Роботы как участники цифровой экономики: проблемы определения правовой природы

Автор: Серова О.А.

Одним из ключевых трендов современной общественной жизни становится переход к условиям цифровой экономики и цифрового общества. Для одних этот процесс связан с возникновением новой реальности и необходимостью ее интерпретации в привычных социально-экономических и правовых конструкциях, для других цифровизация остается элементом фантастического будущего. Однако совершенно очевидно, что рассматриваемый процесс цифровизации становится прерогативой государственного управления, что повышает значимость обсуждения происходящих изменений в практической плоскости.

Позиция государства относительно условий существования в цифровом мире сформулирована в программе Правительства РФ "Цифровая экономика Российской Федерации"[1], согласно которой требуется формирование новой регуляторной среды, благоприятной с позиции правового режима, для возникновения и развития современных технологий. Одним из важнейших вопросов, требующих разрешения и на уровне теоретического дискурса, и в сфере законодательного регулирования, является определение статуса роботов[2].

Роботизация относится к ключевому элементу формируемого цифрового ландшафта, так как новый тип экономики основан на широком и массовом использовании автоматических систем, приборов и оборудования с использованием вычислительно-управляющих блоков и устройств, способных функционировать без участия человека[3]. Данная среда даже именуется "безлюдной" экономикой[4], что подчеркивает вытеснение автоматизированными системами и технологиями человека из производственных отношений. При этом роботы "проникнут" и в повседневную жизнь, осуществляя различные функции по ведению домашнего хозяйства, предоставлению социальных услуг и пр. С. Сарбаш выдвинул идею о получении каждым гражданином правового ассистента (прасса), по своей сути относящегося к искусственному интеллекту[5]. По мере развития последнего, совершенствования нейротехнологий прасс, по мнению ученого, "будет расширять сферу своей коммуникации с хозяином: на первом этапе это приказ и его выполнение прассом, на втором этапе это также предложение прасса и его акцепт хозяином, на следующем этапе — самостоятельное выявление желаний хозяина и их удовлетворение прассом без участия хозяина"[6]. Несмотря на всю фантастичность описанной картины, сомнения в ее реальном осуществлении в большей степени связаны со стоимостью подобных помощников. При существенном снижении себестоимости используемых технологий расширение сферы использования роботов в повседневной жизнедеятельности человека является неизбежным.

Необходимость законодательной регламентации введения роботов в гражданский оборот осознаваема повсеместно в мире. Так, например, в феврале 2017 г. Европарламент принял Резолюцию "Нормы гражданского права о робототехнике"[7], разрабатываются соответствующие проекты законов и в России. Однако правовое регулирование может оказаться неэффективным при отсутствии соответствующей теоретической базы, определяющей сущность роботов с позиции права.

Понятия "робот", "робототехника" требуют четкой систематизации, так как часть подобных автоматизированных систем будет относиться к традиционным объектам прав, например промышленные роботы-манипуляторы являются имуществом. Однако в отношении иных видов роботов, чье функционирование сопряжено с искусственным интеллектом и взаимодействием нейронных сетей, встает вопрос о возможности их включения в оборот как субъектов права.

Следует отметить, что в "природе человека присутствовало желание "анимировать" робота, наделить его субъектностью, чувствами и эмоциями… но развитие технологий нивелирует представление об антропоморфности как об обязательном атрибуте "искусственных существ"[8]. Вопрос о возможной правосубъектности роботов связан с отнесением их к самообучающимся технологиям, способным к принятию автономных решений. Самоорганизующиеся адаптивные системы должны достичь конечной цели в заранее не известной ситуации[9]. Соответственно, может быть обозначена проблема распределения рисков и гражданско-правовой ответственности за решения, принимаемые роботом без участия человека. Проблема совершения действий в условиях неопределенности поднималась в науке и вне связи с обсуждением правового положения роботов. Такое управление считается "неэффективным и рискованным" и зависящим "от возможной способности управляющего субъекта импровизировать и принимать оптимальные решения в максимально короткие сроки… и зависит от профессиональных качеств лидера"[10]. Тем не менее в течение длительного времени признавалась возможность принятия решения и за субъектами, не наделенными антропоморфными признаками, — юридическими лицами. С позиции фикционного подхода не существует различий в определении правового статуса робота или корпорации как субъекта права. Правовая фикция рассматривается как прием, когда действительность подводится под условную формулу, не имеющую реального содержания[11]. Роботы в этом случае будут рассматриваться не только с позиции той функции, которую они выполняют в обороте, но и в связи с необходимостью отграничения их действий от действий владельцев. Идентичными по содержанию являются попытки признать квазисубъектом гражданского права филиалы юридического лица как субстанции, наделенные определенными прообразами воли, самостоятельных интересов и пр.[12] Если "юристы для пространства правовой реальности ввели знаково-символическое понятие субъекта права"[13], то возможности интерпретации данного понятия могут быть достаточно широкими.

Идея о знаке равенства между конструкцией юридического лица и автономными системами высказывается и зарубежными авторами[14], и отечественными как возможность использования в обороте роботов с определенными функциями представительства на основе принципа ограничения ответственности своего владельца[15].

Гражданский кодекс РФ выделяет следующие признаки юридического лица как субъекта гражданского права (ст. 48): наличие обособленного имущества; самостоятельная гражданско-правовая ответственность; действие в обороте от собственного имени; способность осуществлять права и нести обязанности; процессуальная правоспособность.

На наш взгляд, возможность применения данных признаков к роботам зависит от оценки фиктивности рассматриваемых положений. Наличие обособленного имущества у многих действующих юридических лиц является условной категорией. Однако сознательное допущение подобной характеристики за иными искусственными образованиями нецелесообразно.

Включение в правовой статус роботов как квазисубъектов принципа ограниченной ответственности возвращает нас к дискуссии об ограниченной ответственности юридических лиц, во многом определившей их негативные характеристики для оборота[16]. Кроме того, возникает проблема нравственно-этического обоснования ограничения ответственности за действия искусственного субъекта. Показателен в этом случае опыт Германии, где был принят свод этических правил для разработчиков беспилотных автомобилей[17]. Определение базовых условий и алгоритмов принятия решений автоматизированными системами должно изначально закладываться в программу. При этом будут использованы различные подходы к ситуации, где водитель присутствует в автотранспортном средстве и может обеспечить контроль за действием "автопилота", ситуации, где необходимо четко разделить действия человека и автомобиля, и ситуации причинения вреда беспилотным автотранспортным средством. Достаточно похожая проблема поднимается при регулировании деятельности компаний, использующих цифровые платформы[18]. Организация оказания услуг через программное обеспечение, предоставленное компанией третьим лицам, не позволяет гарантировать безопасность этой услуги для потребителя. Тем не менее описываемые проблемы могут быть решены традиционными гражданско-правовыми средствами, элементами самой цифровизации и введением автономного контроля за процессом оказания услуги.

Что же касается правового положения роботов, то на сегодняшний день представляется возможным предложить обсуждение этой темы в русле расширения системы объектов гражданских правоотношений. Для регламентации робототехники требуется специальное законодательство, равно как и применение особых этических правил осуществления взаимодействия субъектов права с иными участниками цифрового мира, наделенного искусственным интеллектом. Представляется, что заложенная в действующий Гражданский кодекс РФ модель правового режима животных (ст. 137) может быть использована и применительно к роботам. Нормы гражданского законодательства об имуществе будут распространяться на роботов, если иное не закреплено в специальном законодательстве. Равно как и в отношении животных как объектов прав, законодатель должен указать на необходимость следования принятым этическим правилам.

Литература

1. Архипов В. Юридические аспекты робототехники. Несколько слов о роботах с юридической точки зрения: правосубъектность / В. Архипов [Электронный ресурс] // URL: https://www.advgazeta.ru/mneniya/yuridicheskie-aspekty-robototekhniki (дата обращения: 13.03.2018).

2. Вайпан В.А. Основы правового регулирования цифровой экономики / В.А. Вайпан // Право и экономика. 2017. N 11. С. 5 — 18.

3. Карпов В.К. Роботизация и ее место в цифровой экономике / В.К. Карпов // Агропродовольственная политика России. 2017. N 4. С. 32 — 39.

4. Малько А.В. Исключения в праве и правовые фикции: технико-юридический аспект / А.В. Малько, Е.А. Роман // Право и управление. XXI век. 2015. N 4. С. 15 — 19.

5. Мыскин А.В. Филиал юридического лица как квазисубъект гражданского права / А.В. Мыскин // Гражданское право. 2014. N 1. С. 6 — 9.

6. Незнамов А. Новые законы робототехники: как в Европе регулируют права роботов / А. Незнамов [Электронный ресурс] // URL: https://www.popmech.ru/technologies/379112-novye-zakony-robototehniki-kak-v-evrope-reguliruyut-prava-robotov (дата обращения: 12.03.2018).

7. Павленко Е.Н. Самоорганизующиеся адаптивные системы управления с искусственным интеллектом / Е.Н. Павленко // Известия ЮФУ. Технические науки. 2013. N 2. С. 153 — 161.

8. Сарбаш С. Гражданский оборот в цифровую эпоху / С. Сарбаш [Электронный ресурс] // URL: https://zakon.ru/blog/2017/10/21/grazhdanskij_oborot_v_cifrovuyu_epohu (дата обращения: 12.03.2018).

9. Саркисян Л.Р. Фикции в зарубежной доктрине права: демократизация юридического дискурса / Л.Р. Саркисян // Юридическая техника. 2014. N 8. С. 387 — 392.

10. Толстов И.Е. Культурологический аспект эволюции представлений о роботах / И.Е. Толстов, А.С. Сергеева // Новый взгляд. Международный научный вестник. 2015. N 9. С. 46 — 57.

11. Фролов И.В. Системы управления в условиях юридической неопределенности и правовых рисков / И.В. Фролов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 1. С. 101 — 107.

Рекомендуется Вам: