Адаптация юридического лица в странах ЕС

Автор: Блинова Ю.В.

В международном частном праве (далее — МЧП) под адаптацией юридического лица (иначе — трансграничная миграция компаний) понимается изменение личного закона юридического лица. Указанный вопрос стал предметом обстоятельных размышлений со стороны немецкого юриста-международника в первой половине ХХ в., и в то время Л. Раапе без колебаний высказывался о невозможности изменения правопорядка, регулирующего внутренние отношения юридического лица, без ликвидации последнего в государстве своего учреждения и без повторной регистрации в новом государстве[1]. Это находит свое объяснение, по мысли О.В. Кадышевой, в том, что компания "рождается" только благодаря закону, который определяет ее статус, и, следовательно, не может иметь другую национальность, чем та, которой ее наделяет местный закон[2]. Вместе с тем на европейском пространстве уже в 1957 г. предпринята попытка создания механизма, позволяющего преодолеть тесные рамки национального законодательства в части регулирования правового положения юридического лица, чем стало подписание в Риме Договора о функционировании Европейского союза. Однако истинный смысл ст. ст. 49, 54 этого Договора стал проясняться относительно недавно благодаря прецедентному праву Европейского союза.

Что касается национального законодательства государств, то в зависимости от того, следует ли при переносе местонахождения юридического лица его ликвидация и/или повторное учреждение, О.В. Кадышева выделяет четыре группы государств: 1) государства, законодательство которых запрещает юридическим лицам изменять местонахождение без ликвидации юридического лица на родине; 2) государства, не требующие ликвидации; 3) государства, принимающие юридическое лицо без повторного учреждения; 4) государства, требующие повторное учреждение[3]. Одним из первых государств, разработавших достаточно прогрессивное законодательство по МЧП в аспекте регулирования личного закона юридического лица (вторая, третья группа), является Швейцария: в ст. ст. 161 и 163 Федерального закона о МЧП Швейцарии 1987 г. положительно решается вопрос принятия иностранным юридическим лицом принадлежности к швейцарскому праву и, наоборот, возможность для швейцарского юридического лица стать иностранным без ликвидации и повторной регистрации[4]. Здесь необходимо обратить внимание на механизм адаптации: юридическое лицо не ликвидируется, а прекращает быть юридическим лицом, принадлежащим первому государству, становясь юридическим лицом второго государства с сохранением правопреемства[5]. Перечень государств второй и третьей групп не ограничивается Швейцарией, по этому же пути последовали законодатели Бельгии, Лихтенштейна, Португалии и др.[6]

Следующим этапом развития проблемы адаптации юридического лица в европейских странах можно считать принятие Регламента Совета Европейского союза от 8 октября 2001 г. N 2157/2001 "Об Уставе Европейской компании" (вступил в силу с 08.10.2004) (далее — Регламент), который в ст. 8 санкционирует перенос местонахождения официального административного центра европейской компании (далее — ЕК) из одной страны в другую, в результате такое перемещение места административного центра с соблюдением требований Регламента не влечет прекращение ЕК или создание нового юридического лица[7]. Под ЕК согласно ст. 1 Регламента понимается публичная компания с ограниченной ответственностью с акционерным капиталом, образованная на территории ЕС на условиях и в порядке, предусмотренных Регламентом. В литературе уже имеются глубокие размышления по поводу упомянутого документа[8], но необходимо все же еще раз отметить некоторые последствия его применения в преломлении к теме настоящей статьи. Так, в п. 2 "б" ст. 8 Регламента указано, что с предложением о перенесении места регистрации ЕК публикуется предлагаемый устав ЕК, включая при необходимости новое фирменное наименование компании. Как видно, здесь не идет речь об изменении наименования организационно-правовой формы ЕК, например написание на другом языке (хотя такое тоже возможно), вопрос стоит именно об изменении фирменного наименования, что вызывает определенные недоумение и сомнения. Пытаясь осмыслить последствия нормы европейского права, приходится констатировать, что практически все индивидуализирующие юридическое лицо признаки, включая личный закон, местонахождение, наименование юридического лица, претерпевают изменения, а субъект права не прекращает свое существование, оставаясь идентичным, он прекращает только связь с прежним правопорядком.

Суд ЕС в последнее время рассматривал несколько дел, которые так или иначе затрагивают проблему адаптации юридического лица, но необходимо отметить, что его решения не всегда отличались последовательностью и преемственностью[9]. Применительно к теме настоящей статьи имеющих существенное значение можно выделить два. Первое так называемое дело Sevic (2005), по которому два акционерных общества, немецкое и люксембургское, заключили договор о слиянии, при этом второе прекращалось без ликвидации, а его имущество переходило к первому[10]. Компания подала в немецкий суд заявление о регистрации слияния компаний, но заявление было отклонено на том основании, что в немецком законодательстве предусмотрено только слияние немецких компаний. В итоге Суд ЕС санкционировал слияние компаний, тем самым санкционировав на будущее транснациональные разделения и преобразования юридического лица[11].

Во втором деле Суд ЕС пошел еще дальше, когда 12 июля 2012 г. вынес прецедентное решение, по которому разрешил давно открытый и дебатируемый вопрос об адаптации юридического лица, не являющегося ЕК[12]. В результате Суд ЕС указал, что трансграничная миграция компаний в форме преобразования возможна для компаний государств — участников ЕС, поскольку европейское право содержит подобные нормы и, имея приоритет над национальным, позволяет преодолеть запретительные нормы последнего, даже если ни в одном из двух государств подобных норм нет. Суть дела (Case C-378/10, VALE  kft) заключалась в следующем. Итальянское общество с ограниченной ответственностью VALE, специализирующееся в строительной сфере, решило перенести свой бизнес из Италии в Венгрию. При этом речь не шла об открытии филиала в Венгрии или перенесении местонахождения органов управления и места осуществления хозяйственной деятельности в Венгрию при сохранении итальянской государственной принадлежности, компания решила полностью прекратить бизнес в Италии и провести реорганизацию итальянского общества с ограниченной ответственностью в венгерское общество с ограниченной ответственностью. Итальянские власти санкционировали переход из юрисдикции и удалили юридическое лицо из национального реестра, но венгерские власти отказались регистрировать компанию как преобразованную, поскольку венгерское право применяет преобразование только к национальным компаниям, а не к компаниям, перешедшим из другой юрисдикции[13]. Суд ЕС, однако, постановил, что действующее венгерское право противоречит ст. ст. 49, 54 Договора о функционировании Европейского союза о свободе учреждения юридических лиц одного государства-члена на территории другого. Как отмечает М. Гейс, атторней юридической фирмы Gibson, Dunn & Crutcher, реорганизация юридических лиц стран — участниц ЕС в форме преобразования путем изменения правопорядка может быть привлекательной при желании изменить нормы об ответственности юридического лица, систему налогообложения, нормы о ликвидации юридического лица, нормы, касающиеся работников юридического лица, и пр. Но риски пока перевешивают все преимущества[14].

Стремление европейского законодателя и правоприменителя к сохранению юридического лица и минимизации формальностей[15] в целях поддержания стабильности хозяйственного оборота, устранения торговых барьеров само по себе понятно и заслуживает поддержки, однако необходимо учитывать и потенциальные трудности для широкого круга лиц, чьи интересы могут пострадать при изменении личного закона юридического лица. Сразу же следует оговориться, что, хотя законодательство многих европейских государств достаточно унифицировано за счет европейского права, тем не менее в части регулирования юридических лиц еще сохраняется подход к данному субъекту права как порождению национального закона. Озвученный тезис ничуть не умаляет смелая попытка создателей Регламента: разработана модель юридического лица, в которой максимум вопросов юридического лица урегулированы единообразно, наднационально. Однако при отсутствии так называемого европейского торгового реестра и при сохранении национального регулирования иных значимых аспектов, как то: вопросов исключительной компетенции общего собрания акционеров (ст. 52 Регламента), порядка привлечения членов руководящих органов к ответственности за убытки, причиненные ЕК их действиями (ст. 51 Регламента), и др.[16], — представляется труднодостижимой целью полное освобождение юридического лица из-под регулирования национальными нормами. А потому сложностей и несовпадений в правовом регулировании не избежать. Во-первых, не заставят себя ждать проблемы для кредиторов и могут заработать нормы о перемене лиц в обязательстве. При этом национальным законодательством, как правило, устанавливается требование о согласии кредитора на изменение должника в обязательстве, в данном же случае кредиторов только уведомляют, но последние кардинально повлиять на перенос юридического лица в другую юрисдикцию, например вследствие более лояльного подхода к ответственности юридического лица, необходимости раскрытия меньшего объема информации или более предпочтительного перечня сделок, подлежащих одобрению со стороны органов юридического лица, не могут. Во-вторых, неспокойно станет и работникам, поскольку не исключен вариант, что одна из сторон трудового договора станет иностранной, опять-таки с увеличением формальностей, как следствие. О разнице трудового права (трудового законодательства) и последствиях для работника выбора в качестве применимого права, например права ФРГ или Великобритании, уже писали немецкие ученые[17]. В-третьих, изменение государственной принадлежности юридического лица может привести к трансформации внутренней сделки во внешнеэкономическую, для которой в отдельных государствах все еще предусмотрены иные модальности. В-четвертых, остается открытым вопрос о признании правосубъектности адаптированного юридического лица третьим государством, нечленом ЕС. В-пятых, каждая перемена местонахождения юридического лица изменяет его личный закон и таким образом право, применимое для установления в том числе процессуальной правоспособности юридического лица[18].

На российской почве об адаптации юридических лиц можно говорить лишь применительно к ситуации, развернувшейся в 2014 г.[19], когда некоторые юридические лица украинского права изменили государственную принадлежность в результате изменения характеристик субъектов международного права (изменение государственной территории)[20]. Однако адаптация юридических лиц в российском праве имеет публично-правовую природу и не зависит от воли учредителей или участников юридического лица, потому не характеризуется многократностью и повторяемостью.

Таким образом, на примере стран ЕС и отчасти Российской Федерации можно видеть, что адаптация юридического лица связана с его прекращением (без ликвидации) в одном государстве и реорганизацией по смыслу МЧП в другом государстве. Рассмотренные процессы в европейском праве, связанные с возможностью изменения личного закона юридического лица при сохранении его правосубъектности, позволяют заметить в странах ЕС движение в сторону изъятия юридических лиц из-под действия национального права. В результате происходит сближение в понимании юридических лиц как субъектов гражданского права с физическими лицами (непрекращение правосубъектности при перемене гражданства).

Литература

1. Асосков А.В. Устав европейской компании: новый этап развития права Европейского Союза / А.В. Асосков // Законодательство. 2002. N 8. С. 62 — 74.

2. Витвицкая В.Р. О правовом положении иностранных юридических лиц как участников международных частноправовых отношений / В.Р. Витвицкая // Международное публичное и частное право. 2016. N 5. С. 16 — 19.

3. Галазова З.В. Реорганизация юридического лица: теоретико-правовое обоснование: Монография / З.В. Галазова. М.: Юстицинформ, 2017. 187 с.

4. Иванова Ж.Б. Определение прекращения деятельности юридического лица как самостоятельного правового явления и выявление его отличий от сходных правовых феноменов / Ж.Б. Иванова, Д.В. Толмачев // Российская юстиция. 2015. N 7. С. 14 — 17.

5. Кадышева О.В. Национальность юридических лиц в международном частном праве: Дис. … канд. юрид. наук / О.В. Кадышева. М., 2002. 168 с.

6. Касаткина А.С. Правовое регулирование правосубъектности компаний в Европейском Союзе / А.С. Касаткина, И.Ф. Рудерман // Образование и право. 2017. N 8. С. 132 — 146.

7. Касаткина А.С. Прецедентное право Европейского союза и его влияние на регулирование вопросов признания правосубъектности юридических лиц / А.С. Касаткина, И.Ф. Рудерман // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. N 3. С. 121 — 135.

8. Кох Х. Международное частное право и сравнительное правоведение / Х. Кох, У. Магнус, фон Моренфельс П. Винклер; пер. с нем. Ю.М. Юмашева. М.: Международные отношения, 2001. 480 с.

9. Раапе Л. Международное частное право / Л. Раапе; сокр. пер. с 4-го нем. изд. А.М. Гурвича; под ред. и с предисл. Л.А. Лунца. М.: Издательство иностранной литературы, 1960. 608 с.

Рекомендуется Вам: