Правовой режим криптовалюты и институт несостоятельности (банкротства): проблемы правовой регламентации

Авторы: Карелина С.А., Фролов И.В.

В современных условиях перед юридическим сообществом поставлена задача по расширению правового регулирования системы связей и взаимных обязательств в цифровой сфере. Это невозможно без четкого понимания природы отношений, связанных с системой цифровых активов в целом и системы цифровых финансовых активов в виде криптовалют в частности. Безусловную актуальность и востребованность подробному анализу правовой природы цифровых финансовых активов придают новеллы, внесенные Федеральным законом N 34-ФЗ[1] в гражданское законодательство Российской Федерации. Данным Законом внесены изменения в ст. 128 "Объекты гражданских прав" Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которой объекты гражданских прав подразделяются на вещи, включая наличные денежные средства, документарные ценные бумаги и иное имущество, в том числе имущественные права — безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права.

Федеральным законом N 34-ФЗ Гражданский кодекс РФ дополнен статьей 141.1 "Цифровые права". Введя в российскую правовую систему понятие "цифровые права"[2], законодатель фактически вплотную подошел к намерению устранить сформировавшуюся в настоящее время в правовой системе России неопределенность относительно природы, назначения и юридического оформления такой категории, как "криптовалюта"[3]. Об указанной проблеме неоднократно упоминалось на самых различных уровнях[4].

При этом изначально предполагалось, что правовое регулирование криптовалюты как объекта права будет оформлено в специализированном законодательном акте "О цифровых финансовых активах", проект которого в настоящее время активно обсуждается[5]. Однако анализ динамики рассмотрения проекта федерального закона N 424632-7 "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (о цифровых правах)"[6] выявил проблему правовой природы криптовалюты как одного из основных видов цифровых финансовых активов.

Идея и суть указанной проблемы сводятся к тому, что изначально законопроект N 424632-7 включал в себя такое понятие, как "цифровые деньги". Так, в тексте указанного законопроекта планировалось введение следующей редакции п. 1 ст. 141.2 ГК РФ: под цифровыми деньгами планировалось признавать "не удостоверяющую право на какой-либо объект гражданских прав совокупность электронных данных (цифровой код или обозначение), созданную в информационной системе, отвечающей установленным законом признакам децентрализованной информационной системы, и используемую пользователями этой системы для осуществления платежей".

В пункте 2 указанной статьи законопроекта предусматривалось, что цифровые деньги были "не обязательны к приему при осуществлении всех видов платежей, для зачисления на счета, во вклады и для перевода на всей территории Российской Федерации, однако в случаях и на условиях, установленных законом, могли использоваться физическими и юридическими лицами в качестве платежного средства". Согласно п. 3 указанной статьи законопроекта "в случаях, когда в соответствии с пунктом 2 вышеназванной статьи цифровые деньги могли бы использоваться в качестве платежного средства, к их обороту должны были применяться правила о цифровых правах (статья 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации)".

В пункте 2 пояснительной записки к законопроекту N 424632-7 обращалось внимание на тот факт, что понятие "криптовалюта" отождествляется с понятием цифровых денег, и декларировалось, что, введя понятие "цифровые деньги" (в обиходе "криптовалюта"), планируемый законодательный акт закрепил бы одно из важных правил — законным средством платежа данный вид денег не мог являться. Разработчиками законопроекта в пояснительных записках отмечалось, что в случаях и на условиях, установленных законом (т.е. в перспективе), цифровые деньги могли быть использованы физическими и юридическими лицами в качестве платежного средства (п. 2 новой статьи 141.1 ГК РФ) в контролируемых объемах и в дополнительно урегулированном порядке.

В законопроекте также отмечалось, что если цифровые права, в сущности, давали возможность у кого-то что-либо потребовать, то цифровые деньги такой возможности не должны давать, так как они не обеспечены золотом или иными активами. В целях описания того, каким образом будет осуществляться оборот цифровых денег (в случаях и пределах, предусмотренных законом), в планируемой к введению ст. 141.2 ГК РФ предполагалось применить юридико-технический прием — правила о цифровых правах применять к цифровым деньгам. Указанный прием позволял бы также включить цифровые деньги в конкурсную массу должника и в наследственную массу.

Наряду с иностранной валютой цифровые деньги планировалось использовать также при формулировании валютных оговорок в соглашениях (коррективы ст. 317 ГК РФ). Однако в итоге в Федеральный закон от 18.03.2019 N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации"[7] (далее — Федеральный закон N 34-ФЗ) не была внесена норма ни о цифровых деньгах, ни о цифровой валюте[8]. В принятом тексте Федерального закона N 34-ФЗ правовая конструкция "цифровые деньги" была заменена конструкцией "цифровые права".

В связи с указанными изменениями достаточно актуальными стали ответы на следующие вопросы:

1. Какова в настоящее время правовая природа "криптовалюты" в российской юрисдикции?

2. Может ли "криптовалюта" как финансовый актив и объект гражданских прав быть отнесена к "иному имуществу" по смыслу ст. 128 ГК РФ или указанная категория должна быть отнесена к группе специальных обязательственных прав, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами соответствующей информационной системы?

При этом, казалось бы, до принятия Федерального закона N 34-ФЗ, которым были внесены изменения в ст. 128 ГК РФ и введена ст. 141.1 ГК РФ, российской правоприменительной практикой уже был сформулирован ответ на часть из вышеназванных вопросов при рассмотрении дела о банкротстве гражданина-должника[9]. При рассмотрении указанного дела о банкротстве гражданина возник спор о возможности истребования информации о наличии у гражданина-должника криптовалюты и включении ее в конкурсную массу. Судом первой инстанции 05.03.2018 финансовому управляющему было отказано в удовлетворении требования о включении криптовалюты в конкурсную массу и понуждении передать пароль доступа к электронному кошельку, так как, по мнению суда, криптовалюта не относится к объектам гражданских прав и находится вне правового поля.

Однако с такими выводами не согласился Девятый арбитражный апелляционный суд, отменив Постановлением от 15.05.2018 Определение суда первой инстанции и обязав должника передать финансовому управляющему доступ к электронному кошельку для включения цифровых активов в конкурсную массу. По мнению Апелляционного суда, криптовалюта может быть квалифицирована применительно к ст. 128 Гражданского кодекса РФ как иное имущество. В указанном деле криптовалюта по смыслу ст. 128 ГК РФ была отнесена к таким объектам гражданских прав, как "иное имущество".

Принятый недавно Федеральный закон N 34-ФЗ вносит определенную корректировку в данную позицию, фактически относя криптовалюту к категории цифровых прав. Это создало существенные теоретические препятствия по отнесению криптовалюты к категории "иное имущество" как виду объектов гражданских прав по смыслу ст. 128 ГК РФ.

В связи с этим возникает вопрос: к каким объектам гражданских прав должна быть отнесена криптовалюта в гражданском обороте после введения в ГК РФ ст. 141.1 "Цифровые права" и внесения изменений в ст. 128 "Объекты гражданских прав" ГК РФ? Является ли криптовалюта имуществом с присущими указанному объекту гражданских прав вещными способами защиты или особым видом обязательств с соответствующей системой прав и обязанностей, осуществление которых определяется в соответствии с правилами соответствующей информационной системы?

Как нам представляется, криптовалюта в современных условиях правового регулирования все более тяготеет к особым видам обязательств с соответствующей системой прав и обязанностей. Однако правовое обоснование указанной позиции влияет на будущую систему правового регулирования отношений, связанных с обладанием (владением) правами на криптовалюту как объект права, и решение вопроса о том, вещные или обязательственные способы защиты подлежат применению в случае нарушения прав владельцев и (или) бывших владельцев криптовалюты в российской юрисдикции.

Кроме того, достаточно актуальными становятся фактор и обоснование отнесения криптовалюты в конкурсную массу должников, что приобретает особую востребованность в современных условиях. Стоит обратить также внимание на тот факт, что, в отличие от общепринятых вещных способов защиты прав (самозащита права, виндикационные и владельческие иски, иски о признании права, кондикционные и негаторные иски, иски о защите давности владения, иски об освобождении имущества от ареста), особенности обязательственно-правовых способов защиты определяются существенной спецификой самих обязательственных правоотношений, в рамках которых кредитор (в нашем случае владелец и (или) бывший владелец криптовалюты) наделяется правом на действие обязанного лица (должника), а не на его имущество (как происходит, например, в вещных правоотношениях, если криптовалюта не будет отнесена к категории имущества).

Именно по указанным причинам, как нам представляется, в анализе правовой природы криптовалюты возникает целая серия теоретических проблем, а именно: если криптовалюта будет отнесена к особому виду обязательств (ст. 128 ГК РФ), основанных на цифровых правах (ст. 141.1 ГК РФ), то будет ли одним из основных способов защиты нарушенных прав соответствующих обладателей криптовалюты в случае неисполнения должником принятого на себя обязательства, наряду с привлечением должника к ответственности, признание права кредитора требовать от должника исполнения соответствующего обязательства в натуре?

Если да, то в связи с этим возникает еще группа вопросов: должен ли закон допускать требование к должнику, вытекающее из обладания криптовалютой как цифровым правом, исполнения соответствующего обязательства в натуре или в отношении специфики особенностей цифровых прав? Ответы на данные вопросы: а) невозможны; б) затруднительны; в) должны быть урегулированы в особом порядке. Ответ зависит от выбираемых соответствующим правопорядком правовых моделей криптовалюты по типу объектов гражданских прав в смысле правовой конструкции, заданной ст. 128 ГК РФ: криптовалюта — это имущество (вещная теория криптовалюты) или это особый вид обязательств (обязательственная теория криптовалюты).

При этом действующее российское законодательство позволяет сделать вывод о приоритете обязательственной теории криптовалюты и соответствующих механизмов обеспечения защиты и правовой легальности владения ею, что имеет существенное позитивное значение для сферы финансовой несостоятельности (банкротства). Следует также учитывать, что криптовалюта как цифровой финансовый актив позволяет хозяйствующим субъектам привлекать инвестиции и резервировать свои активы, снижая риски кризисов национальных финансовых институтов, рассчитываться с кредиторами и эффективно и результативно формировать конкурсную массу отдельных категорий должников.

Институт криптовалюты, в свою очередь, должен сформировать механизм контроля (надзора), цифровые кошельки и свод правил[10], регламентирующих отнесение криптовалюты к финансовым инструментам[11] и цифровым финансовым активам с потенциально высокой степенью ликвидности и возможностью использования указанной категории для формирования конкурсной массы должника в делах о банкротстве.

Библиография

1. Анатолий Аксаков: криптовалюты необходимо признать финансовым инструментом // URL: http://komitet2-12.km.duma.gov.ru/Novosti-Komiteta/item/15431704.

2. Вадимов В. Госдума узаконила новые виды сделок // Новости. 12.03.2019. URL: https://legal.report/gosduma-uzakonila-novye-vidy-sdelok/.

3. Дузенко Д. Госдума РФ отложила рассмотрение законопроекта о цифровых финансовых активах // URL: https://cryptofeed.ru/news/gosduma-rf-otlozhila-rassmotrenie-zakonoproekta-o-cifrovyh-finansovyh-aktivah/.

4. Карелина С.А., Фролов И.В. Правовое регулирование обращения криптовалюты и технологий блокчейн в России: проблемы правоприменения в экономической деятельности и сфере несостоятельности (банкротства) // Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях цифровой экономики: монография / колл. авт.; отв. ред. В.А. Вайпан, М.А. Егорова. М., 2019.

5. Солодков А. "Цифровой пакет": когда Госдума примет законы о криптовалюте? // URL: https://bloomchain.ru/cryptocurrency/tsifrovoj-paket-kogda-gosduma-primet-zakony-o-kriptovalyute/.

6. Термин "цифровые деньги" заменили на "права" вопреки позиции Минфина // URL: https://ria.ru/20180614/1522714943.html.

Рекомендуется Вам: