Самоотвод судьи вследствие постороннего воздействия

Автор: Таран А.С.

Отечественное уголовно-процессуальное законодательство традиционно регламентирует основания отвода (самоотвода) судьи. Правовая регламентация обстоятельств, исключающих участие судьи в рассмотрении дела, выступает гарантией его беспристрастности и объективности. Значение института отвода судей и актуальность исследования установленных законом оснований отстранения судьи от участия в уголовном процессе подчеркиваются в работах современных ученых[1].

Анализ в исторической ретроспективе обстоятельств, исключающих участие судьи в уголовном процессе, показывает, что они достаточно стабильны[2]. Судья не может участвовать в производстве по уголовному делу при наличии у него в прошлом или настоящем статуса участника данного уголовного процесса, обозначенного п. 1, 2 ч. 1 ст. 61 УПК РФ, в связи с родством с участником процесса (п. 3 ч. 1 ст. 61 УПК РФ), а также по причине предыдущего рассмотрения им данного уголовного дела (ст. 63 УПК РФ). Традиционно перечень оснований отвода судей, содержащийся в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, является открытым, относя к ним "иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно, заинтересованы в исходе данного уголовного дела" (ч. 2 ст. 61 УПК РФ оставляет определенную свободу для судейского усмотрения в ситуации, не укладывающейся в четкие рамки). Одна из таких ситуаций связана с оказанием на судью неправомерного воздействия. Лишает ли такое воздействие на судью его способности объективно рассмотреть дело? Иными словами, дает ли это обстоятельство основание для самоотвода?

Приведем в качестве примера резонансное решение о самоотводе судьи Верховного суда Чеченской Республики Р.Л. Абубакарова от 1 ноября 2013 г. Сразу оговоримся, что с политической точки зрения мы уважаем поступок судьи, проявившего гражданскую позицию. Однако нам важна оценка его решения именно с правовой точки зрения.

В Постановлении о самоотводе судья указал: "…лицо, представившееся министром внутренних дел по Чеченской Республике, генерал-лейтенантом Алхановым Русланом Шахаевичем, по телефону, номер которого не определился, позвонило и заявило мне, судье, что ему достоверно известно, что подсудимый Эдигов С.С. виновен в совершении вменяемых ему преступлений и предостерег меня от вынесения ему оправдательного приговора".

Далее судья отметил: "Указанное лицо является руководителем федеральной структуры, на которую законом возложена обязанность государственной защиты судьи в случае посягательства кого-либо на его независимость при принятии им решения по любому делу. В ходе судебного следствия суду предоставлена совокупность согласующихся доказательств, подтверждающих доводы подсудимого Эдигова о том, что подчиненные Алханову Р.Ш. оперативные работники полиции 3 августа 2012 года незаконно похитили его, лишали свободы до 12 сентября 2012 года, обматывая алюминиевой проволокой пальцы рук, подвергали пыткам электротоком, принуждая к признанию вины, причинили ему долго не заживающие гниющие раны 4-го и 5-го пальцев обеих рук по их окружности. Звонок и предостережение Алханова Р.Ш. является реакцией на тенденциозные доклады опрошенных судом, заинтересованных в исходе дела подчиненных об опасном для них судебном решении по делу".

В качестве обоснования потери своей независимости и беспристрастности судья указал: "…после вмешательства должностного лица такого уровня в рассмотрение мною уголовного дела в отношении Эдигова С.С. любой приговор, в последующем постановленный мной, даже в моем собственном сознании, помимо моей воли, будет выглядеть уступкой перед предостережением при обвинительном приговоре или демонстрацией смелости при вынесении оправдательного приговора, т.е. заказным или протестным. При принятии судебного постановления, решения вопроса о виновности человека и его наказании подобные сомнения в беспристрастности судьи недопустимы".

В качестве правового обоснования самоотвода судья указал на ст. 61, 62, 64, 65, 256 УПК РФ[3].

Дабы не уходить в сторону от проблематики статьи, нам придется оставить в стороне тот факт, что судья сложил с себя полномочия, высказав при этом очевидную убежденность в невиновности обвиняемого и применении к нему пыток и одновременно обозначив в постановлении о самоотводе решение об оставлении без изменения меры пресечения — заключение под стражу.

Возникает справедливый вопрос: правомерен ли такой самоотвод? Если, как писал А.Ф. Кони, от судьи "нельзя требовать героизма", не следует ли самоотстранение судьи от рассмотрения дела ввиду неправомерного воздействия признать оправданным?

На момент принятия судьей Р.Л. Абубакаровым решения о самоотводе действовала ч. 4 ст. 9 Кодекса судейской этики от 19 декабря 2012 г., которая прямо предоставляла судье возможность заявить самоотвод при наличии постороннего воздействия. Она предписывала, что судья должен отказаться от ведения дела в случае, если "на судью или членов его семьи оказывается давление, высказываются угрозы или оказывается иное постороннее воздействие, ставящее под сомнение возможность вынесения судьей объективного судебного акта по делу"[4]. Называя "иное постороннее воздействие" в качестве основания самоотвода судьи, Кодекс судейской этики позволял сложить с себя полномочия в конкретном деле не только по соображениям личной безопасности. Судебное сообщество, таким образом, официально признало за собой право на такие самоотводы.

Здесь, однако, интересна судьба приведенных выше предписаний ст. 9 "Принцип объективности и беспристрастности" Кодекса судейской этики. Постановлением Всероссийского съезда судей от 8 декабря 2016 г., т.е. спустя четыре года, из ст. 9 были исключены ч. 3, 4, задуманные как гарантии объективности и беспристрастности судей. Столь быстрое исключение анализируемой нормы из Кодекса судейской этики заставляет задуматься, а было ли оправдано ее введение? К тому же Кодекс судейской этики, как известно, не вправе вторгаться в сферу правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности, он может лишь давать судьям разъяснения и советы.

Влечет ли неправомерное воздействие на судью возникновение "иной прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела", предусмотренной ч. 2 ст. 61 УПК РФ? В научной литературе, анализирующей понятие прямой и косвенной заинтересованности судьи, приводится перечень признаков такой заинтересованности[5], однако ни в одной из известных нам работ неправомерное воздействие на судью в их число прямо не включено. В то же время в некоторых источниках в качестве иллюстрации ситуации, подпадающей под действие ч. 2 ст. 61 УПК РФ, приводится решение Судебной коллегии Верховного Суда РФ, оставившей в силе определение Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики об удовлетворении самоотвода судьи З. Верховный Суд РФ согласился с решением судьи, указав, что опубликованные в средствах массовой информации статьи задевают ее деловую репутацию, честь и достоинство, вызывая негативную реакцию, что может отразиться на объективности рассматриваемого дела (дело N 8-099-59)[6].

Своим решением Верховный Суд РФ подтвердил возможность самоотвода судьи по мотивам оказания постороннего воздействия (в данном случае посредством СМИ).

Однако к толкованию оснований отвода судьи необходимо подходить внимательно и осторожно. Участие в уголовном процессе судьи, подлежащего отводу, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона (п. 2 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ). Но необоснованное расширение обстоятельств, исключающих участие судьи в деле, нарушает интересы правосудия, граничит с произволом и стремлением снять с себя в сложной ситуации ответственность. Необоснованное отстранение судьи от рассмотрения дела нарушает право гражданина на рассмотрение дела тем судом и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ). В силу требований о неизменности состава суда (ст. 242 УПК РФ) и непосредственности (ст. 240 УПК РФ) отстранение судьи от участия в уголовном процессе влечет возобновление судебного разбирательства с начала, нарушает, таким образом, и принцип процессуальной экономии. Сам по себе самоотвод по основаниям, не предусмотренным законом, как раз и является проявлением пристрастности и необъективности, от чего судьи должны максимально воздерживаться согласно возложенному на них статусу.

Свою известную фразу о том, что требовать от судьи героизма невозможно, А.Ф. Кони написал, рассуждая о "приказаниях от имущих власть", о "давлении окружающей среды". Он признавал, что "настойчивые, влиятельные просьбы и внушения способны создать в суде постоянную тревогу за свое положение вообще, опасение последствий своего предстоящего решения и страх по поводу уже состоявшегося"[7]. Вырванная из контекста цитата может создать впечатление позволительности сложения судьей своих полномочий в случае стороннего влияния на него. Однако в действительности А.Ф. Кони видел решение анализируемой им проблемы в необходимости обеспечения несменяемости судей, способности встать выше "голоса общественной страсти" как личном качестве[8]. Со времен А.Ф. Кони законодатель сделал многое в этом направлении.

В России провозглашена независимость судей (ст. 120 Конституции РФ). В качестве ее гарантии закреплены такие положения, как несменяемость и неприкосновенность судей (ст. 121, 122 Конституции РФ). Гарантии независимости судей регламентированы также ст. 9 Закона "О статусе судей в Российской Федерации", где помимо прочего установлены запрет вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия, государственная охрана для судьи и членов его семьи, в том числе необходимые меры к обеспечению безопасности судьи при поступлении от последнего соответствующего заявления. Судья получил дополнительную защиту от преступных посягательств в УК РФ (ст. 294 — 298.1).

Согласно ч. 2 ст. 8 Кодекса судейской этики "судья должен осуществлять свои полномочия, исходя исключительно из оценки фактических и правовых обстоятельств дела… независимо от какого-либо постороннего воздействия, давления и угроз или иного прямого или косвенного вмешательства в процесс рассмотрения дела, с какой бы стороны оно ни оказывалось и какими бы мотивами и целями оно ни было вызвано". В ч. 3 указанной статьи эта мысль продолжена: "…судья должен осуществлять профессиональную деятельность… не поддаваясь влиянию кого бы то ни было. Публичное обсуждение деятельности судьи, критические высказывания в его адрес не должны влиять на законность и обоснованность выносимого им решения".

То есть беспристрастность как свобода от личных предубеждений, от предвзятости в отношении участников процесса — это требование к самому судье, это внутреннее состояние судьи, обусловленное его личными качествами, а не фактом наличия или отсутствия на него воздействия извне. Закон требует от судьи оставаться беспристрастным вопреки постороннему воздействию, а если он ему поддается, если становится пристрастен к одной из сторон, значит, нарушает требования Кодекса этики судьи. Судья, заявляющий самоотвод по мотивам оказания на него постороннего давления, расписывается в том, что он не обладает необходимыми личными (психологическими и нравственными) качествами, а следовательно, не соответствует требованиям, предъявляемым к судьям.

По смыслу закона, совокупность предоставленных гарантий дает судье возможность оставаться независимым, а не заявлять самоотвод, констатируя свою зависимость в случае вмешательства посторонних лиц. Под аргументацию такого самоотвода могут с успехом подпадать, например, случаи пикетов у здания суда по делам, получившим общественных резонанс. Почему бы и в этой ситуации судье не заявить о том, что любое его решение будет расценено либо как "уступка или демонстрация смелости"?

В настоящее время благодаря решениям Конституционного Суда РФ выработана правовая позиция, согласно которой никакие оскорбления, критические высказывания в адрес судьи, высказанные в отношении его участниками процесса, сами по себе не ставят под сомнение его беспристрастность[9]. На наш взгляд, к иным случаям постороннего воздействия должна применяться та же правовая позиция.

Не так давно в УПК РФ был возвращен принцип независимости судей. В ст. 8.1 (ч. 3) указывается, что информация о внепроцессуальных обращениях государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц или граждан, поступивших судьям по уголовным делам, находящимся в их производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по уголовным делам, находящимся в производстве суда, подлежит преданию гласности и доведению до сведения участников судебного разбирательства. Закон прямо подчеркнул, что эта информация "не является основанием для проведения процессуальных действий или принятия процессуальных решений по уголовным делам".

Провозгласив обязательность информирования о внепроцессуальном вмешательстве и полное процессуальное безразличие к этому судей, беспристрастных по определению, законодательная власть не только еще раз показала ошибочность рассмотренного выше правила ч. 4 ст. 9 Кодекса судейской этики, противоречившего ч. 2 ст. 61 УПК РФ, но и дала судьям четкие ориентиры поведения в описанной ситуации.

Литература

1. Багаутдинов Ф.Н. Актуальные проблемы отвода судьи в современных условиях / Ф.Н. Багаутдинов // Журнал российского права. 2009. N 5. С. 93 — 99.

2. Гаспарян Н.С. Отвод в судопроизводстве (Теория и систематизированная судебная практика): В 2 кн. / Н.С. Гаспарян. М.: Федеральная палата адвокатов, 2012. Кн. 1. 464 с.

3. Горский М.В. Механизм правового регулирования отводов участников уголовного судопроизводства (процессуальное и криминалистическое исследование) / М.В. Горский. М.: Юрлитинформ, 2011. 240 с.

4. Деришев Ю.В. Отвод судьи как гарантия справедливого уголовного правосудия / Ю.В. Деришев, В.Е. Краснов // Вестник Омской юридической академии. 2016. N 4. С. 84 — 90.

5. Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной этики) // Избранные труды и речи А.Ф. Кони; сост. И.В. Потапчук. Тула: Автограф, 2000. С. 78 — 107.

6. Мамедова А. Институт отводов в советском уголовном судопроизводстве: Дис. … канд. юрид. наук / А. Мамедова. М., 1984. 190 с.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Т.В. Моисеевой "Обеспечение беспристрастности и объективности судей при рассмотрении уголовных дел" включена в информационный банк согласно публикации — "Журнал российского права", 2003, N 6.

7. Моисеева Т.В. Обеспечение беспристрастности и объективности судей при рассмотрении уголовных дел / Т.В. Моисеева // Журнал российского права. 2002. N 1. С. 46 — 53.

8. Памятники российского права: В 35 т.: Учеб.-науч. пособие / Под общ. ред. В.А. Лазаревой, Р.Л. Хачатурова. М.: Юрлитинформ, 2016. Т. 29. 608 с.

9. Федорин В.Е. Объективность и беспристрастность профессиональных участников уголовного судопроизводства / В.Е. Федорин. М.: Юрлитинформ, 2016. 176 с.

Рекомендуется Вам: