Влияние цифровых технологий на появление новых структурных элементов системы права

Автор: Танимов О.В.

Оглавление

Отрасли материального права

Отрасли процессуального права

Список использованной литературы

---

Существенные результаты деятельности человечества в области информационно-коммуникационных технологий, программ ЭВМ, баз данных и мобильных технологий обеспечили переход от автоматизации и роботизации к искусственному интеллекту как идеальному механизму, который может не только заменить человека в утомительной шаблонной деятельности, но и создать ему конкуренцию в интеллектуальной сфере.

Термин "цифровизация" в последнее время стал часто появляться не только в материалах специализированных исследований, но и в официальных документах государственных органов[1]. Он имеет различные значения.

В техническом смысле цифровизация (digitization) — преобразование информации в цифровую форму. На технологическом языке это звучит так: цифровая трансмиссия данных, закодированных в дискретные сигнальные импульсы[2]. Не будем вникать в тонкости данного процесса, так как его сущность не является целью нашего исследования. В контексте статьи предлагаем под цифровизацией понимать процесс, направленный на преобразование той или иной сферы жизнедеятельности (отрасли народного хозяйства) посредством внедрения в нее цифровых технологий и инновационных технологических решений.

Появление и развитие ИКТ стало предпосылкой цифровизации всех сфер жизни общества[3], в том числе и права. Этот процесс способствует возникновению целого ряда новых структурных элементов системы права и законодательства.

Под системой права принято понимать объективно обусловленное внутреннее строение его, включающее связанные между собой элементы (нормы, институты (подынституты, субинституты), подотрасли и отрасли).

Отрасль права — совокупность юридических норм, составляющих самостоятельную часть системы права и с помощью специфических методов регулирующих качественно однородную область общественных отношений.

Институт права — система взаимосвязанных норм, обеспечивающих регулирование отдельной целостной группы общественных отношений. В свою очередь, определенная совокупность институтов формирует соответствующую отрасль права.

Реальным содержанием системы права выступают правовые нормы, объединяющиеся в правовые институты и отрасли права. Норма права, правовой институт и отрасль права, таким образом, являются основными элементами системы права. Последняя "живет", развивается и совершенствуется в основном под влиянием двух факторов:

а) потребностей общественной жизни, выражающихся в различных сторонах социальных отношений, прежде всего экономических;

б) деятельности законодателя, то есть правотворческих органов, которые творят, создают правовые нормы в соответствии с требованиями общественного бытия. Следовательно, изменения в нормах права, институтах и отраслях являются реальными показателями развития системы права.

Безусловно, эти два фактора тесно взаимосвязаны. Рассматривая первый фактор, необходимо отметить, что потребности общества заставляют развивать информационные технологии, порождая новые виды общественных отношений, что, в свою очередь, ставит право и законодательство перед необходимостью совершенствоваться, создавая новые элементы в своей структуре.

Показательным в этом плане является появление и развитие такой отрасли права, как информационное, которое начинало развиваться в рамках компьютерного права после того, как персональные компьютеры начали плотно входить в нашу жизнь. С появлением сети Интернет зародилось интернет-право, необходимость которого обусловлена процессом регулирования интернет-технологий.

Отставание правового регулирования от развития общественных отношений требует новых подходов в разрешении проблем, связанных с образованием пробелов и неопределенностей и их устранением. И пока в научных кругах велись споры о существовании информационного права как отдельной отрасли, оно уже зарекомендовало себя в этой роли, выразившись в отдельной научной специальности с шифром 12.00.13 и как минимум отрасли законодательства. Как максимум комплексной отрасли права, регулирующей отношения в сфере информации, информатизации, информационных технологий, программ ЭВМ, баз данных, защиты информации и проч.

Кроме того, ситуация в правовом поле подводит к тому, что в рамках информационного права, включающего институты тайны, массовой информации, информационной безопасности, электронной подписи, персональных данных и др., появляется еще один или, возможно, подотрасль — цифровое право. Это вполне закономерно, учитывая комплексный характер информационного права, использующего методы регулирования как публичного, так и частного права.

Сейчас уже в юридической литературе ставится вопрос: как соотносить, идентифицировать и определять цифровое право и процессы цифровизации, имеющие место в системе права?[4]

ИКТ существенно повлияли на формирование новых отраслей права в системах: информационной, компьютерной, интернет-права и др., а также на появление в их составе определенного комплекса институтов, упомянутых выше. Указанные элементы системы отечественного права появились и начали развиваться в начале 70-х гг. XX в. Не будем останавливаться на их характеристике, так как ей и, собственно, обоснованию отмеченных нами отраслей и институтов посвящено достаточно большое количество работ таких ученых, как И.Л. Бачило, Е.К. Волчинская, Д.А. Ловцов, В.Н. Лопатин, М.М. Рассолов, Л.К. Терещенко, М.А. Федотов и др.

Рассмотрим те структурные элементы системы права, "порожденные" цифровыми технологиями, которые возникли за последние 7 — 10 лет.

Отрасли материального права

Институт электронной подписи. В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 6 апреля 2011 г. N 63-ФЗ "Об электронной подписи" электронная подпись — информация в электронной форме, которая присоединена к другой информации в электронной форме (подписываемой информации) или иным образом связана с такой информацией и которая используется для определения лица, подписывающего информацию[5].

Данный институт получил свое легальное закрепление в законодательстве РФ в 2002 г., в Федеральном законе от 10 января 2002 г. N 1-ФЗ "Об электронной цифровой подписи". Следует отметить, что в данном Законе дефиниция понятия "электронная цифровая подпись" звучала более понятно и корректно — реквизит электронного документа, предназначенный для защиты данного электронного документа от подделки, полученный в результате криптографического преобразования информации с использованием закрытого ключа электронной цифровой подписи и позволяющий идентифицировать владельца сертификата ключа подписи, а также установить отсутствие искажения информации в электронном документе[6].

К сожалению, Федеральный закон от 10 января 2002 г. N 1-ФЗ "Об электронной цифровой подписи" практически не действовал, так как при всем его относительном совершенстве отсутствовал механизм реализации данного нормативного правового акта.

Электронная подпись не имеет ничего общего с последовательностью символов, соответствующих печати или подписи, приписанной к документу. При построении электронной подписи вместо обычной связи между печатью или рукописной подписью и листом бумаги выступает сложная математическая зависимость между документом, закрытым и общедоступным ключами[7]. То есть об электронной подписи как о подписи в том виде, в котором мы ее привычно воспринимаем, можно говорить только условно. Электронная подпись — это не просто подпись, а результат криптографического (можно сказать, цифрового) преобразования информации.

Институт телеработы. Возникновение данного института связано с развитием технологий, в частности телекоммуникаций. Изначально понятие возникло в США (telework или telecommuting) и использовалось для описания работы из дома (работы надомников), однако в настоящее время указанный термин понимается намного шире, распространяясь на все формы организации мобильной трудовой деятельности. Концептуальной идеей является возможность с помощью использования новых технологий изменить расположение места работы.

Исследуя указанные проблемы в зарубежных странах (в первую очередь на примере Германии), П.Е. Морозов рассматривает телеработу как форму флексибилизации трудового права в условиях глобализации, так как ее основная цель состоит в совершенствовании реализации трудовых прав работников[8].

Телемедицина (цифровое здравоохранение). Термины digital medicine (цифровая медицина), digital health (цифровое здравоохранение), mHealth (mobile health)[9], telemedicine, telehealth[10], digital doctors[11] широко используются сегодня и на международном уровне, и в англоязычных странах. В российском законодательстве наиболее распространен термин "телемедицина". Причем понимание телемедицины, или телемедицинских технологий, в отечественном законодательстве и на уровне ЕАЭС значительно уже, чем в зарубежной практике[12].

Современное законодательное представление телемедицины подразумевает такие виды взаимодействия, как электронная запись на прием (перенос записи и отмена ее), телеконсультации (врач — пациент), телеконсилиумы (врач — врач), дистанционное наблюдение, электронные карты и электронные рецепты.

Здесь конвенционально можно выделить два основных направления правового регулирования: информационно-телекоммуникационное (телемедицинское, дистанционное) оказание медицинской помощи и существующий на современном этапе в сфере охраны здоровья граждан электронный медицинский документооборот.

Телемедицинские технологии могут использоваться при оказании следующих видов медицинской помощи[13]:

а) первичной медико-санитарной помощи;

б) специализированной, в том числе высокотехнологичной, медицинской помощи;

в) скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи;

г) паллиативной медицинской помощи.

Такой "сугубо медицинский" подход в известной мере упрощает задачу законодателя по нормативной регламентации телемедицины, однако он не охватывает все те элементы, которые характеризуют современное здравоохранение и которые по праву можно включить в понятие "цифровое здравоохранение". За пределами действующего подхода к дефиниции телемедицины остаются дистанционные образовательные технологии в здравоохранении (вероятно, это объясняется тем, что данные вопросы регламентируются законодательством об образовании), принятие управленческих решений, медицинские справочные системы, интернет-аптеки и другие составляющие современного здравоохранения. В условиях цифровизации экономики представляется логичным введение понятия "цифровое здравоохранение", которое охватывало бы все аспекты применения информационных технологий в сфере охраны здоровья граждан и создавало бы основу дальнейшей модернизации системы здравоохранения Российской Федерации с учетом современных потребностей и технологических возможностей. Об этом говорит и зарубежная практика нормативной регуляции применения цифровых технологий в здравоохранении[14].

Электронные деньги. Самая распространенная фикция всего цивилизованного человечества, с которой сталкиваются миллионы людей, — это деньги.

Анализ богатств, подобно всеобщей грамматике или естественной истории, является областью знания, управляемой собственными закономерностями. Если экономическая мысль Возрождения трактует деньги как заместитель богатства или даже как само богатство, то в XVII в. они лишь инструмент представления и анализа богатства, а богатство — представленное содержание денег. Деньги рассматриваются как условный знак, значение которого изменяется: уменьшается или увеличивается в процессе обмена. Как известно, классическая теория денег и цен была выработана в ходе самой исторической практики. Одна и та же денежная единица, обращаясь, способна представлять множество вещей. Переходя в другие руки, она является то платой за вещь ее хозяину, то заработком рабочего, то оплатой купленного на рынке или у фермера продукта, то рентой, выплачиваемой собственнику. С течением времени и сменой людей одна и та же масса металла может представлять много эквивалентных вещей (вещь, труд, меру зерна, часть дохода). Животрепещущим на протяжении всей последней трети XIX века в США являлся вопрос о денежном стандарте[15].

Благодаря деньгам появились такие отрасли права, как финансовое, банковское и ряд других. То же самое мы наблюдаем сейчас: благодаря цифровым технологиям появляются новые отрасли: информационное, интернет-право и др.

Кроме того, по прошествии времени и благодаря информационно-цифровым технологиям наличные деньги порождают фикцию[16] — безналичные (электронные) деньги, потоки которых циркулируют через виртуальные счета. Одним из них является обезличенный металлический счет. Суть его состоит в том, что мы покупаем в банке некий объем драгоценного металла и его рублевый эквивалент размещаем на своем счете, сумма которого будет изменяться в зависимости от стоимости купленного металла.

Электронные деньги определяются Федеральным законом от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ "О национальной платежной системе" как электронные денежные средства — денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа[17].

Цифровые технологии существенно облегчают жизнь индивидов и организаций. Юридические лица имеют возможность осуществлять миллионные электронные переводы в любой валюте. Физические лица, имея только мобильный телефон, переводят любые деньги другому абоненту, находящемуся на другом конце света, без личного контакта с ним.

Таким образом, реализация института электронных денег обеспечивается такими элементами, как виртуальные счета, безналичные расчеты, банковские карты и др., функционирование которых осуществляется посредством цифровых технологий.

Отрасли процессуального права

Институт электронной идентификации личности. Развитие информационных технологий, их внедрение в повседневную жизнь повлекли за собой наполнение уже существующих процессуальных институтов новым специфическим содержанием и появление новых процессуальных институтов. Качественно новыми правовыми институтами процессуального права нам видятся электронная идентификация личности в юридических процессах и процедурах, электронный документ, электронный документооборот в юридическом процессе, электронное правосудие. Все более широкое внедрение информационных технологий в обиход человеческого социума достаточно очевидно, и это не может не изменить роли права в нем[18].

В последнее время огромную роль в процессуальном праве и деятельности правоохранительных органов играет ДНК человека. Разработка геномных технологий в последующем позволит использовать их в криминалистических целях. ДНК-идентификация весьма эффективный способ раскрытия преступлений. Так, в Великобритании процент раскрытия преступлений без использования метода ДНК-анализа составлял 13%, с использованием ДНК-анализа — 31%. Благодаря ДНК-анализу и в Российской Федерации было раскрыто достаточно большое количество преступлений, в том числе 20-, 40-летней и более давности[19]. В России, по словам начальника ЭКЦ МВД России генерал-лейтенанта полиции А.В. Шишко, за последние три года результаты генетических экспертиз и исследований способствовали раскрытию в среднем более 100 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений[20].

Правовое регулирование деятельности в области баз генетических данных является насущной проблемой современного процессуального права. Действующее в Российской Федерации законодательство устанавливает лишь самые базовые, фундаментальные положения, для реализации которых требуется разработать и утвердить еще целый ряд правил. Отдельной задачей остается правовое регулирование экспертной деятельности в области ДНК-идентификации, в частности разрешение проблемы обеспечения конфиденциальности генетической информации[21].

Продолжая тему новых элементов процессуального права, необходимо обратить внимание на часто упоминаемый в юридической литературе институт электронного правосудия. Данный элемент системы права представляет собой юридическую фикцию, наряду с такими явлениями, как электронное правительство и электронное государство.

Современное состояние использования информационных технологий при отправлении правосудия не позволяет вести речь об электронном правосудии, ибо к правосудной деятельности некоторые процессуальные институты имеют косвенное отношение, обеспечивая ее организационные стороны, но пока не наполняя ее новым содержанием. В настоящее время лишь процедуры рассмотрения дел в порядке гл. 29 Арбитражного процессуального кодекса РФ (упрощенное производство)[22] свидетельствуют о введении в отечественное законодательство процессуальной конструкции, которая может быть названа прообразом процедуры осуществления электронного правосудия[23].

Институт электронного голосования. Одним из видов голосования при осуществлении избирательного процесса во многих странах является электронное голосование, осуществляемое дистанционно. Данный вид голосования обеспечивается внедрением цифровых технологий в избирательный процесс. На современном этапе развития в России демократических процессов в целом и избирательного права в частности формируется система электронного голосования граждан за пределами избирательных участков, т.е. дистанционно. Очень важно в этой ситуации обеспечить гарантии реализации и защиту избирательных прав лиц, участвующих в голосовании.

Уже сейчас все активнее идет работа по формированию в различных государствах мирового сообщества институтов "электронного государства", "электронного правительства" и т.д. Концепции их формирования не преследуют цели упростить или удешевить процедуру, на первый план выходят содержательные задачи, сопряженные с идеями гражданского общества, прозрачности и доступности правосудия, борьбы с коррупцией, а также задачи реализации конституционного права на получение информации[24].

В данной работе приведены характерные примеры образования новых отраслей, подотраслей и институтов, появившихся в ходе цифровизации. В заключение хотелось бы привести и пример возникновения отдельных норм, содержащихся в действующих правовых актах. С апреля 2018 г. вступила в действие новая редакция ст. 158 Уголовного кодекса РФ, предусматривающая ответственность вплоть до шести лет колонии за хищение средств с банковского счета[25]. И это не единичный пример.

Исходя из проведенного анализа можно заключить, что под влиянием цифровых технологий и развивающихся процессов цифровизации трансформируется и система права как основной регулятор отношений в социуме. В ней появляются новые структурные элементы: отрасли (информационное право), подотрасли (интернет-право, компьютерное право и др.), институты (электронной подписи, телеработы, электронного правосудия, цифровой медицины и др.), а также нормы (например, п. "г." ч. 3 ст. 158 Уголовного кодекса РФ и др.).

Характерным признаком всех новых элементов, появившихся в системе права в процессе цифровизации, является их условность, а также ряд других особенностей, по своим свойствам позволяющих поставить исследуемые элементы, частично или полностью, в разряд юридических фикций. Дифференцируя элементы системы права, можно отметить, что, с одной стороны, процессы цифровизации обусловили появление и использование указанных образований, с другой — в связи с наполнением установившихся (достаточно привычных) общественных отношений цифровой составляющей осуществляется адаптация (корректировка) системы права и ее основных элементов под новые реалии социальной жизни.

Системе права и законодательства, для того чтобы не потерять свою эффективность в ходе регулирования новых общественных отношений, необходимо развить функцию воспроизводства новых структурных элементов, позволяющих упорядочивать процессы цифровизации всех сфер общественной жизни и даже по возможности управлять ими. Этот вопрос особенно остро перед государственными структурами встает именно сейчас, по мере реализации национальной программы "Цифровая экономика".

Список использованной литературы:

1. Морозов П.Е. Телеработа как форма флексибилизации трудового права зарубежных стран в условиях глобализации / П.Е. Морозов // Бизнес в законе. 2011. N 4.

2. Мэн Г.С. Древнее право и его связь с древней историей общества и его отношение к новейшим идеям / Г.С. Мэн; Перевод с английского Н. Белозерской с 4-го англ. изд. Санкт-Петербург: Д.Е. Кожанчиков, 1873.

3. Путило Н.В. Телемедицина: потребности общества и возможности законодательства / Н.В. Путило, Н.С. Волкова // Журнал российского права. 2018. N 6.

4. Согрин В.В. Политическая история США. XVII — XX вв. / В.В. Согрин. Москва: Весь мир, 2001.

5. Талапина Э.В. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы / Э.В. Талапина // Журнал российского права. 2018. N 2.

6. Танимов О.В. Теория юридических фикций: Монография / О.В. Танимов; Ответственный редактор Т.В. Кашанина. Москва: Проспект, 2016.

7. Хабриева Т.Я. Право в условиях цифровой реальности / Т.Я. Хабриева, Н.Н. Черногор // Журнал российского права. 2018. N 1.

8. Щупленков О.В. Конституционные основы информационной свободы в России / О.В. Щупленков, Н.О. Щупленков // Юридические исследования. 2013. N 10.

Рекомендуется Вам: