Компенсация морального вреда, причиненного жизни или здоровью источником повышенной опасности

Автор: Островская М.А.

Положим, я, например, глубоко могу страдать, но другой

никогда ведь не может узнать, до какой степени я страдаю,

потому что он другой, а не я, и, сверх того, редко человек

согласится признать другого за страдальца

(точно будто это чин).

Достоевский Ф.М. "Братья Карамазовы"

Первостепенная необходимость охраны нематериальных благ и неимущественных прав — одна из основных черт правового государства, в котором доминируют общечеловеческие ценности и уделяется особое внимание способам их обеспечения, в том числе судебным.

Право на жизнь, здоровье, честь и достоинство возведены Конституцией РФ в ранг естественных и неотчуждаемых прав личности, что предполагает, в частности, эффективную охрану и защиту этих прав. Важнейшей задачей правового государства должно быть обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и (или) возмещение причиненного вреда[1].

Актуальность исследования института компенсации морального вреда, причиненного жизни или здоровью источником повышенной опасности, определена тем, что проблемы в этой области решены на современном этапе развития законодательства и судебной практики не полностью.

Правоприменителям сложно ориентироваться в анализируемой сфере из-за обилия нормативно-правовых актов (слабо систематизированных) и противоречивых примеров судебной практики, сложности объективной оценки наличия, а также глубины и степени психических страданий, преобладающих в результате нарушения нематериальных прав.

По мнению Эрделевского А.М., нельзя не отметить, что ГК РФ — существенно сухая область применения института компенсации морального вреда по сравнению с Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. N 2211-1[2], что вряд ли можно считать положительным шагом в процессе становления правового государства[3].

На территории Калужской области за 8 месяцев 2019 г. судами первой инстанции рассмотрено свыше 40 (за 2017 — 2018 годы — свыше 85) исков физических лиц о взыскании компенсации морального вреда от причинения вреда здоровью в ДТП или потери кормильца, о взыскании страхового возмещения, выплачиваемого в связи с вредом здоровью от ДТП, из которых удовлетворено свыше 97% (в 2017 — 2018 годах — 95%), в остальных случаях — отказано, заключены мировые соглашения или дела переданы судом по подсудности.

Судебная практика по делам о компенсации морального вреда, причиненного жизни или здоровью источником повышенной опасности, складывается неоднозначно.

Так, решением районного суда Калужской области от 15 апреля 2019 г. частично удовлетворены исковые требования Е. о взыскании компенсации морального вреда с Д., О. и П.

Суд установил, что водитель Д.М.А., управляя автомобилем, в салоне которого находился пассажир Е. (сын истицы), нарушив требования ПДД РФ, совершил ДТП, врезавшись в автомобиль под управлением ответчика О. Водитель Д.М.А. и его пассажир Е. от полученных повреждений скончались. Собственником данной машины являлся ответчик Д., предоставивший ее Д.М.А. без заключения договора страхования гражданской ответственности.

Собственником второй машины явилась ответчица П., которая ехала в качестве пассажира с водителем О. (ответчиком), при этом на машину имелся полис ОСАГО, однако водитель О. в него вписан не был.

Вынося решение о частичном удовлетворении исковых требований Е. и взыскании солидарно с Д. (как с собственника машины, водитель которой был виновником в ДТП) и О. (водителя, невиновного в ДТП) в пользу истицы в счет компенсации морального вреда 1 млн рублей, суд руководствовался положениями п. 3 ст. 1079 ГК РФ, в соответствии с которым владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред перед третьими лицами.

Анализируя данное судебное решение, оснований для его обжалования не усматривается, поскольку решение вынесено в полном соответствии с нормами гражданского права. Однако данный пример вызывает дискуссию в вопросе соотношения двух категорий "солидарная ответственность" и "справедливость".

Так, в случае, если в аналогичной ситуации (со смертью виновника ДТП) столкнулись, к примеру, не две, а пять машин (под управлением владельцев источников повышенной опасности), в каждой из которых погибли пассажиры, то родственники погибших (при наличии морального вреда) смогли бы взыскать компенсацию морального вреда со всех невиновных в ДТП водителей в солидарном порядке. Таким образом, в данном примере не применяется "принцип ответственности за вину", что приводит к вынесению законных, но несправедливых (с точки зрения материальной ответственности невиновных в ДТП владельцев) судебных актов.

Вызывает трудности в судебной практике и вопрос определения владельца источника повышенной опасности.

Районным судом Калужской области от 20 сентября 2018 г. отказано в удовлетворении иска М. к А. о компенсации морального вреда от ДТП на сумму 400 тыс. рублей.

Судом установлено, что водитель Т., управляя автомобилем, принадлежащим ответчику А., нарушив требования ПДД РФ, выехал на сторону дороги, предназначенную для встречного движения, где совершил столкновение с автомобилем под управлением истца М., причинив последнему вред здоровью средней тяжести.

Постановлением районного суда Калужской области водитель Т. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 12.24 КоАП РФ.

Ответчик А. имел полис обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, в соответствии с которым договор ОСАГО заключен в отношении неограниченного количества лиц, допущенных к управлению транспортным средством.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании с ответчика А. (как с собственника автомобиля) компенсации морального вреда, суд руководствовался положениями п. 1 ст. 1064 ГК РФ и указал, что вред, причиненный личности, в виде компенсации морального вреда подлежит возмещению лицом, причинившим вред, т.е. водителем Т., к которому истцом требования не заявлены. Доводы истца о том, что Т. состоял в трудовых отношениях с А., суд признал необоснованными, поскольку соответствующих доказательств этому не представлено.

Вышестоящий суд отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил требования истца.

В силу п. 2 ч. 1 ст. 1079 ГК РФ обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Суд указал, что доказательств заключения между водителем Т. и ответчиком А. (в соответствии со ст. 420 ГК РФ) каких-либо договоров и того, что водитель Т. по своему усмотрению пользовался транспортным средством, в материалы дела не представлено. Наличие у А. договора ОСАГО, заключенного в отношении неограниченного количества лиц, не свидетельствует о том, что Т. в момент ДТП управлял транспортным средством на основании п. 2 ч. 1 ст. 1079 ГК РФ. При указанных обстоятельствах компенсация морального вреда должна быть взыскана с ответчика А. как с владельца транспортного средства.

Такая позиция вызывает определенные сомнения и нуждается в обсуждении. Представляется, что, делая вывод об отсутствии у Т. статуса владельца источника повышенной опасности, судебная коллегия областного суда необоснованно не приняла во внимание положения ст. 1 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"[4], в соответствии с которой владельцем транспортного средства является собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и тому подобное). Не является владельцем транспортного средства лицо, управляющее транспортным средством в силу исполнения своих служебных или трудовых обязанностей, в том числе на основании трудового или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем транспортного средства.

Кроме того, в силу п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина"[5] под владельцем источника повышенной опасности следует понимать юридическое лицо или гражданина, которые используют его в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного ведения, оперативного управления либо на других законных основаниях (например, по договору аренды, проката, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности).

Таким образом, учитывая, что наличие трудовых отношений между собственником машины А. и водителем Т. не доказано, принимая во внимание отсутствие заявления А. об угоне автомашины и наличие договора ОСАГО в отношении неограниченного числа лиц, исходя из анализа вышеприведенных норм права, представляется целесообразным считать Т. законным владельцем транспортного средства в момент совершения ДТП, а как следствие, необходимо взыскать компенсацию морального вреда с Т.

Обратный пример судебной практики, ключевым моментом которого также выступает понятие "владелец источника повышенной опасности", однако появляется зависимость от категории "служебные отношения".

В своем Определении от 26 октября 2015 г. N 18-КГ15-134[6] Верховный Суд РФ указал, что выводы судебных инстанций о том, что такой специфический вид вреда, как моральный вред, должен быть компенсирован непосредственным его причинителем, т.е. лицом, управлявшим в момент ДТП транспортным средством, а не владельцем этого транспортного средства — ОАО "Р", не являющимся непосредственным причинителем морального вреда, основаны на неправильном применении и толковании положений ГК РФ.

Судами установлено, что С.А.А. обратился с иском к ОАО "Р" о взыскании компенсации морального вреда в результате столкновения автомобиля под его управлением и принадлежавшего ОАО "Р" трактора, которым управлял С.А.И., состоявший в трудовых отношениях с ответчиком. В результате ДТП, виновным в котором признан С.А.И., истцу был причинен вред здоровью средней тяжести.

Решением районного суда Краснодарского края, оставленным без изменения судом второй инстанции, в удовлетворении иска отказано. Разрешая спор по существу, суды 1-й и 2-й инстанций руководствовались ст. ст. 151, 1064, 1068, 1085, 1100 ГК РФ и исходили из того, что компенсация специфического вида вреда — морального вреда, причиненного источником повышенной опасности, — осуществляется непосредственным причинителем этого вреда, т.е. в данном случае С.А.И.

Согласно пункту 1 ч. 1 ст. 1068 ГК РФ, юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В п. 19 вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда РФ разъяснено, что, согласно ст. ст. 1068, 1079 ГК РФ, не признается владельцем источника повышенной опасности лицо, управляющее им в силу исполнения своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей на основании трудового договора (служебного контракта) или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем источника повышенной опасности.

Следовательно, на работодателя как на владельца источника повышенной опасности в силу закона возлагается обязанность по возмещению не только имущественного, но и морального вреда, причиненного его работником при исполнении трудовых обязанностей. Таким образом, компенсация морального вреда должна быть взыскана с владельца источника повышенной опасности — ОАО "Р", а не с водителя С.А.И., управлявшего автомобилем в связи с трудовыми отношениями с его владельцем.

Два вышеприведенных примера судебной практики совершенно не тождественны и не подлежат сравнению, однако они хорошо показывают необходимость детального анализа большого количества нормативно-правовых актов института компенсации морального вреда в зависимости от правового статуса лица, причинившего вред здоровью или жизни, что позволяет выделить третью проблему анализируемой сферы — определение субъектного состава лиц, обладающих правом на возмещение компенсации морального вреда.

Компенсацию морального вреда, причиненного жизни или здоровью от источника повышенной опасности, можно условно разделить на два вида:

1) моральный вред, полученный водителем в результате столкновения двух источников повышенной опасности;

2) моральный вред, полученный иным лицом (пассажиром, пешеходом).

Различия состоят в форме ответственности, составе лиц и в основаниях ответственности.

В силу п. 25 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ судам для правильного разрешения дел по спорам, связанным с причинением вреда жизни или здоровью в результате взаимодействия источников повышенной опасности, следует различать случаи, когда вред причинен третьим лицам (например пассажирам, пешеходам), и случаи причинения вреда владельцам этих источников.

При причинении вреда третьим лицам владельцы источников повышенной опасности, совместно причинившие вред, в соответствии с п. 3 ст. 1079 ГК РФ несут перед потерпевшими солидарную ответственность по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 1079 ГК РФ.

При причинении вреда жизни или здоровью владельцев источников повышенной опасности в результате их взаимодействия вред возмещается на общих основаниях (ст. 1064 ГК РФ), т.е. по принципу ответственности за вину. При этом необходимо иметь в виду следующее:

а) вред, причиненный одному из владельцев по вине другого, возмещается виновным;

б) при наличии вины лишь владельца, которому причинен вред, он ему не возмещается;

в) при наличии вины обоих владельцев размер возмещения определяется соразмерно степени вины каждого;

г) при отсутствии вины владельцев во взаимном причинении вреда (независимо от его размера) ни один из них не имеет права на возмещение вреда друг от друга (п. 25).

Из этого следует, что в случае взаимодействия нескольких источников повышенной опасности (в том числе столкновения) в результате нарушения ПДД РФ одним из владельцев недопустимо возложение ответственности за причинение вреда на других владельцев источников повышенной опасности, вина которых в данном взаимодействии не установлена.

Учитывая изложенное, на владельца источника повышенной опасности, невиновного в столкновении транспортных средств, не может быть возложена ответственность по возмещению вреда, в том числе обязанность компенсировать моральный вред другому владельцу источника повышенной опасности, виновному в дорожно-транспортном происшествии, или его родственникам, признанным потерпевшими.

По смыслу ст. ст. 1079, 1083 и 1100 ГК РФ в системной взаимосвязи со ст. 1064 ГК РФ, устанавливаемое ими правовое регулирование нельзя рассматривать как не допускающее отказ в присуждении компенсации родственникам владельца источника повышенной опасности (транспортного средства), виновного в ДТП — взаимодействии (столкновении) нескольких источников повышенной опасности (транспортных средств) — и погибшего в результате него, в том случае, когда другой участник столкновения ПДД РФ не нарушал и в столкновении невиновен[7].

Так, решением районного суда Калужской области от 18 июля 2018 г., оставленным без изменения судом 2-й инстанции, удовлетворен иск Е. к Г. о компенсации морального вреда. Судом установлено, что мать истца Е., управляя автомобилем, допустила столкновение с автопоездом под управлением ответчика Г., двигавшимся во встречном направлении. В результате ДТП мать истца Е. погибла, истцу причинен тяжкий вред здоровью, второй пассажир данной машины (брат истца Е.) скончался.

Следственным органом вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 264 УК РФ в отношении матери истца на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (смерть подозреваемого или обвиняемого).

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции принял во внимание отсутствие у ответчика Г. объективной технической возможности предотвратить столкновение с автомобилем под управлением матери истца, допустившей нарушение ПДД РФ, что состояло в прямой причинно-следственной связи с произошедшим ДТП и наступившими последствиями — смертью матери истца, его брата и причинением тяжкого вреда здоровью истцу.

Однако поскольку вред здоровью и нравственные страдания причинены источником повышенной опасности истцу как пассажиру, суд обоснованно указал, что обязанность возмещения морального вреда в связи с причиненным вредом лежит на ответчике независимо от вины.

Таким образом, анализ вышеуказанных норм права и судебных актов свидетельствует о сложности института компенсации морального вреда. Суды, а также лица, участвующие в деле, сталкиваются с трудностью определения субъектного состава правоотношений (а как следствие, надлежащих ответчиков), с различной трактовкой понятия "справедливость".

Неоднозначно складывающаяся судебная практика, большое количество слабо систематизированных нормативно-правовых актов, обязательность учета позиций Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ свидетельствуют о необходимости внесения изменений в ГК РФ.

Предлагается изменить абз. 1 п. 3 ст. 1079 ГК РФ, а также добавить абз. 3 и сформулировать п. 3 следующим образом.

3. Виновные владельцы источников повышенной опасности несут ответственность перед третьими лицами за вред, причиненный в результате взаимодействия двух и более источников (столкновения транспортных средств и т.п.).

Вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064).

На владельца источника повышенной опасности, невиновного в столкновении транспортных средств, не может быть возложена ответственность по возмещению вреда, в том числе обязанность компенсировать моральный вред другому владельцу источника повышенной опасности, виновному в дорожно-транспортном происшествии, или его родственникам, признанным потерпевшими.

Изменение абз. 1 п. 3 ст. 1079 и дополнение его новым пунктом (на основе изучения позиций Верховного и Конституционного Судов) позволит лучше систематизировать анализируемую сферу правоотношений, упростит правоприменение.

Литература

1. Хадзиев М.М. Об актуальности исследования института компенсации морального вреда как меры гражданско-правовой ответственности / М.М. Хадзиев // Молодой ученый. 2016. N 22. С. 86 — 88.

2. Эрделевский А.М. Моральный вред и компенсация за страдания: научно-практическое пособие / А.М. Эрделевский. М.: Бек, 1997. 173 с.

Рекомендуется Вам: