ЮрФак: изучение права онлайн

Борьба с коррупцией: сравнительно-правовой аспект

Автор: Федоров А.В.

Оглавление

О правовом понятии "коррупция"

О понятиях "борьба с коррупцией" и "противодействие коррупции"

Ответственность юридических лиц как составляющая борьбы с коррупцией

Литература


В современной России большое внимание уделяется сравнительно-правовым исследованиям вопросов борьбы с коррупцией, что объективно обусловлено многими причинами, включая: необходимость выполнения международных обязательств в указанной сфере, вытекающих из договоров, участницей которых является Российская Федерация; развитие международного сотрудничества в области борьбы с коррупцией; изучение имеющих место в других странах наиболее эффективных антикоррупционных решений на предмет их возможного использования в национальном законодательстве.

Результаты указанных исследований отражены в многочисленных публикациях. При этом зачастую сравнение проводится с использованием сложившегося в российской правовой науке понятийного аппарата без пояснения и раскрытия различий соответствующих понятий в Российской Федерации и за рубежом. В итоге при ознакомлении с такого рода исследованиями может формироваться искаженное представление об имеющих место в других странах правовых явлениях. Например, изложенное касается использования термина "коррупция".

О правовом понятии "коррупция"

Когда российские специалисты обсуждают вопросы борьбы с коррупцией, они исходят из устоявшегося в нашей стране понимания коррупции, закрепленного Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции"[1] (далее — Федеральный закон "О противодействии коррупции").

В ст. 1 Федерального закона "О противодействии коррупции" коррупция определяется через перечень образующих ее противоправных деяний, к каковым относятся: злоупотребление служебным положением; дача взятки; получение взятки; злоупотребление полномочиями; коммерческий подкуп; иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, а также совершение указанных деяний от имени или в интересах юридического лица.

Указанное понимание коррупции зачастую переносится и на изучение зарубежного законодательства. Однако такой подход не всегда методологически оправдан. В каждой стране имеет место свое, национальное понимание коррупции как таковой, и сравнительно-правовые исследования должны это учитывать.

Например, если в Российской Федерации взяточничество охватывается понятием "коррупция", то в уголовном законодательстве Китая это разные понятия, о чем свидетельствует анализ гл. 8 Особенной части Уголовного кодекса Китайской Народной Республики[2] (далее по тексту — УК Китая), которая называется "Коррупция и взяточничество".

Статьей 382 УК Китая коррупция определяется как присвоение, хищение, получение мошенническим путем или незаконное завладение иными способами общественным имуществом государственным служащим с использованием своих служебных преимуществ, а также как присвоение, хищение, получение мошенническим путем или незаконное завладение иными способами государственным имуществом лицами, которым государственными органами, государственными компаниями, предприятиями, организациями, народными объединениями поручено управление и хозяйственное распоряжение государственным имуществом, с использованием ими своих служебных преимуществ.

Понятие взятки приводится в ст. 385 УК Китая, согласно которой как получение взятки расценивается требование от других лиц имущества государственными служащими, воспользовавшимися преимуществами своего служебного положения, либо незаконное получение имущества от других лиц в целях получения такими лицами выгоды, а также получение государственными служащими агентских или комиссионных вознаграждений в личный доход в процессе хозяйственно-экономической деятельности в нарушение государственных установлений.

Таким образом, уголовно-правовое (узкоспециальное) понимание коррупции в Китае отличается от российского понимания коррупции, на что, как правило, не обращают внимания в работах, посвященных борьбе с коррупцией.

Следует учитывать, что в Китае в настоящее время различаются обыденное (в широком смысле этого слова) и уголовно-правовое понимание коррупции.

Как отмечается в имеющихся исследованиях, наиболее часто употребляемым эквивалентом термина "коррупция" на обыденном уровне является слово "таньу", состоящее из двух иероглифов — "жадность" и "грязь". Это передает образ порочности и развращенности, особенно когда слово "таньу" используется в сочетании со словом "фубай" ("загнивание", "разложение") для описания конкретного чиновника, правительства или общества. В официальных документах для описания коррупции чаще используется более нейтральная терминология: "и цюань мо усы" (использование служебного положения в личных целях), "цзя гун цзи сы" (использование общественных ресурсов для личной пользы") и даже "бу чжэн чжи фэн" (неправильный стиль работы)[3].

Помогает понять китайскую категорию "коррупция" классификация ученого Хейденхеймера (Heindenheimer), который предложил систему, включающую в себя три составляющих, охватываемых понятием "коррупция" в его самом широком понимании:

1) "черная коррупция", в которую входят взятка ("шоухуэй"), вымогательство взяток ("сохуэй), контрабанда ("цзоусы"), мошенничество ("пяньцюй"), растрата ("таньу"), хищения ("даоциэ"), завладение государственными служащими чужой собственностью ("циньтунь"), злоупотребления ("таоцюй") и т.п. преступления;

2) "серая коррупция", когда руководители организаций используют легальные, полулегальные и нелегальные методы для увеличения доходов их организаций и повышения благосостояния их сотрудников;

3) "белая коррупция", включающая "обычную практику" жизни общества, куда входят кумовство и фаворитизм при найме и продвижении работников по службе, нарушение законов при раздаче им материальных ресурсов и других благ, предпочтения при решении различных вопросов, отдаваемые чиновниками их родственникам, друзьям и соседям[4].

Иногда как составную часть коррупции рассматривают неформальные отношения ("гуаньси"), позволяющие решать вопросы в личных интересах. В современном китайском обществе уже появилось такое понятие, как "гуаньсисюэ" — "искусство, наука гуаньси", включающее в себя искусство обмена подарками, услугами, проведения банкетов и приемов, правильного завязывания отношений и их поддержания на основе взаимодоверия и взаимной выгоды[5].

Таким образом, коррупция в ее широком понимании рассматривается как использование государственной власти и государственных ресурсов в частных интересах, для личной выгоды. При таком подходе взяточничество может рассматриваться как одна из форм (составляющих) коррупции. Именно в широком смысле коррупция рассматривается в большинстве публикуемых в Российской Федерации работ, посвященных коррупции в Китае[6], хотя в уголовно-правовом понимании это не так.

Как уже было отмечено, в современном уголовном законодательстве Китая различаются понятия "коррупция" и "взяточничество". Такое положение было не всегда.

В 1952 г. Государственный совет КНР принял Положение о наказании за коррупцию, в котором коррупция определялась как присвоение, хищение, получение обманным путем, выманивание государственных ценностей, вымогательство ценностей других лиц, получение взятки и иные нарушения закона по извлечению выгоды в корыстных целях. В этом акте и правоприменительной практике взятка рассматривалась как одна их форм коррупции. В дальнейшем в УК КНР 1997 г. взяточничество было выделено в самостоятельный состав преступления[7]. Указанное разделение сохранилось и в действующей редакции УК КНР.

Юридическое различие этих понятий подтверждает принятое в апреле 2016 г. Верховным народным судом и Верховной народной прокуратурой совместное Разъяснение по некоторым вопросам применения закона при производстве по уголовным делам о коррупции и взяточничестве, а также подготавливаемый уже на протяжении нескольких лет проект Закона КНР о противодействии взяточничеству и коррупции[8].

Если взяточничество в Китае "выпадает" из правового понимания коррупции как преступления, то в отличие от Российской Федерации как коррупционное преступление рассматривается получение подарков. Согласно ст. 394 УК Китая как коррупция (в соответствии со ст. ст. 382 и 383 УК Китая) наказывается получение подарков при несении государственной службы внутри страны или в процессе осуществления внешних связей и несдача их в казну государства служащими, по государственным установлениям обязанными их сдать, при значительной сумме подарков.

О понятиях "борьба с коррупцией" и "противодействие коррупции"

Федеральный закон "О противодействии коррупции" определяет противодействие коррупции как деятельность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц в пределах их полномочий:

а) по предупреждению коррупции, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактика коррупции);

б) по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений (борьба с коррупцией);

в) по минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

Таким образом, российское законодательство различает понятия "противодействие коррупции" и "борьба с коррупцией". Последняя рассматривается как одна из составляющих противодействия коррупции.

Во многих странах такого разделения нет и "борьба с коррупцией" фактически отождествляется с "противодействием коррупции" в ее российском понимании. Именно с этих позиций, на наш взгляд, следует содержательно рассматривать проводимую в Китае с 2013 г. масштабную кампанию по борьбе с коррупцией, объявленную новым руководителем страны Си Цзиньпином[9], продолжающую объявленный ранее курс партии на "борьбу с разложением"[10].

Применительно к китайским правовым традициям последнего времени то, что в Российской Федерации на данном этапе развития ее правовой системы понимается как противодействие, в Китае обозначается термином "борьба". Это находит отражение в наименовании многих законов, таких как: Закон о борьбе со шпионажем, Закон о борьбе с недобросовестной конкуренцией, Закон о борьбе с эпизоотиями, Закон о борьбе с наводнениями, Закон о борьбе с отмыванием денег, Закон о борьбе с монополизмом, Закон о борьбе с насилием в семье[11].

Следует учитывать, что и в ряде международных документов также прослеживается смешение понятий "борьба" и "противодействие".

Приведенные обстоятельства позволяют российским ученым использовать при изучении китайского законодательства и правоприменения понятие "противодействие коррупции"[12], хотя буквально в "китайском понимании" это будет "борьба с коррупцией".

Ответственность юридических лиц как составляющая борьбы с коррупцией

Уже более чем в 70 странах мира имеет место установление уголовной ответственности юридических лиц, в том числе в большинстве из них такая ответственность установлена, за коррупционные преступления. Это один из наиболее сложных институтов для сравнительно-правового изучения.

Так, в российских исследованиях можно встретить констатацию факта, что в Китае предусмотрена уголовная ответственность юридических лиц за коррупцию.

В действительности за деяния, определяемые УК Китая как коррупция, уголовная ответственность юридических лиц (организаций) не предусмотрена. Такая ответственность может наступать только за взяточничество (дачу и получение взяток). С позиции российского законодательства это ответственность за коррупцию, с позиции китайского уголовного законодательства — ответственность за взяточничество, а не за коррупцию как предусмотренное УК Китая преступление.

Таким образом, за коррупцию по УК Китая к ответственности могут быть привлечены только физические лица, за взяточничество — как физические, так и юридические лица.

При этом следует учитывать, что во многих странах, включая Китай, понятие уголовной ответственности отличается от российского восприятия этого института. При этом уголовная ответственность юридических лиц за коррупцию понимается более широко, чем в Российской Федерации[13].

То, что в Российской Федерации обычно именуется уголовной ответственностью юридических лиц, во многих странах признается уголовной ответственностью коллективных образований как имеющих статус юридического лица, так и не имеющих такого статуса.

Более того, в уголовном законодательстве ряда стран не используется понятие "юридическое лицо". Например, Уголовный кодекс Китайской Народной Республики не использует понятие "юридическое лицо", а о субъекте ответственности говорит как об организации, учреждении, компании, предприятии, органе, общественной организации (ст. 30 УК Китая). Для обозначения этих коллективных субъектов в УК Китая используется обобщающий термин "организация".

Таким образом, при проведении сравнительно-правовых исследований необходимо учитывать, что понятие "уголовная ответственность юридических лиц" используется в его узком понимании как уголовная ответственность только юридических лиц и в широком понимании — как ответственность любых коллективных образований, в том числе не являющихся юридическими лицами.

Кроме того, если в Российской Федерации уголовная ответственность устанавливается исключительно Уголовным кодексом, то во многих государствах уголовное законодательство образуют не только национальные уголовные кодексы, но и другие законы, содержащие нормы об уголовной ответственности. В ряде стран это называют дополнительным уголовным правом.

Например, на территории бывшей Югославии в республиках Словения, Хорватия, Черногория, Сербия и частично признанной Республике Косово уголовная ответственность юридических лиц установлена специальными законами, тогда как в Македонии, Боснии и Герцеговине, Федерации Боснии и Герцеговины, Республике Сербской и Округе Брчко Боснии и Герцеговины, как и в Китае, нормы об уголовной ответственности юридических лиц включены в национальные уголовные кодексы[14].

Отсутствие в уголовном кодексе конкретной страны норм об ответственности юридических лиц не означает, что в соответствующей стране такой ответственности нет, так как она может быть установлена не уголовным кодексом, а другими законами.

Следующим важным обстоятельством, требующим учета при проведении сравнительно-правовых исследований, является то, что в Российской Федерации под уголовной ответственностью принято понимать один из видов юридической ответственности, который заключается в установлении уголовным законом обязанности лица понести наказание за совершенное им преступление и принудительно применяется государством к субъектам преступления, тогда как в ряде стран под уголовной ответственностью понимается применение иных мер уголовно-правового характера или мер безопасности.

Можно выделить три основных варианта признания уголовной ответственности юридических лиц за коррупцию (коррупционные преступления).

1. В ряде стран коллективные образования (юридические лица, организации) признаются субъектами преступления и им за совершение преступлений назначается наказание.

Например, такая ситуация имеет место в Китае. Согласно ст. 30 УК Китая за деяние, совершенное организацией и рассматриваемое законом как совершенное организацией преступление, должна наступать уголовная ответственность. Таким образом, юридическое лицо признается субъектом преступления (наделено качествами субъекта преступления)[15].

Также признает организации (корпорации и неинкорпорированные объединения) субъектами уголовного права (субъектами преступления) законодательство США[16].

2. В значительном числе стран имеет место разграничение понятий "субъект преступления" и "субъект уголовной ответственности". При этом физические лица признаются субъектами преступлений, а организации — субъектами уголовной ответственности.

К числу таких стран относится Франция[17]. Согласно ст. 121-2 УК Франции[18] юридическое лицо подлежит уголовной ответственности в случаях, предусмотренных законом или регламентом, за преступные деяния, совершенные в их пользу органами или представителями юридического лица.

3. Еще одним вариантом признания уголовной ответственности юридических лиц является их привлечение к ответственности, не именуемой уголовной, но в уголовно-процессуальном порядке.

Например, в Польше действует Закон 2002 г. "Об ответственности коллективных субъектов за деяния, запрещенные под угрозой наказания". Этот Закон не называет устанавливаемую им ответственность юридических лиц уголовной, но предусматривает, что к указанной ответственности коллективные субъекты, в том числе признаваемые юридическими лицами, привлекаются в уголовно-процессуальном порядке[19].

Схожая ситуация складывается в Киргизии. В новом Уголовном кодексе Кыргызской Республики[20], вводимом в действие с 1 января 2019 г., указано, что юридическое лицо не является субъектом преступления, уголовной ответственности и наказания, но к юридическому лицу могут применяться принудительные меры уголовно-правового воздействия по основаниям и в пределах, предусмотренных этим Кодексом.

В новом Уголовно-процессуальном кодексе Кыргызской Республики[21], также вводимом в действие с 1 января 2019 г., содержатся нормы, предусматривающие особенности уголовного судопроизводства в отношении юридических лиц и применения к ним принудительных мер уголовно-правового воздействия.

Указанные новеллы киргизского законодательства с позиции сложившихся взглядов на вариативность ответственности юридических лиц следует, несомненно, признать устанавливающими именно уголовную ответственность, заключающуюся в применении к юридическим лицам мер уголовно-правового характера в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством.

Таким образом, в современном мире понятие "уголовная ответственность юридических лиц" различается в зависимости от правовых традиций отдельных стран и особенностей национальных правовых систем и уголовных законодательств.

Соответственно, когда идет речь об уголовной ответственности юридических лиц за коррупцию в других странах, при проведении сравнительно-правовых исследований необходимо уяснять, что именно в них понимается под уголовной ответственностью юридических лиц.

Борьба с коррупцией включает не только уголовную, но и другие виды ответственности юридических и физических лиц за коррупционные правонарушения.

Отсюда следует вывод о необходимости межотраслевого характера соответствующих исследований. Например, в Китае такого рода ответственность может быть уголовной, административной, гражданской, дисциплинарной, экономической[22] и, кроме того, партийной[23].

О последнем виде ответственности в российских исследованиях стали забывать, хотя в ряде стран "партийный ресурс" занимает существенное место в системе мер борьбы с коррупцией. Например, обнародованные канцелярией Коммунистической партии Китая и канцелярией Государственного совета 19 апреля 2017 г. Положение о соответствующих пунктах личного доклада руководящего кадра и Правила проверки результатов личного доклада руководящего кадра по соответствующим пунктам прописывают обязанность китайского чиновника предоставлять достоверную и полную информацию о своей личности и членах своей семьи в партийные органы. Так, руководящий кадр регулярно должен отчитываться о своем семейном положении (включая отчет о вступлении своих детей в брак с иностранцами, переезде членов семьи на жительство за границу, местах их работы и др.); частных поездках за границу, а также в Гонконг, Макао и на Тайвань; привлечении к юридической ответственности себя или членов своей семьи; зарплате и иных доходах; личном имуществе и имуществе близких родственников; наличии ценных бумаг у себя либо у близких родственников, счетов за границей; инвестиционной деятельности; участии близких родственников в различных коммерческих структурах и др. Полная прозрачность личной, общественной и государственной жизни чиновника и членов его семьи для власти рассматривается как залог успешной борьбы с коррупцией[24].

Многообразие имеющих в мире место подходов к определению понятия и содержания борьбы с коррупцией затрудняет проведение сравнительно-правовых исследований. Одним из вариантов оптимизации такого рода исследований может стать сопоставление законодательств и практик разных государств в сравнении с каким-либо эталоном, выбранным для сравнения. Например, в качестве такого эталона можно выбрать Конвенцию Организации Объединенных Наций против коррупции[25].

Для отечественных специалистов также интересно изучение имеющихся в мире антикоррупционных законодательств и практик в сравнении с российскими. Такие исследования позволяют со стороны взглянуть на российское законодательство, оценить его эффективность и адекватность современным реалиям, обосновать и подготовить предложения по совершенствованию нормативно-правового регулирования и практики противодействия коррупции.

Литература

1. Ахметшин Х.М. Современное уголовное законодательство КНР / Х.М. Ахметшин, Н.Х. Ахметшин, А.А. Петухов. М.: Муравей, 2000. 432 с.

2. Веселова Л.С. Неформальные отношения (гуаньси) — проявления коррупционной деятельности или культурная специфика Китая? / Л.С. Веселова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. N 7 (45): В 2 ч. Ч. II. С. 32 — 35.

3. Жилкибаев С.Н. ЦКПД КПК "на передовой" борьбы с коррупцией в КНР / С.Н. Жилкибаев // Общество и государство в Китае. 2017. Т. 47. N 22-1. С. 507 — 515.

4. Карнеев А.Н. 2000.01.005. Квонг Дж. Политэкономия коррупции в Китае. Kwong J. The Political Economy of Corruption in China. Armonk (N.Y.); L.: Sharpe, 1997. XV, 176 p. / А.Н. Карнеев // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 10: Китаеведение. Реферативный журнал. 2001. N 1. С. 32 — 38.

5. Кожевников Г.М. 2001.02.009. Хэ Цзэнкэ. Коррупция и борьба с ней в ходе реформы в Китае. He Zengke. Corruption and anti-corruption in reform China / Г.М. Кожевников // Commun. & post-communist studies. 2000. Vol. 33. N 2. P. 243 — 270 // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 10: Китаеведение. Реферативный журнал. 2001. N 2. С. 51 — 55.

6. Коробеев А.И. Состав преступления в доктрине уголовного права Китая и России: компаративистское исследование: Монография / А.И. Коробеев, Лун. Чанхай. М.: Проспект, 2013. 184 с.

7. Севальнев В.В. Антикоррупционное законодательство Российской Федерации и Китайской Народной Республики: сравнительно-правовой аспект / В.В. Севальнев // Журнал российского права. 2015. N 10. С. 151 — 157.

8. Смирнова Л.Н. Принцип прозрачности и борьба с коррупцией в КНР: мировой опыт и "особая китайская модель" / Л.Н. Смирнова // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2013. Т. XVIII. N 18. С. 349 — 358.

9. Трощинский П.В. Борьба с преступностью в Китае: нормативно-правовой аспект / П.В. Трощинский // Журнал российского права. 2015. N 8. С. 47 — 58.

10. Трощинский П.В. Эволюция правовой системы Китайской Народной Республики (1949 — 2018 гг.): историко-правовой аспект (с перечнем действующих законов КНР) / П.В. Трощинский. М.: Издательский дом ВКН, 2018. 184 с.

11. Трощинский П.В. Юридическая ответственность в праве Китайской Народной Республики / П.В. Трощинский. М.: ИДВ РАН, 2011. 272 с.

12. Трунцевский Ю.В. Противодействие коррупции в Китае: законодательство и правоприменение: Монография / Ю.В. Трунцевский, В.В. Севальнев, А.Н. Сухаренко. М.: Проспект, 2019. 176 с.

13. Уголовный кодекс Китая / Под ред. А.И. Коробеева и А.И. Чучаева; пер. с кит. Хуан Даосю. М.: Контракт, 2017. 256 с.

14. Уголовный кодекс Франции / Научн. ред. Л.В. Головко, Н.Е. Крыловой; пер. с фр. и предисл. Н.Е. Крыловой. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. 650 с.

15. Федоров А.В. Современное французское законодательство об уголовной ответственности юридических лиц / А.В. Федоров // Российский следователь. 2018. N 2. С. 68 — 76.

16. Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц за коррупционные преступления в Китайской Народной Республике / А.В. Федоров // Ученые записки Санкт-Петербургского имени А.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2014. N 4 (52). С. 92 — 102.

17. Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц на постюгославском пространстве / А.В. Федоров // Российский следователь. 2018. N 11. С. 69 — 76.

18. Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц по законодательству США / А.В. Федоров // Расследование преступлений: проблемы и пути их решения. 2016. N 3 (13). С. 16 — 21.

19. Федоров А.В. Уголовно-процессуальные вопросы коллективной уголовной ответственности в Республике Польша и перспективы совершенствования польского законодательства о коллективной уголовной ответственности / А.В. Федоров, П.А. Литвишко // Российский следователь. 2018. N 4. С. 74 — 80.

20. Федоров А.В. Коллективная уголовная ответственность в Республике Польша / А.В. Федоров, П.А. Литвишко // Российский следователь. 2018. N 3. С. 3 — 10.

 


[1] Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" // СЗ РФ. 2008. N 52. Ст. 6228; 2011. N 29. Ст. 4291; 2011. N 48. Ст. 6730; 2012. N 50. Ст. 6954, N 53. Ст. 7605; 2013. N 19. Ст. 2329, N 40. Ст. 5031, N 52. Ст. 6961; 2014. N 52. Ст. 7542; 2015. N 41. Ст. 5639, N 45. Ст. 6204, N 48. Ст. 6720; 2016. N 7. Ст. 912, N 27. Ст. 4169; 2017. N 1. Ст. 46, N 15. Ст. 2139, N 27. Ст. 3929; 2018. N 1. Ст. 7, N 24. Ст. 3400, N 32. Ст. 5100, N 45. Ст. 6837.

[2] Уголовный кодекс Китая / Под ред. А.И. Коробеева, А.И. Чучаева. М., 2017.

[3] См.: Карнеев А.Н. 2000.01.005. Квонг Дж. Политэкономия коррупции в Китае. Kwong J. The Political Economy of Corruption in China. Armonk, N.Y.; L.: Sharpe, 1997. XV. 176 p. // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 10: Китаеведение. Реферативный журнал. 2001. N 1. С. 32.

[4] См.: Кожевников Г.М. 2001.02.009. Хэ Цзэнкэ. Коррупция и борьба с ней в ходе реформы в Китае. He Zengke. Corruption and anti-corruption in reform China // Commun. & post-communist studies. 2000. Vol. 33. N 2. P. 243 — 270 // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 10: Китаеведение. Реферативный журнал. 2001. N 2. С. 51.

[5] Об этом см.: Веселова Л.С. Неформальные отношения (гуаньси) — проявления коррупционной деятельности или культурная специфика Китая? // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. N 7 (45): В 2 ч. Ч. II. С. 32, 35.

[6] См., например: Смирнова Л.Н. Принцип прозрачности и борьба с коррупцией в КНР: мировой опыт и "особая китайская модель" // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2013. Т. XVIII. N 18. С. 349 — 358.

[7] Об этом см.: Ахметшин Х.М., Ахметшин Н.Х., Петухов А.А. Современное уголовное законодательство КНР. М., 2000. С. 207.

[8] Трощинский П.В. Эволюция правовой системы Китайской Народной Республики (1949 — 2018 гг.): историко-правовой аспект (с перечнем действующих законов КНР). М., 2018. С. 110, 114.

[9] Севальнев В.В. Антикоррупционное законодательство Российской Федерации и Китайской Народной Республики: сравнительно-правовой аспект // Журнал российского права. 2015. N 10. С. 156.

[10] Трощинский П.В. Борьба с преступностью в Китае: нормативно-правовой аспект // Журнал российского права. 2015. N 8. С. 51.

[11] Трощинский П.В. Эволюция правовой системы Китайской Народной Республики (1949 — 2018 гг.): историко-правовой аспект (с перечнем действующих законов КНР). С. 162, 168, 170, 172, 173, 178.

[12] Трунцевский Ю.В., Севальнев В.В., Сухаренко А.Н. Противодействие коррупции в Китае: законодательство и правоприменение. М., 2019.

[13] Об ответственности юридических лиц за коррупцию в Китае см.: Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц за коррупционные преступления в Китайской Народной Республике // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2014. N 4 (52). С. 92 — 102.

[14] Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц на постюгославском пространстве // Российский следователь. 2018. N 11. С. 69 — 76.

[15] Коробеев А.И., Чанхай Лун. Состав преступления в доктрине уголовного права Китая и России: компаративистское исследование. М., 2013. С. 113 — 115.

[16] Федоров А.В. Уголовная ответственность юридических лиц по законодательству США // Расследование преступлений: проблемы и пути их решения. 2016. N 3 (13). С. 18 — 19.

[17] Федоров А.В. Современное французское законодательство об уголовной ответственности юридических лиц // Российский следователь. 2018. N 2. С. 68 — 76.

[18] Уголовный кодекс Франции / Научн. ред. Л.В. Головко, Н.Е. Крылова. СПб., 2002.

[19] Федоров А.В., Литвишко П.А. Коллективная уголовная ответственность в Республике Польша // Российский следователь. 2018. N 3. С. 3 — 10; Федоров А.В., Литвишко П.А. Уголовно-процессуальные вопросы коллективной уголовной ответственности в Республике Польша и перспективы совершенствования польского законодательства о коллективной уголовной ответственности // Российский следователь. 2018. N 4. С. 74 — 80.

[20] Текст Уголовного кодекса размещен на официальном сайте Президента Кыргызской Республики.

[21] Текст Уголовно-процессуального кодекса размещен на официальном сайте Президента Кыргызской Республики.

[22] Об этих видах юридической ответственности по законодательству Китая см.: Трощинский П.В. Юридическая ответственность в праве Китайской Народной Республики. М., 2011. С. 92 — 208.

[23] В связи с этим следует отметить деятельность специфического подразделения правящей Коммунистической партии Китая — Центральной комиссии по проверке дисциплины, выполняющей функции контрольно-надзорного и следственного органа. Об этом см.: Жилкибаев С.Н. ЦКПД КПК "на передовой" борьбы с коррупцией в КНР // Общество и государство в Китае. 2017. Т. 47. N 22-1. С. 507 — 515.

[24] Трощинский П.В. Эволюция правовой системы Китайской Народной Республики (1949 — 2018 гг.): историко-правовой аспект (с перечнем действующих законов КНР). С. 109.

[25] Бюллетень международных договоров. 2006. N 10. С. 7 — 54.


Рекомендуется Вам: