О понимании крупного ущерба, размера и неоднократности в составах преступлений против интеллектуальной собственности

Авторы: Есаков Г.А., Сарваров Д.М.

Оглавление

Неоднократность деяния

Крупный ущерб, размер

Литература и информационные источники

---

В сфере охраны интеллектуальной собственности уголовное право занимает последнее место: не по значимости, но по своей роли как ultima ratio. Оно должно задействоваться здесь тогда, когда все иные механизмы охраны попранного права либо исчерпаны, либо недоступны. Соответственно, признаки составов преступлений должны быть сформулированы не просто с определенностью, но и с учетом норм иной отраслевой принадлежности. К сожалению, о действующих уголовно-правовых нормах этого сказать нельзя.

В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) охране интеллектуальной собственности посвящено три статьи — 146, 147 и 180. Из них только последняя размещена в главе 22 "Преступления в сфере экономической деятельности" УК РФ, тогда как первые две нормы помещены в главу 19 УК РФ "Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина". Это решение законодателя следует признать неудачным. Основной непосредственный объект ст. 146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав) и ст. 147 УК РФ (нарушение изобретательских и патентных прав) согласуется с родовым объектом преступлений в сфере экономики и не согласуется с родовым объектом раздела VII "Преступления против личности" УК РФ (подробнее см. [2, с. 107 — 108]). Указанные два состава преступления крайне опосредованно посягают на конституционные права и свободы — лишь присвоение авторства или принуждение к соавторству наиболее близко к посягательству на указанные права и свободы, однако ссылка на крупный ущерб превращает содеянное в исключительно экономическое преступление. Что касается незаконного использования объектов авторского права или смежных прав, приобретения, хранения, перевозки контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта, незаконного использования изобретения, полезной модели или промышленного образца, разглашения без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, то эти деяния образуют посягательство на экономическую деятельность. Неслучайно в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 года N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака" объединены разъяснения, затрагивающие, с одной стороны, ст. 146 и 147 УК РФ, с другой — ст. 180 УК РФ.

Анализируя нормы ст. 146, 147 и 180 УК РФ, авторы выявили основные проблемные вопросы, связанные с корректным формулированием криминообразующих признаков нарушения прав на интеллектуальную собственность.

Иными словами, представляя собой ответственность за нарушение регуляторного законодательства и гранича с иными видами ответственности, уголовная ответственность, согласно ст. 146, 147 и 180 УК РФ, предполагает, что деяние должно сопровождаться неким криминообразующим признаком, переводящим его из разряда непреступных в преступление. Введение такого признака происходит с помощью конструкции состава преступления. В иной ситуации указанный признак всегда относится к числу факультативных признаков состава преступления, становясь в конкретном составе обязательным, то есть конструктивным признаком состава. В ст. 146, 147 и 180 УК РФ такими признаками являются:

1) неоднократность деяния (ст. 180 УК РФ);

2) крупный ущерб, размер (ст. 146 — 147, 180 УК РФ).

Поскольку толкование этих признаков не является бесспорным, рассмотрим их подробнее.

Неоднократность деяния

В соответствии с ч. 1 ст. 180 УК РФ уголовная ответственность устанавливается за незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров, если это деяние совершено неоднократно или, альтернативно, причинило крупный ущерб; в соответствии с ч. 2 ст. 180 УК РФ — за незаконное использование предупредительной маркировки в отношении не зарегистрированного в Российской Федерации товарного знака или наименования места происхождения товара, если это деяние совершено неоднократно или, альтернативно, причинило крупный ущерб.

Согласно п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3] "уголовная ответственность по статье 180 УК РФ за незаконное использование чужого товарного знака или других средств индивидуализации наступает только в случаях, когда это деяние совершено неоднократно или причинило крупный ущерб. Неоднократность по смыслу части 1 статьи 180 УК РФ предполагает совершение лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров. При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги), так и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара. Применительно к части 2 статьи 180 УК РФ неоднократным признается совершение два и более раза незаконного использования предупредительной маркировки в отношении товарного знака или наименования места происхождения товара, не зарегистрированных в Российской Федерации".

Трактовка неоднократности в этом Постановлении предполагает использование конструкции ст. 17 УК РФ: или "идеальную" неоднократность (два и более чужих товарных знака или других средств индивидуализации на одной единице товара)[1], или "реальную" неоднократность (неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги)). При этом "реальную" неоднократность не может образовать количество единиц товара, ее составляют только разорванные во времени разные деяния по незаконному использованию чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров.

В одном из судебных решений в связи с "реальной" неоднократностью было указано: "Таким образом, для решения вопроса о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 180, ч. 1, УК РФ, суду необходимо установить, что лицо неоднократно два и более раза незаконно использовало чужой товарный знак или одновременно использовало два или более чужих товарных знака на одной единице товара. Как видно из материалов дела и установленных обстоятельств, ранее В.О.А. к уголовной либо административной ответственности за незаконное использование чужого товарного знака не привлекалась, изъятые у нее наручные часы в количестве 4 единиц, предлагаемые к продаже, маркированы зарегистрированными товарными знаками одного и того же правообладателя — фирмы "X" и относятся к одному виду товара. Отсутствие одного из обязательных признаков объективной стороны преступления — неоднократности свидетельствует об отсутствии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 180 УК РФ" (см. [5]).

При этом даже разорванные во времени разные деяния по незаконному использованию чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров не могут квалифицироваться как неоднократные, если они охватывались единым умыслом на совершение продолжаемого преступления.

Вместе с тем исходя из текста Постановления открытым остается вопрос о допустимости "реальной" неоднократности в отношении разных средств индивидуализации товара (услуги) (по нашему мнению, ответ должен быть положительным). Напротив, ранее единично совершенная ч. 1 не создает неоднократности для ч. 2 ст. 180 УК РФ, и наоборот (см. [6]).

Не образует неоднократности для целей ст. 180 УК РФ повторное единичное совершение лицом деяния, предусмотренного этой статьей, если оно имеет неснятую или непогашенную судимость за это преступление (см. [4; 7, с. 499])[2]. Не образует неоднократности для целей ст. 180 УК РФ повторное совершение лицом деяния, если в связи с первым эпизодом истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК РФ) или же имеются иные препятствия для привлечения к уголовной ответственности (например в виде имевшей место амнистии). Ни один из двух и более эпизодов, вменяемых как неоднократные для целей ст. 180 УК РФ, не должен быть также безусловно связан с причинением крупного ущерба — этот альтернативный признак при квалификации деяния по признаку неоднократности может как присутствовать, так и нет. При этом при его наличии уже единичный эпизод преступной деятельности образует оконченный состав преступления.

Как конструктивный признак состава преступления за пределами преступлений в сфере экономики неоднократность (за исключением составов с административной преюдицией) еще упоминается только в ст. 154 УК РФ. Столь выборочное и фактически произвольное использование законодателем конструкции неоднократности, а также неизбежные сложности с различными вариантами установления наличия либо отсутствия этого признака, приведенные ранее, приводят к выводу о необоснованности такой уголовно-правовой конструкции. Статья 180 УК РФ должна сохранить только один криминообразующий признак — причинение крупного ущерба (см. [2, с. 31 — 34]).

Крупный ущерб, размер

Эти признаки относятся к так называемым размерным криминообразующим признакам, которые включаются законодателем в состав преступления для придания деянию преступного характера. В рассматриваемых статьях уголовного закона размерный признак формально определен только соотносительно со ст. 180 УК РФ и крупным размером (ст. 146 УК РФ), тогда как признак крупного ущерба в ст. 146 и 147 УК РФ формально не определен.

Это является первой большой проблемой при применении соответствующих норм уголовного закона.

В соответствии с абз. 3 п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3], "Учитывая, что применительно к части 1 статьи 146 и статье 147 УК РФ ущерб, который может быть признан судом крупным, в законе не указан, суды при его установлении должны исходить из обстоятельств каждого конкретного дела (например, из наличия и размера реального ущерба, размера упущенной выгоды, размера доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации). При этом следует учитывать положения статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой, если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы".

С учетом того что для ст. 146 и 147 УК РФ этот признак является криминообразующим, подобный подход законодателя заставляет задаться вопросом об определенности уголовного закона (см. [2, с. 22 — 32; 9]).

Здесь интересную позицию занял Верховный Суд Российской Федерации, который попытался, по сути, формализовать признак крупного ущерба в абзаце 5 пункта 25 Постановления Пленума [3]: "Если деяниями виновного, формально подпадающими под действие части 1 статьи 146, статей 147 и 180 УК РФ, причинен ущерб, не превышающий пределы крупного размера, либо если они совершены в размере, не превышающем пределы крупного (части 2 и 3 статьи 146 УК РФ), содеянное может повлечь за собой гражданско-правовую или административную ответственность по части 1 или 2 статьи 7.12 либо по статье 14.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях".

Таким образом, Верховным Судом Российской Федерации дана рекомендация исключать состав преступления в ситуации, когда ущерб применительно к ст. 146 и 147 УК РФ не превышает крупный размер, установленный в примечании к ст. 146 УК РФ. Это является правом суда, и воспользоваться здесь он, видимо, может ч. 2 ст. 14 УК РФ.

Представляется, что и явный правотворческий характер приведенной рекомендации Верховного Суда Российской Федерации, и неопределенность признака крупного ущерба в действующих редакциях ст. 146 и 147 УК РФ должны быть исправлены за счет формализации последнего и привязки, например, к крупного размеру, указанному в примечании к ст. 146 УК РФ.

Однако, помимо формальной определенности, крупный ущерб, размер в составах ст. 146, 147 и 180 УК РФ ставят перед правоприменителем в большинстве случаев и иную, не менее сложную задачу: что содержательно включать в сумму крупного ущерба, размера в указанных составах?

Итак, ст. 146, 147 и 180 УК РФ в качестве признака состава преступления указывают на крупный ущерб (ч. 1 ст. 146, ч. 1 ст. 147 и ст. 180 УК РФ), крупный размер (ч. 2 ст. 146 УК РФ) и особо крупный размер (п. "в" ч. 3 ст. 146 УК РФ).

Крупный и особо крупный размеры согласно ст. 146 УК РФ определены в примечании к этой статье как стоимость экземпляров произведений или фонограмм либо как стоимость прав на использование объектов авторского права и смежных прав, превышающие 100 тысяч и 1 миллион рублей соответственно. В судебной практике указанная стоимость устанавливается через среднерозничную стоимость "легальных" экземпляров произведений или фонограмм либо такой же стоимости прав, и определяющим здесь становится мнение потерпевшей стороны (см., например, Постановление [10] и Определение [11]). Однако наибольшие сложности вызывают случаи контрафакта с так называемыми дорелизными объектами авторского права и смежных прав, где вообще нет какой-либо привязки к «легальным» экземплярам произведений или фонограмм (из-за отсутствия их на рынке), так что размер становится всецело зависящим от мнения потерпевшей стороны о причиненном ей ущербе. Например, в одном из дел крупный размер был установлен в сумме 3 150 рублей за 9 аудиовизуальных продуктов и 260 тысяч рублей за аудиовизуальное произведение до его официального релиза (см. [12]).

Однако такая практика не вполне согласуется с абз. 3 и 4 п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3]: "Устанавливая признаки крупного или особо крупного размера деяний, предусмотренных частями 2 и 3 статьи 146 УК РФ, следует исходить из розничной стоимости оригинальных (лицензионных) экземпляров произведений или фонограмм на момент совершения преступления, исходя при этом из их количества, включая копии произведений или фонограмм, принадлежащих различным правообладателям. При необходимости стоимость контрафактных экземпляров произведений или фонограмм, а также стоимость прав на использование объектов интеллектуальной собственности может быть установлена путем проведения экспертизы (например, в случаях, когда их стоимость еще не определена правообладателем)".

Таким образом, мнение потерпевшей стороны (подтвержденное, конечно же, доказательствами о стоимости) имеет практическое значение только в связи с контрафактными экземплярами произведений или фонограмм, уже обращающимися на рынке[3]; в случае же с "дорелизными" продуктами необходимо проведение экспертизы. В связи с этим высказывается достаточно интересное суждение: "…при определении стоимости прав на использование объектов авторского права в первую очередь следует обращаться к правообладателю с требованием о предоставлении экономически обоснованного расчета данной стоимости, которая должна слагаться из затрат на приобретение исключительных авторских прав по использованию произведения определенным способом и на определенной территории, затрат по локализации, оформлению, рекламе и подготовке авторского произведения к релизу, — в той их части, которая эквивалентна характеру и объему нарушенных прав. Если же правообладатель не может установить такую стоимость либо есть сомнения в обоснованности представленного им расчета, необходимо проводить соответствующую судебную экспертизу" (см. [13, с. 116]). С этим суждением можно согласиться, но с одним важным уточнением: расчет стоимости правообладателем в случае с «дорелизными» продуктами должен являться лишь одним из доказательств по делу, так как Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3] в этой ситуации требует в любом случае проведения судебной экспертизы.

Что же касается крупного ущерба, то в соответствии с абз. 1 и 3 п. 24 этого Постановления "лицо может быть привлечено к уголовной ответственности по части 1 статьи 146, по статьям 147 и 180 УК РФ только при условии причинения крупного ущерба правообладателям указанных в них объектов интеллектуальной собственности и средств индивидуализации… Учитывая, что применительно к части 1 статьи 146 и статье 147 УК РФ ущерб, который может быть признан судом крупным, в законе не указан, суды при его установлении должны исходить из обстоятельств каждого конкретного дела (например, из наличия и размера реального ущерба, размера упущенной выгоды, размера доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации). При этом следует учитывать положения статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой, если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы".

Таким образом, Верховный Суд Российской Федерации ограничил круг возможных потерпевших (кому причиняется крупный ущерб) только правообладателями объектов интеллектуальной собственности и средств индивидуализации и предложил суммировать в рамках крупного ущерба для целей ст. 146 и 147 УК РФ как минимум три позиции:

1) реальный ущерб;

2) упущенная выгода;

3) доходы, полученные лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации.

Наиболее сомнительным видится отнесение доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации, к крупному ущербу, поскольку такие доходы в отличие от упущенной выгоды самой по себе (п. 2 ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) разграничивает понятия упущенной выгоды и полученных правонарушителем доходов, которые могут требоваться потерпевшем в составе упущенной выгоды) никак не связаны напрямую с благосостоянием потерпевшего. Возможно, такая привязка полученных доходов к крупному ущербу обусловлена последним предложением абз. 3 п. 24 Постановления [3], которым суды на основании п. 2 ст. 15 ГК РФ ориентируются на определение упущенной выгоды в том числе через полученные правонарушителем доходы, однако в таком случае сами доходы все равно не должны становиться разновидностью крупного ущерба, являясь всего лишь доказательством размера упущенной выгоды потерпевшего.

Для ст. 180 УК РФ Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3] не предлагает содержательных ориентиров определения крупного ущерба, за исключением ограничения круга потерпевших в абз. 1 п. 24[4].

При этом абз. 1 п. 28 Постановления [3] ограничивает возможность включения в крупный ущерб морального вреда: "При квалификации действий виновных по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 146, 147 и 180 УК РФ, не должен учитываться причиненный потерпевшему моральный вред, в том числе связанный с подрывом его деловой репутации".

По сложившемуся мнению (см. [2, с. 129 — 130; 7, с. 449 — 450; 9, с. 130 — 136; 16, с. 130 — 136]), в большинстве случаев при совершении рассматриваемых преступлений крупный ущерб может быть образован только упущенной выгодой правообладателя, тогда как реальный ущерб от совершения этих преступлений либо невозможен по природе деяния, либо труднодоказуем. Однако это, в свою очередь, ставит вопрос о том, как исчислять такую упущенную выгоду.

Делаются попытки провести в этом случае параллель с содержательным исчислением крупного и особо крупного размеров для целей ст. 146 УК РФ (см., например, [2, с. 131 — 132, 143]) (как он исчисляется в уже цитировавшихся абз. 3 и 4 п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3]). Однако этот подход и с материально-правовых, и с процессуальных позиций был подвергнут убедительной критике П.С. Яни (см. [16]).

В судебной практике при расчете ущерба по ст. 180 УК РФ встречаются отсылки к средней рыночной стоимости аналогичной продукции ("расчет ущерба, причиненного незаконным использованием товарных знаков компании "Сосьете Жас Хеннесси энд Ко", осуществляется исходя из средней рыночной стоимости аналогичной продукции компании "Сосьете Жас Хеннесси энд Ко", а именно стоимость 1 бутылки емкостью 0,5 л товарного знака "Хеннесси" составляет 10 048 рублей, 1 бутылки емкостью 0,7 л товарного знака "Хеннесси" составляет 13 156 рублей. Учитывая изложенное следует, что общий ущерб составил 1 686 633 рубля" (см. [17])[5]); к доходу лица, нарушившего права правообладателя (см. [18]); к стоимости оригинальной продукции, установленной через отпускную цену продукции завода-изготовителя (см. [19]); к рыночной стоимости препарата на момент совершения преступления (см. [20]); к максимальной розничной цене одной пачки сигарет («…каждая незаконно реализуемая пачка сигарет вытесняет в гражданском обороте соответственно одну легальную пачку сигарет, маркированную соответствующим товарным знаком» [21]).

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что судебная практика в определенном смысле идет "по пути наименьшего сопротивления" с точки зрения простоты процессуального доказывания крупного ущерба. Иными словами, фактически речь идет об упущенной выгоде правообладателя, но в несколько упрощенном правопонимании уголовных судов, возможно, не вполне согласующемся с п. 2 ст. 15 ГК РФ — она определяется через стоимость соответствующей "легальной" продукции.

Резюмируя изложенное, следует констатировать сохраняющуюся неопределенность в определении содержательного наполнения крупного ущерба в ст. 146, 147 и 180 УК РФ. Очевидно, что prima facie таким ущербом является упущенная выгода. Однако трактовка последней, как представляется, должна быть дифференцированной:

— для целей ст. 146 и 147 УК РФ наиболее оптимальной видится формальная привязка упущенной выгоды к доходам правонарушителя[6], что санкционировано и п. 2 ст. 15 ГК РФ, и абз. 3 п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации [3];

— для целей ст. 180 УК РФ можно следовать сложившейся судебной практике.

Поставленные в настоящей статье вопросы, конечно же, не исчерпывают всех проблемных аспектов применения норм уголовного закона о противодействии посягательствам на интеллектуальную собственность. Более того, действующие нормы уголовного закона, очевидно, не совсем пригодны для случаев нарушения соответствующих прав в цифровой среде (в том числе в связи с размерными криминообразующими признаками, которые в этом случае еще более затруднительны для подсчета). Думается, с развитием судебной практики эти вопросы будут решены и согласованы и с регулятивным законодательством, и с теорией уголовного права.

ЛИТЕРАТУРА И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13 июня 1996 года N 63-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

2. Долотов Р.О. Преступные посягательства на объекты интеллектуальной собственности: механизм уголовно-правового регулирования. М., 2010. 152 с.

3. О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 года N 14. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

4. Волков К.А., Козлов А.В. О Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака // Российский судья. 2008. N 1. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

5. Постановление президиума Московского областного суда от 4 марта 2015 года N 44у-49/2015. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

6. Никитина Л.Н. Неоднократность и крупный ущерб как конструктивные признаки состава незаконного использования товарного знака (ст. 180 УК РФ) // Общество и право. 2009. N 2. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

7. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб., 2007. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

8. Серебруев И.В. Уголовно-правовая специфика незаконного использования товарного знака: постановка проблемы // Российский юридический журнал. 2015. N 2. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

9. Пучков Д.В. Проблемы определения крупного ущерба при расследовании преступлений в сфере интеллектуальной собственности на примере ст. ст. 146, 147 УК РФ // Российский юридический журнал. 2013. N 2. С. 130 — 136.

10. Постановление президиума Волгоградского областного суда от 16 апреля 2014 года по делу N 44у-59/2014. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

11. Определение Московского городского суда от 10 марта 2015 года по делу N 10-2839. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

12. Определение Верховного Суда Чувашской Республики от 28 февраля 2012 года по делу N 22-571. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

13. Фирсов М.Л. Определение стоимости контрафактных экземпляров авторских произведений и прав на их использование: квалификационные аспекты // Российский юридический журнал. 2010. N 4. С. 112 — 116.

14. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30 ноября 1994 года N 51-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

15. Серебруев И.В. Крупный ущерб как конструктивный признак состава незаконного использования средств индивидуализации товаров (работ, услуг): проблемы уголовно-правовой оценки // Бизнес, менеджмент и право. 2016. N 3-4. С. 100 — 102.

16. Яни П.С. Роль Верховного Суда РФ в решении проблем квалификации преступлений в сфере экономической деятельности // Закон. 2008. N 11. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

17. Приговор Семеновского районного суда Нижегородской области от 28 июня 2017 года по делу N 1-6/2017. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

18. Определение Нижегородского областного суда от 4 марта 2011 года по делу N 22-1419/11. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

19. Определение Свердловского областного суда от 9 февраля 2018 года по делу N 22-829/2018. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

20. Определение Московского городского суда от 21 сентября 2016 года по делу N 10-13513/2016. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

21. Определение Московского городского суда от 25 августа 2014 года по делу N 10-10585. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

22. Постановление президиума Свердловского областного суда от 21 ноября 2007 года N 44у-795/2007. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

Рекомендуется Вам: