение жизни, то употребление категории склонения к самоубийству, которая включает в себя цель деяния в виде смерти потерпевшего, ставит практически неразрешимую задачу отграничения данного преступления от убийства.

Обоснованным видится мнение, высказанное Н.Е. Крыловой, которая отмечает, что уже упомянутые "группы смерти", заставляющие несовершеннолетних совершать убийство посредством сложных манипуляций с психикой потерпевших, фактически совершают убийство потерпевшего. Автор однако делает оговорку о том, что квалифицировать деяние как убийство следует только в тех случаях, когда степень воздействия на психику потерпевшего оказывается настолько сильной, что им утрачивается способность осознавать свои действия и руководить ими[11]. В целом мы поддерживаем мнение С.В. Бородина, который полагал, что уговор на совершение самоубийства не осознающего значение данного действия лица либо создание обстановки для лица, в которой оно не видит иного выхода, кроме самоубийства, следует квалифицировать как убийство[12].

Статьей 110.2 УК РФ законодателем введена уголовная ответственность за организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства посредством распространения информации о способах его совершения либо призывов к совершению самоубийства. Анализ диспозиции приведенной нормы также позволяет констатировать отсутствие определенности в формулировке признаков объективной стороны преступления.

Если ст. 110.1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за персонифицированное склонение к совершению самоубийства, то для ст. 110.2 УК РФ такое склонение имеет неконкретизированный характер.

Содержание категории публичных призывов было разъяснено в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности", где высший судебный орган указал, что публичными призывами в контексте ст. 280 УК РФ следует признавать выраженные в любой форме обращения к третьим лицам, направленные на побуждение их к осуществлению экстремистской деятельности[13].

Таким образом, в контексте ст. 110.2 УК РФ призывы следует рассматривать как обращение в отношении неопределенного круга лиц, причем оно может быть выражено как в прямой, так и в косвенной форме, в частности в форме организации деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства посредством предоставления информации о способах его совершения, которая способна укрепить намерение на совершение самоубийства у потерпевшего.

В большинстве уголовно-правовых норм, в частности в ст. ст. 205.2, 280, 280.1 и 354 УК РФ, законодатель устанавливает в качестве обязательного признака соответствующих призывов их публичность. Указание на данный признак отсутствует только в ст. 212 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за призывы к массовым беспорядкам. Представляется, что отсутствие в диспозиции ч. 1 ст. 110.2 УК РФ указаний на публичность призывов к совершению самоубийства представляет собой существенный недостаток законодательной техники, который не позволяет отграничить призыв к совершению самоубийства от склонения к его совершению. Одновременно с тем ч. 2 ст. 110.2 УК РФ устанавливает признак публичности в качестве квалифицирующего признака рассматриваемого состава преступления. Указанное противоречие в нормах ст. ст. 110.1 и 110.2 УК РФ не может быть разрешено посредством их толкования и представляет собой существенный пробел в правовом регулировании уголовной ответственности за склонение к самоубийству.

Литература

1. Бородин С.В. Преступления против жизни: Монография / С.В. Бородин. М.: Юрист, 2000. 356 с.

2. Дубовиченко С.В. Новеллы уголовного законодательства о преступлениях против жизни: критический анализ / С.В. Дубовиченко, В.П. Карлов // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2017. N 4. С. 168 — 175.

3. Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы, половой неприкосновенности и достоинства личности: Монография / Т.В. Кондрашова. Екатеринбург: Гуманитарный ун-т, 2000. 348 с.

4. Крылова Н.Е. "Группы смерти" и подростковый суицид: уголовно-правовые аспекты / Н.Е. Крылова // Уголовное право. 2016. N 4. С. 36 — 48.

5. Лысак Н.А. Ответственность за доведение до самоубийства / Н.А. Лысак, Д.Д. Лопаткин // Законность. 2006. N 3. С. 12 — 14.

6. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов; под ред. Н.Ю. Шведовой. 4-е изд., доп. М.: ИТИ Технологии, 2006. 944 с.

Рекомендуется Вам: