Компенсация за нарушение прав на объекты интеллектуальной собственности: вопросы теории и практики

Автор: Семенов В.В.

Без каких-либо сомнений можно говорить о безусловной пользе норм гражданского законодательства о защите интеллектуальных прав для развития экономики страны, для ускорения технологических и инновационных процессов. Роль интеллектуальной собственности в современном обществе сложно переоценить, поэтому она нуждается в должном правовом регулировании, в обеспечении необходимой охраны и защиты. Высокая степень незаконного использования результатов интеллектуальной деятельности ставит под угрозу эту сферу. Определенным условием развития интеллектуальной собственности выступает гарантированность защиты интеллектуальных прав.

Предоставляя защиту, законодатель закрепил возможность использования отдельных гражданско-правовых способов защиты, а также указал возможную ответственность за использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации без согласия правообладателя. Так, защита нарушенного права может осуществляться путем признания права, пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, возмещения убытков, изъятия материального носителя, публикации решения суда о допущенном нарушении с указанием действительного правообладателя. Все эти способы хорошо известны, и их применение особых споров в правоприменительной практике не вызывает. Непонимание и возмущение в предпринимательской среде связаны не столько с использованием правообладателем указанных способов защиты, сколько с предоставлением им возможности замены возмещения убытков выплатой компенсации за нарушение права с одновременным освобождением от необходимости доказывать размер причиненных убытков. Впервые обладателю исключительного права право требовать такую компенсацию было предоставлено Законом РФ от 23 сентября 1992 г. N 3523-1 "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных"[1], позже — Законом РФ от 9 июля 1993 г. N 5351-1 "Об авторском праве и смежных правах"[2], а затем в 2002 г. соответствующие изменения были внесены в Закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров"[3]. Сейчас уже целый ряд статей Гражданского кодекса РФ предоставляет правообладателю возможность замены возмещения убытков денежной компенсацией, чем правообладатели успешно пользуются. В настоящее время в судах зарегистрировано порядка 20 000 дел о взыскании такой компенсации. Пока она не предусмотрена только в отношении исключительного права на топологию интегральной микросхемы, ноу-хау, фирменного наименования и коммерческого обозначения.

Можно выделить несколько наиболее острых и интересных проблем в этой сфере. Первая проблема состоит в предоставлении правообладателю права заменять возмещение убытков денежной компенсацией. Вторая проблема вытекает из первой и заключается в законодательном закреплении границ размера указанной компенсации. Третья проблема заключается в определении размера компенсации при нарушении одним действием права на несколько результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации. Указанные проблемы усугубляются отсутствием единообразной судебной практики применения гражданско-правовых норм, закрепляющих ответственность за нарушение интеллектуальных прав.

Анализ дел данной категории показал, что правообладатели, как правило, не предъявляют требований о возмещении убытков, а идут по более простому пути — требуют компенсации, для получения которой необходимо доказать факт нарушения их права конкретным лицом. Для этого необходимо представить суду доказательства, со всей очевидностью однозначно свидетельствующие о незаконном распространении нарушителем контрафактной продукции и нарушении тем самым их прав. При рассмотрении таких споров особое значение имеет доказанность факта правонарушения[4]. Правообладателям гражданское законодательство "традиционно" гарантировало минимальный размер компенсации, у них нет необходимости доказывать размер причиненных убытков. Это ведет к тому, что зачастую имущественные санкции существенно превышают размер убытков правообладателя и превращаются в штрафы, т.е. в узаконенное наказание за допущенное правонарушение. В связи с этим требует особого внимания вопрос обоснованности включения в Гражданский кодекс РФ штрафных санкций. Гражданское законодательство никогда не содержало превенции, меры частноправовой защиты всегда носили компенсационный характер. Превенция не является задачей частного права, вопрос устрашения правонарушителей в области права интеллектуальной собственности должен быть и является предметом публичного права. Существует административная и уголовная ответственность за правонарушения и преступления в рассматриваемой сфере. Нормы гражданского законодательства в части защиты правообладателей не должны строиться исходя из необходимости воздействия на правонарушителя (правонарушителей) при помощи его (их) наказания для предупреждения совершения правонарушения в будущем.

Стоит отметить, что минимальный размер компенсации предусматривался во всех правовых актах, которые такую компенсацию закрепляли (ст. 18 Закона РФ "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных", ст. 49 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах", ст. 46 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров"). Аналогичные нормы в дальнейшем были закреплены в действующем Гражданском кодексе РФ. Минимальная граница компенсации сохранилась и составила десять тысяч рублей, а максимальная — пять миллионов рублей.

Следует обратить внимание на то, что до недавнего времени у судов отсутствовали полномочия по снижению установленного законом минимального размера компенсации. Положительным сдвигом в рассматриваемой проблеме стало признание не соответствующими Конституции РФ ряда норм Гражданского кодекса РФ, которые ограничивали полномочия судов в определении размера компенсации. Ситуация изменилась после рассмотрения Конституционным Судом РФ запросов Арбитражного суда Алтайского края. Сейчас суд, при определенных условиях, может снизить размер компенсации ниже низшего предела, установленного ст. 1301 и 1515 ГК РФ, однако такое уменьшение возможно лишь по заявлению ответчика и при соблюдении определенных условий. Снижение размера компенсации ниже минимального предела, установленного законом, с учетом требований разумности и справедливости должно быть мотивировано судом и подтверждено соответствующими доказательствами[5]. Конституционный Суд предписал внести в Гражданский кодекс РФ необходимые изменения. Соответствующий законопроект 14 июня 2017 г. был внесен Правительством РФ в Госдуму, прошел первое чтение. Второе чтение запланировано на май 2019 г.

Зачастую разница в имущественном положении правонарушителя и потерпевшего является весьма существенной. Как правило, правонарушителями по рассматриваемым спорам выступают конечные розничные продавцы, чаще всего индивидуальные предприниматели, для которых размер взыскиваемых судами компенсаций является значительным, а правообладателями — крупные юридические лица, такие как "Дисней Энтерпрайзис, Инк.", ООО "Маша и медведь", ЗАО "Аэроплан", компания Smeshariki GmbH, и другие. Согласно данным картотеки арбитражных дел указанными правообладателями в арбитражные суды предъявлено большое число исков. Заявленные размеры компенсаций многократно превышают реальные возможные их экономические потери. Отсутствие попыток установить первоначальных нарушителей, предотвратить ввоз контрафактной продукции из других стран, отсутствие реальной претензионной работы с розничными продавцами, а также минимальное число требований о запрещении реализации контрафактной продукции свидетельствуют о том, что борьба с распространением такой продукции не ведется, правообладатели в этом не сильно заинтересованы. Конечной целью является не самозащита с целью пресечения нарушения права, а получение финансовой выгоды. Видимо, при защите своих нарушенных прав правообладатели рассчитывают получить от взыскания компенсации доход, значительно превышающий возможную при предотвращении правонарушения прибыль, им выгоднее получить даже минимальную компенсацию, а не заявлять свои претензии немедленно после того, как стало известно о факте нарушения.

Однако Конституционный Суд РФ обосновал необходимость штрафной по своей природе ответственности за нарушение прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации трудностями в оценке причиненных правообладателю убытков, а также необходимостью реализации предписаний ст. 44 Конституции РФ и выполнения Российской Федерацией принятых на себя международных обязательств[6]. Однако, закрепив возможность получения компенсации, законодатель не учел ряд заслуживающих внимания обстоятельств: имущественное положение сторон, размер полученного нарушителем права дохода и др. Суд не может вынести решение с учетом принципов разумности и справедливости, так как ему в этом мешает законодательно закрепленный минимальный размер компенсации. Согласно действующему законодательству допускается снижение компенсации только до десяти тысяч рублей. Суды этим правом активно пользуются. В обоснование снижения суммы компенсации, как правило, указывают количество допущенных правонарушений исключительного права конкретного правообладателя и их характер. В отдельных случаях суды учитывают срок незаконного использования результата интеллектуальной деятельности, степень вины нарушителя, вероятные убытки правообладателя.

Следует согласиться с тем, что Конституция РФ гарантирует охрану интеллектуальной собственности, а также с тем, что у нашей страны есть международные обязательства в этой области. Однако наложение обязанности по установлению границ компенсации ни Конституцией РФ, ни нормами международного права не предусмотрено. Зачастую в результате одного действия нарушителя нарушаются права на значительное количество объектов интеллектуальных прав. Одна реализация товара может сопровождаться одновременным нарушением нескольких исключительных прав. Размещение нескольких объектов исключительных прав на одном предмете образует несколько самостоятельных нарушений исключительных прав на каждый из объектов[7]. В связи с этим, например, продажа футболки с незаконным изображением на ней семи персонажей рассматривается как семь нарушений исключительных прав, за каждое из которых правообладатель вправе потребовать компенсацию от десяти тысяч рублей, а при продаже аудиодиска, содержащего сто песен, размер компенсации составит уже сто тысяч рублей, т.е. размер компенсации может быть весьма существенным. Учитывая изложенное, законодатель мог бы убрать границы компенсации или выработать механизм предоставления судам возможности снижения размера компенсации ниже минимальной суммы.

Также следует обратить внимание на то, что компенсация взыскивается за каждый случай нарушения, под которым понимается одна сделка купли-продажи (оформленная одним чеком) независимо от количества проданных товаров, на которые нанесен один и тот же товарный знак, либо несколько последовательных сделок купли-продажи товара (оформленных отдельными чеками)[8]. То есть если предприниматель продал одновременно сто футболок с незаконным изображением на них семи персонажей одному покупателю или последовательно совершил их продажу, то суд это должен рассматривать как семь, а не семьсот нарушений исключительных прав. Достаточно часто в судебной практике возникали случаи, когда суды отказывали в удовлетворении требования по причине злоупотребления правом со стороны правообладателя. Как правило, при квалификации действий истца как злоупотребление правом суды обращали внимание на непродолжительность временного промежутка между несколькими приобретениями одного вида товара (в течение одного дня). Такие действия расценивались как совершенные с намерением сформировать у суда представление о неоднократном, систематическом характере правонарушений ответчика[9].

Так как объекты авторского права не подлежат регистрации, нарушение таких прав при отсутствии вины может встречаться достаточно часто. Розничные продавцы, которые приобрели или которым были поставлены товары на реализацию, вряд ли смогут установить правообладателя каждого изображения, текста, размещенного на товаре/экземпляре произведения, какую бы заботливость и осмотрительность они ни проявляли[10]. Судебная практика свидетельствует о том, что им крайне сложно взыскать убытки в порядке регрессного требования к производителю или оптовому продавцу товара, так как нарушение исключительных прав связано с неправомерными действиями самого розничного продавца по реализации товара, причинно-следственную связь между возникшими убытками и действиями по введению в гражданский оборот результата интеллектуальной деятельности в отсутствие договора с правообладателем доказать затруднительно[11].

Соглашаясь с обоснованностью законодательного закрепления специального способа защиты нарушенных исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности путем замены возмещения нарушителем убытков выплатой соответствующей компенсации с одновременным освобождением правообладателя от необходимости доказывания размера причиненных убытков, следует отказаться от установления границ компенсации, предоставив суду возможность определения ее размера с учетом факта совершения нарушения впервые, характера нарушения и других обстоятельств или выработать механизм предоставления судам возможности снижения размера компенсации ниже минимальной суммы, т.е. ниже десяти тысяч рублей.

Литература

1. Новоселова Л.А. Элемент вины в нарушении исключительного права на товарный знак / Л.А. Новоселова, А.С. Ворожевич // Российский судья. 2018. N 6. С. 9 — 14.

2. Новоселова Л.А. Элемент вины в нарушении исключительного права на товарный знак / Л.А. Новоселова, А.С. Ворожевич // Российский судья. 2018. N 7. С. 12 — 16.

3. Ситдикова Р.И. О доказанности нарушения авторских и смежных прав / Р.И. Ситдикова // Юрист. 2009. N 12. С. 49 — 55.

Рекомендуется Вам: