ЮрФак: изучение права онлайн

Право и информатизация

Автор: Носов С.И.

В современный период мы являемся свидетелями стремительной динамики трансформаций, происходящих во всех сферах жизни общества, в том числе мощного воздействия на общественные отношения информационных технологий. Цифровые технологии все активнее внедряются в нашу жизнь, преобразовывая устоявшиеся отношения и государственные и общественные институты[1].

Такие ранее неизвестные понятия, как "блокчейн", "криптовалюта", "биткоин", Twitter, Facebook, You Tube, Instagram, буквально ворвались в нашу жизнь и стали повседневной действительностью.

В научный оборот вводятся новые понятия, дискутируется их "состоятельность и место в системе юридических понятий", происходит переосмысление базовых правовых категорий, до недавнего времени считавшихся устоявшимися и непререкаемыми[2].

Миллионы граждан, государственные, негосударственные структуры, коммерческие организации постоянно и активно используют средства мобильной связи, информационно-телекоммуникационную сеть Интернет.

Это, конечно же, приводит к определенной трансформации права под воздействием цифровых технологий. Некоторые исследователи заговорили о том, что даже классическая теория права находится "под угрозой" воздействия новых информационных технологий[3]. В частности, испытывают "проверку на прочность" такие классические правовые категории, как "субъект и объект права", "правовые отношения".

Так, создаваемые с использованием Интернета виртуальные отношения порождают проблему идентификации субъекта, которым все чаще выступает "виртуальная личность" или цифровой образ.

Проблема состоит в том, что субъект права в сети Интернет может быть вообще не идентифицированным, вместо этого создается юридическая фикция (или презумпция) определенного лица, что требует новых подходов к теории правоотношения. Если признать невозможность идентификации субъекта правоотношения, то это приводит к принципиально новой конструкции самого правоотношения.

Раздаются предложения признать за персональными данными качества объекта гражданского права, который может быть отчуждаемым (т.е. применить к персональным данным режим права собственности)[4].

По мнению некоторых авторов, в информационном обществе свобода слова, право на информацию и доступ к ней все более трансформируются в некий "универсальный товар", состоящий из данных о человеке в сети Интернет[5].

Другая проблема применительно к субъекту права связана с появлением так называемой цифровой личности и робототехникой. Все более острой становится проблема осмысления и урегулирования статуса роботов, вопросов, связанных с деятельностью различного рода информационных посредников, провайдеров, блогеров и т.д.

Цифровизация оказывает активное воздействие и на объекты права. Озвучиваются предложения о необходимости включения информации как таковой в качестве самостоятельного объекта гражданских прав в ст. 128 Гражданского кодекса РФ (как это было ранее)[6].

Вопросы доступа к информации, владения ею приобретают важнейшее значение в самых разных сферах жизни государства и общества. При этом и само право на доступ к информации не остается неизменным, оно трансформируется в возможность интерактивного информационного обмена и получение непрерывного доступа к информационным базам, обработке массивов информации. Это предъявляет неизмеримо большие требования к работе органов государства, муниципальных органов, их информационной открытости. Информация становится все более универсальным объектом права, присущим разным отраслям права.

Появляются и новые объекты права, например, наряду с бумажными деньгами активно используются электронные, а теперь активно обсуждается вопрос об использовании цифровых денег (криптовалюты).

Конечно, право к указанным новшествам может относиться по-разному. В силу присущего ему консерватизма оно может пытаться применять к ним действующую систему правовых норм, устоявшиеся правовые конструкции. Вместе с тем становится все более очевидным, что требуются новые подходы, новые конструкции к регулированию возникающих отношений. Следует признать правоту авторов, которые полагают, что в отношении виртуальных объектов необходимо создание специальных норм[7].

Существенным образом изменяются и сами правоотношения. Нормативно установлена возможность заключения сделок через Интернет, тем самым признана юридическая сила виртуальных действий.

Процессуальным законодательством предусмотрена возможность подачи в суд документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа, подписанного электронной подписью. Предусмотрена подача в электронном виде обращений граждан в органы государственной власти и органы местного самоуправления.

Гражданское право и гражданское законодательство также пытаются адаптироваться к происходящим изменениям. Так, требует решения вопрос о правовой сущности смарт-контрактов (smart contracts) и о применимости к ним положений о договорах, заключаемых в электронной форме.

Все громче в юридической науке высказывается позиция о том, что новые информационные технологии могут существенно видоизменить всю систему права. В качестве примера приводят информационное право, нормативные положения, обеспечивающие правовое регулирование информации, информационных технологий. Цифровизация способствует, по мнению ряда ученых, стиранию граней между отраслями права, поскольку влияние новых информационных технологий все больше проявляется в самых разных отраслях права: трудовом, экологическом, административном, процессуальных отраслях законодательства.

По мнению профессора Г.А. Гаджиева, информационное право отвоевывает пространство правового регулирования у гражданского права, свидетельством чего, по его мнению, является исключение информации из перечня объектов гражданских прав. В то же время в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" появились некие новые правовые статусы (например, статус "обладания информацией", в основе которого лежит цивилистическое понятие "владение"[8]).

Активное использование социальных сетей, Интернета имеет не только позитивные, но и негативные аспекты. Так, являются неизбежными конфликтные ситуации между резко возросшей открытостью и транспарентностью информации, с одной стороны, и защитой частной жизни — с другой, между публичными и частными интересами.

В современном мире является актуальным и определение роли права в киберпространстве. Все более явным становится противоречие между национальным правом, ограниченным территорией государства, и масштабами распространения информации, имеющими глобальный характер. Информационное пространство, как известно, не ограничено территориями государств и их объединений.

В интернет-среде пространство не имеет географических границ, понятие времени не привязано к часовым поясам, а в понятие "круг лиц" включаются не физические и юридические лица, а компьютеры и другие технические устройства, участвующие в сетевом взаимодействии и "идентифицируемые" по их IP-адресам и другим технологическим характеристикам[9].

По меткому замечанию профессора Г.А. Гаджиева, новые информационные технологии "горделиво" переступают правовые границы национальных государств. Технологии блокчейна, возможность эмиссии криптовалюты не признают юрисдикцию иностранных банков. Кроме того, автор обращает внимание на то, что в пользовательском соглашении с Mail.ru вообще нет упоминания о российском праве (хотя предусмотрена возможность появления споров, подлежащих рассмотрению)[10].

Возникает риторический вопрос: поспевает ли наше законодательство за всеми изменениями в общественных отношениях, связанными с развитием цифровой экономики, и в частности готово ли гражданское право предложить правовой инструментарий, обеспечивающий и адекватно реагирующий на эти изменения?

В этой связи возникает серьезная проблема обеспечения правового суверенитета, для которого появляются новые угрозы и риски, проблема поиска оптимальных моделей регулирования Интернета на национальном и наднациональном уровне.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что право действительно находится на пороге перемен под влиянием технологического фактора. Существует насущная потребность как признания правом новой цифровой реальности, так и максимальной адаптации к ней действующей системы права[11].

Различные государства по-разному реагируют на новые вызовы. В качестве правового инструментария для этого используются как законы, так и подзаконные акты. Законодательство зарубежных стран свидетельствует о различной степени урегулированности общественных отношений, связанных с цифровизацией. В ряде стран Западной Европы приняты специальные законодательные акты. Так, во Франции принят Закон "О цифровой республике" (2016 г.), в Великобритании — Закон "Об электронной экономике" (2017 г.), в Германии согласно закону биткоин признан в качестве платежного средства (2018 г.)[12].

Все более интенсивным становится регулирование указанных отношений на международно-правовом уровне. Примером тому являются процессы международной стандартизации и унификации в сфере связи, в сфере международной торговли (в том числе в рамках деятельности ВТО) и т.д.

Предпринимаются меры по сближению и унификации национальных законодательств на региональном уровне. Так, в рамках Евразийского экономического союза предусматривается создание единого цифрового пространства, активизация участия стран в процессах глобальной цифровой трансформации в целях ускоренного развития национальных экономик.

Предполагается активизация информационного взаимодействия с использованием новых информационно-коммуникационных технологий, формирование интегрированной информационной системы Союза. Создание единого цифрового пространства данного объединения государств обусловливает необходимость разработки новых нормативных правовых актов ЕАЭС, способствующих цифровой интеграции, а также гармонизации национальных законодательств в сфере цифровых технологий.

В российской юридической доктрине пока не сложилось достаточно четкого понимания направлений и механизма трансформаций в сфере права, связанных с процессами цифровизации. Влияние развития цифровых технологий на правовую систему, равно как и способы и направления трансформации права при регулировании общественных отношений, связанных с использованием цифровых технологий, остается мало изученным юридической наукой. Вместе с тем следует констатировать, что цифровизация становится фактором, который оказывает все возрастающее влияние на правовую систему в целом. Стали очевидными для правоприменителей удобство пользования электронными базами данных, возможность поиска и хранения большого объема информации, развитие рынка правовых услуг. Исключительно востребованными среди правоприменителей являются электронные версии источников права, размещаемые в сети Интернет, информационно-справочные системы ("КонсультантПлюс", "Кодекс", "Гарант").

Предметом дискуссий становятся правовые аспекты использования информационных технологий в области экономики, финансов, создания искусственного интеллекта[13].

В настоящее время в самых различных сферах народного хозяйства осуществляется подготовка законодательных актов, направленных на регулирование общественных отношений, связанных с информационно-коммуникационными технологиями. К их числу могут быть отнесены внесенные в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации законопроекты N 373645-7 "О системе распределения национального майнинга", N 419059-7 "О цифровых финансовых активах", N 419090-7 "О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ", N 617867-7 "О совершении сделок с использованием электронной платформы" и ряд других. В соответствии с Программой "Цифровая экономика Российской Федерации", утвержденной распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 г. N 1632, предполагается принятие и внесение изменений более чем в 50 действующих федеральных законов.

К числу приоритетных могут быть отнесены следующие проекты Федеральных законов: "О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации", определяющий цифровые права, а также электронную форму гражданских сделок, "О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации о нотариате", предусматривающий возможности использования цифровых технологий в нотариальном деле, "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием регулирования в сфере электронной подписи", определяющий вопросы так называемой облачной электронной подписи, института доверенности третьей стороны для подтверждения электронной подписи, "О внесении изменений в отдельные законодательные акты (в части уточнения процедур идентификации и аутентификации)", устанавливающий виды и способы идентификации гражданина при совершении юридически значимых действий в электронном виде.

Очевидно, что повышению качества нормативно-правового регулирования отношений, связанных с цифровизацией, несомненно, способствовала бы разработка научной концепции развития законодательства в указанной сфере, учитывающая современные потребности развития цифровой экономики.

Представляется актуальным всесторонний анализ сложившейся международно-правовой практики в сфере регулирования данных отношений, равно как и возможный учет лучших национальных зарубежных практик и корреляция отечественного законодательства.

В юридической литературе высказываются опасения о том, что стремление государства в развитии отношений, связанных с цифровизацией, опираться главным образом на законодательные акты, равно как и стремление законом урегулировать весь спектр отношений, может привести к снижению эффективности правовой регламентации.

Высокая динамичность развития указанной сферы обусловливает необходимость выработки таких правовых регуляторов, которые отвечали бы требованиям своевременности, адекватности, соразмерности и гибкости. Особенности правового воздействия на такие общественные отношения связаны как с ограниченными возможностями права, так и с отсутствием в настоящее время в распоряжении государства надлежащего юридического инструментария.

При этом очевидно, что одними запретами здесь не обойтись. Важным представляется вопрос о том, как и в каких пределах государство может и должно осуществлять контроль за деятельностью субъектов права в сфере цифровых технологий.

Массовое применение населением так называемого Интернета вещей (автоматизированных действий) обусловливает необходимость обеспечения защиты прав и интересов участников таких отношений[14].

В последнее время в юридической литературе отмечается существенное повышение научного интереса к правовым проблемам, связанным с применением робототехники и искусственного интеллекта[15].

По мнению ряда ученых, в настоящее время Россия существенно отстает в развитии правового регулирования робототехники[16]. Так, в законах и подзаконных актах многих зарубежных стран уже закреплены положения, содержащие обязанности государства по содействию разработке, производству технологий искусственного интеллекта, а также по обеспечению надлежащего контроля за их распространением и использованием. В таких странах, как США, Китай, Япония, ФРГ, Южная Корея, Индия, и некоторых других приняты соответствующие правовые акты, регламентирующие меры государства, связанные с разработкой и использованием технологий искусственного интеллекта[17].

Технологии искусственного интеллекта уже в ближайшем будущем могут найти широкое применение в самых разных сферах жизни общества. Это обусловливает, как уже отмечалось, появление новых видов правоотношений, как, впрочем, и новых правовых проблем, связанных как с необходимостью выработки новых правовых дефиниций, особенностями новых объектов правового регулирования, так и с обеспечением и защитой прав субъектов этих новых видов правоотношений.

Очевидно, что развитие технологий искусственного интеллекта потребует принятия нормативных правовых актов, определяющих порядок разработки, производства, использования указанных технологий, включая вопросы юридической ответственности за неправомерные действия.

Правовое регулирование в этой сфере должно быть направлено на устранение возможных рисков нарушения прав юридических и физических лиц, причинения вреда здоровью людей, окружающей среде, хотя следует признать, что спрогнозировать все возможные риски, связанные применением технологий искусственного интеллекта, не представляется возможным.

В юридической литературе высказывается мнение, что технологии искусственного интеллекта могут быть использованы и в юридической практике, например при моделировании юридических решений (как это имеет место, например, в США), извлечении, обобщении и интеграции больших объемов правовой информации, автоматической классификации юридических документов, подготовке некоторых форм договоров, создании юридических интернет-порталов и т.д.[18]

Стремительное внедрение цифровых технологий во все сферы жизни общества приводит к тому, что действующему законодательству становится все сложнее адаптироваться к современным темпам развития науки и технологий и обусловленной этим необходимости своевременного и адекватного реагирования, а именно выработки требуемых правил и стандартов.

Представляются, что в системе правового регулирования цифровых технологий в силу их специфики, обусловленной "нежеланием" признавать территориальные границы государств, особая роль принадлежит международно-правовым нормам, касающимся регламентации указанной сферы отношений.

По объективным причинам нормы технического нормативного регулирования могут занять доминирующее положение в системе нормативного регулирования цифровых технологий.

Представляется исключительно важными комплексный мониторинг зарубежного нормативно-правового регулирования указанной сферы и своевременная имплементация в национальное законодательство лучших зарубежных практик.

Процессы цифровизации несут в себе немало рисков создаваемого цифрового пространства. Вместе с тем в вопросах нормативно-правового обеспечения этих процессов представляется важным найти оптимальный баланс используемых способов правового регулирования, не отдавая безусловного приоритета (как это нередко имеет место) запретам, излишнее применение которых может привести к сдерживанию процесса развития цифровых технологий и отставанию от передовых стран.

Во многих странах мира идет активный поиск оптимальной модели правового регулирования отношений, связанных с цифровизацией самых разных сфер общественной жизни, которая оказывает все возрастающее воздействие на право и на правовую систему в целом. Цифровизация влияет как на сферу правового регулирования, так на процесс реализации права.

Степень и характер влияния на право цифровых технологий еще требу.т изучения юридической наукой. Вместе с тем процессы цифровизации непосредственно связаны с происходящими в мире процессами глобализации, межгосударственной интеграции, повышением роли и значения норм международного права.

Литература

1. Гаджиев Г.А. Является ли робот-агент лицом? (Поиск правовых форм для регулирования цифровой экономики) / Г.А. Гаджиев // Журнал российского права. 2018. N 1(253). С. 15 — 30.

2. Зорькин В.Д. Право в цифровом мире. Размышления на полях Петербургского международного юридического форума / В.Д. Зорькин. URL: https://rg.ru/2018/05/29/zorkin-zadacha-gosudarstva-priznavat-i-zashchishchat-cifrovye-prava-grazhdan.html.

3. Морхат П.М. Право и искусственный интеллект: Монография / П.М. Морхат. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2018. 544 с.

4. Понкин И.В. Искусственный интеллект с точки зрения права / И.В. Понкин, А.И. Редькина // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2018. Т. 22. N 1. С. 99 — 109.

5. Талапина Э.В. Право и цифровидение в современном мире: проблемы теории и истории / Э.В. Талапина // Журнал российского права. 2018. N 2(254). С. 5 — 17.

6. Хабриева Т.Я. Право в условиях цифровой реальности / Т.Я. Хабриева, Н.Н. Черногор // Журнал российского права. 2018. N 1. С. 85 — 102.

7. Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности / Т.Я. Хабриева // Журнал российского права. 2018. N 9. С. 6 — 9.

8. Ястребов О.А. Искусственный интеллект в правовом пространстве: концептуальные и теоретические подходы / О.А. Ястребов // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: Материалы к XII Ежегодным научным чтениям памяти С.Н. Братуся: Сб. науч. ст. / А.В. Габов и др. М.: Статут, 2017. С. 271 — 283.

 


[1] См.: Талапина Э.В. Право и цифровидение в современном мире: проблемы теории и истории // Журнал российского права. 2018. N 2(254). С. 5 — 17.

[2] См.: Обзор XII Ежегодных научных чтений, посвященных памяти профессора С.Н. Братуся, на тему "Проблемы правосубъектности на современном этапе" // Журнал российского права. 2018. N 1.

[3] Там же. С. 7.

[4] См.: Савельев А.И. Правовая природа "облачных" сервисов: свобода договора, авторское право и высокие технологии // Вестник гражданского права. 2015. N 5. С. 62 — 99.

[5] См.: Родимцев М.Ю. Регулировать нельзя манипулировать (о рисках информационного общества) // Государство и право. 2016. N 7. С. 72.

[6] Архипов В.В., Наумов В.Б., Пчелинцев Г.А., Чирко Я.А. Открытая концепция регулирования Интернета вещей // Информационное право. 2016. N 2. С. 18 — 25.

[7] См.: Талапина Э.В. Указ. соч. С. 10.

[8] См.: Гаджиев Г.А. Является ли робот-агент лицом? (Поиск правовых форм для регулирования цифровой экономики) // Журнал российского права. 2018. N 1. С. 17.

[9] См.: Федотов М.А. Конституционные ответы на вызовы киберпространства // Lex Russica. 2016. N 3(112). С. 164 — 182.

[10] См.: Гаджиев Г.А. Указ. соч. С. 17.

[11] См.: Там же. С. 16.

[12] См.: Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. N 9. С. 6 — 9.

[13] См.: Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. N 1; Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности; Зорькин В.Д. Право в цифровом мире. Размышления на полях Петербургского международного юридического форума. URL: https//rg.ru/2018/05/29/zorkin-zadacha-gosudarstva-priznavat-i-zashchishchat-cifrovye-prava-grazhdan.html/; Ломакин А. Цифровизация права // Жилищное право. 2017. N 9; Понкин И.В., Редькина А.И. Искусственный интеллект с точки зрения права // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. 2018. Т. 22. N 1.

[14] См.: Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности. С. 85 — 102.

[15] См.: Понкин И.В., Редькина А.И. Искусственный интеллект с точки зрения права; Гаджиев Г.А. Является ли робот-агент лицом? (Поиск правовых форм для регулирования цифровой экономики). С. 15 — 30; Морхат П.М. Право и искусственный интеллект: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2018. 544 с.; Ястребов О.А. Искусственный интеллект в правовом пространстве: концептуальные и теоретические подходы // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: Материалы к XII Ежегодным научным чтениям памяти С.Н. Братуся. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ; Статут, 2017. С. 271 — 283.

[16] См., например: Архипов В.В., Наумов В.Б. Искусственный интеллект и автономные устройства в контексте права: о разработке первого в России закона о робототехнике // Труды СПИИРАН — 2017. N 6. С. 46 — 62.

[17] См.: Морхат П.М. Указ. соч. С. 75 — 79.

[18] См.: Там же. С. 141 — 145.


Рекомендуется Вам: