Микропредприятие: «микро» не значит «малое»

Автор: Ершова И.В.

Оглавление

1. Понятие микропредприятия: обратимся к закону

2. Статистический портрет микропредприятия

3. Функциональные преимущества микробизнеса

4. Самозанятые — кандидаты в микропредприятия?

5. Специальный правовой режим деятельности микропредприятий

Заключение

Литература

---

Понятие микропредприятия: обратимся к закону

Понятие микропредприятия появилось с принятием Федерального закона от 24 июля 2007 г. N 209-ФЗ "О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации"[1] (далее — Закон N 209-ФЗ). Предшествующие ему российские нормативные правовые акты микропредприятие не выделяли, ограничиваясь установлением квалификационных критериев субъектов малого предпринимательства[2]. Отметим также, что категория среднего предприятия — также заслуга названного законодательного акта.

Как известно, Закон N 209-ФЗ содержит весьма общую дефиницию субъектов малого и среднего предпринимательства (далее — МСП). Поэтому основное бремя законодательной квалификации ложится на его ст. 4, которая закрепляет условия отнесения к той или иной категории хозяйствующих субъектов. Учитывая, что данные критерии уже являлись предметом рассмотрения в доктрине[3], позволим себе, не предпринимая детального анализа, ограничиться лишь самым кратким их указанием.

Итак, для отнесения к микропредприятию хозяйствующему субъекту необходимо отвечать критериям в отношении:

— структуры уставного капитала и/или инновационной активности (для хозяйственных обществ, хозяйственных партнерств);

— среднесписочной численности работников (предельное значение установлено до 15 человек);

— значений дохода (доход, суммируемый по всем осуществляемым видам деятельности, не должен превышать 120 млн руб.[4]).

Согласно Закону N 209-ФЗ микропредприятия могут воспринимать следующие организационно-правовые формы юридических лиц: хозяйственные общества, хозяйственные партнерства, производственные кооперативы, потребительские кооперативы, крестьянские (фермерские) хозяйства. В этой связи вызывает недоумение исключение из потенциальных форм ведения микробизнеса хозяйственных товариществ, правовая природа которых априори тяготеет к рассматриваемому виду хозяйствующих субъектов.

Кроме того, к микропредприятиям относятся соответствующие отмеченным ранее критериям индивидуальные предприниматели — классическая как для российской, так и для зарубежной практики форма малого бизнеса.

Действующее законодательство не выделяет микропредприятия в отдельную категорию субъектов предпринимательства, предлагая считать их разновидностью малых предприятий. Насколько обоснованна такая квалификация? В качестве гипотезы позволим себе высказать мнение о том, что данное законодательное решение не отвечает объективным реалиям и наметившимся тенденциям развития предпринимательства. Дабы не быть голословными, приведем фактические доказательства.

Статистический портрет микропредприятия

Согласно данным единого реестра субъектов МСП[5] по состоянию на 10 февраля 2018 г. в России насчитывалось в общей сложности 6 059 254 таких хозяйствующих субъекта, из них 5 772 779 микропредприятий[6], 266 256 малых предприятий, 20 219 средних предприятий. Несложные вычисления показывают, что микробизнес занимает 95,27% анализируемого рынка, тогда как на долю малого и среднего предпринимательства приходится 4,39% и 0,33% соответственно. Вывод очевиден — малых предприятий в России мало (простите за каламбур), число средних — на уровне погрешности измерения. Сегмент МСП в разрезе количества хозяйствующих субъектов сегодня в России представлен микропредприятиями.

В аспекте форм ведения микробизнеса картина выглядит следующим образом: индивидуальных предпринимателей — 3 190 873 (55,27%), юридических лиц — 2 581 906 (44,73%).

Итоги сплошного наблюдения за деятельностью субъектов МСП за 2015 г.[7] показывают следующие организационно-правовые формы микропредприятий — юридических лиц (табл. 1).

Таблица 1. Организационно-правовые формы микропредприятий юридических лиц

Организационно-правовые формы юридических лиц	Число микропредприятий
Всего	1 990 003
Организационно-правовые формы юридических лиц, являющихся коммерческими корпоративными организациями	021
1. Хозяйственные товарищества	324
1.1. Полные товарищества	115
1.2. Товарищества на вере (коммандитные товарищества)	209
2. Хозяйственные общества	887
2.1. Акционерные общества	90
2.1.1. Публичные акционерные общества	5 104
2.1.2. Непубличные акционерные общества	986
2.2. Общества с ограниченной ответственностью	797
3. Хозяйственные партнерства	17
4. Производственные кооперативы (артели)	7 063
4.1. Сельскохозяйственные производственные кооперативы	5 083
4.1.1. Сельскохозяйственные артели (колхозы)	408
4.1.2. Рыболовецкие артели (колхозы)	82
4.1.3. Кооперативные хозяйства (коопхозы)	183
4.2. Производственные кооперативы (кроме сельскохозяйственных производственных кооперативов)	1 980
5. Крестьянские (фермерские) хозяйства	6 964
Прочие юридические лица, являющиеся коммерческими организациями	766
Организационно-правовые формы юридических лиц, являющихся коммерческими корпоративными организациями	7 982
Потребительские кооперативы	7 982

Несложно заметить, что подавляющее большинство (97,12%) микропредприятий со статусом юридического лица функционирует в организационно-правовой форме общества с ограниченной ответственностью. Вместе с тем реально на российском рынке присутствуют все допустимые законодательством для микробизнеса формы его ведения. Как представляется, такое положение оптимально. В этой связи еще раз хотелось бы обратить внимание на отсутствие в Законе N 209-ФЗ хозяйственных товариществ в перечне допустимых видов коммерческих организаций — субъектов МСП.

Далее. Обращение к единому реестру субъектов МСП показывает, что по состоянию на 10 февраля 2018 г. на микропредприятиях было занято 7 013 828 наемных работников, из них у индивидуальных предпринимателей 1 565 768, у юридических лиц — 5 448 060.

Таким образом, можно предположить, что около половины индивидуальных предпринимателей вообще не привлекают наемный труд. На микропредприятиях со статусом юридического лица трудится в среднем по два работника.

Изучение экономической активности микропредприятий на конец 2016 г.[8] дает возможность выявить виды деятельности, наиболее привлекательные для таких субъектов. На пьедестале почета оказались: оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования — 37,5%; операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг — 22,03%; строительство — 12,13%.

Изложенное позволяет представить среднестатистический образ микропредприятия: это общество с ограниченной ответственностью, на котором занято около двух наемных работников, либо индивидуальный предприниматель, самостоятельно ведущий бизнес в сфере торговли или ремонта бытовых изделий. Быть может, это слишком утрированная картина, но цифры обмануть сложно. Заметим, что в аналитической части Стратегии развития малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации на период до 2030 года[9] (далее — Стратегия МСП 2030) также обращено внимание на преобладание микробизнеса (95,5%) и отраслевую принадлежность (сферы торговли и предоставления услуг населению) в сегменте МСП. Аналогичные факторы отмечены и в отчете Счетной палаты РФ[10]: среди микропредприятий 37% компаний осуществляют торговую деятельность; в сфере услуг занято 40,4%. Индивидуальных предпринимателей, работающих в сфере торговли, — 48,4%.

Таким образом, результаты нашего исследования и данные экспертов авторов Стратегии МСП 2030, аудиторов Счетной палаты РФ, не противоречат друг другу.

Функциональные преимущества микробизнеса

Анализ специфики микробизнеса позволяет говорить о его преимуществах по сравнению с крупными, средними и даже иными малыми предприятиями. Как представляется, к таким достоинствам можно отнести большую восприимчивость микропредприятий к изменяющимся потребностям рынка. Владельцы микробизнеса, не обремененные жесткими бюрократическими рамками, способны устанавливать гибкий режим рабочего времени. Микропредприятия способны обеспечивать реальные механизмы для социальной адаптации лиц с ограниченными возможностями. Закономерно, что именно в секторе малого предпринимательства развивается женское и молодежное предпринимательство, о чем свидетельствует и российский, и зарубежный опыт. Так, по данным, которые были представлены Майклом Дж. МакМанусом в докладе "Право собственности на женский бизнес: данные опроса владельцев бизнеса за 2012 год", из общего числа предприятий США (9 878 397), принадлежащих женщинам, почти все (9 877 577, т.е. 99,9%) являются субъектами малого предпринимательства. При этом на "женских предприятиях" было создано более 8 млн рабочих мест[11].

Нельзя сбрасывать со счетов и большие ресурсы микропредпринимательства для фрилансеров (от англ. freelancer — вольный копейщик, свободный копьеносец, наемник; в переносном значении — вольный художник, свободный специалист), предпочитающих офлайн-работе удаленную занятость.

Микробизнес характерен и для семейного предпринимательства. Не предпринимая анализа понятия и признаков указанного феномена, что является предметом доктринальных самостоятельных исследований, отметим явную корреляцию семейного и малого предпринимательства.

Констатируя общие черты малого и семейного бизнеса, исследователи ставят следующую задачу: "…нужно найти, выявить достаточные сущностные, функциональные различия между малым и семейным предпринимательством (например, как видом и подвидом)"[12]. По нашему мнению, семейное предпринимательство, основанное на объединении семейного труда и семейного капитала, может облекаться в различные формы ведения бизнеса: индивидуального предпринимательства, крестьянского (фермерского) хозяйства, производственного кооператива.

Вопрос о необходимости появления в российском законодательстве специальной организационно-правовой формы семейного предприятия требует дополнительного анализа и не является темой данной статьи. Однако напомним, что Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 445-1 "О предприятиях и предпринимательской деятельности"[13] среди прочих организационно-правовых форм предприятий закреплял индивидуальное (семейное) частное предприятие. Вместе с тем, независимо от признания семейного предприятия самостоятельной организационно-правовой формой юридических лиц, очевидно, что по критериям численности работников и уровня дохода семейное предприятие тяготеет к микропредприятию, в полной мере реализуя социальные функции последнего.

Самозанятые — кандидаты в микропредприятия?

Отдельная тема — самозанятость и микропредпринимательство. Проблематика самозанятости в настоящее время является весьма актуальной и активно обсуждаемой, что вполне понятно и объясняется наличием многомиллионной армии де-факто предпринимателей, де-юре таковыми не являющихся[14]. Проведя аудит данных статистической отчетности за 2016 г., Счетная палата РФ обнародовала свое видение масштабов трудоспособного населения, занятого в теневом секторе экономики, более — 20,5 млн человек. Аудиторы пришли к обоснованному выводу о том, что "официально прекратившие деятельность индивидуальные предприниматели либо ушедшие из сферы наемного труда работники продолжают вести деятельность в неформальном секторе экономики"[15].

Учитывая негативные последствия нелегальной деятельности "теневиков" (в частности, неисполнение фискальных обязанностей), а также движимое желанием обеспечить самозанятым правовую поддержку и защиту, государство поставило задачу формирования правового режима их деятельности. В настоящее время первые шаги в этом направлении сделаны: легализация самозанятых лиц осуществляется путем постановки на учет в налоговых органах в порядке, определенном п. 7.3 ст. 83 НК РФ. При этом согласно п. 70 ст. 217 НК РФ для таких лиц введены "налоговые каникулы" при условии, если они не зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей, получают выплаты и иные вознаграждения от физических лиц, оказывают услуги для личных, домашних и (или) иных подобных нужд, не привлекают наемную рабочую силу. Важно и то, что Федеральным законом от 26 июля 2017 г. N 199-ФЗ[16] в ст. 2 и 23 ГК РФ были внесены изменения, направленные на придание легитимности предпринимательской деятельности самозанятых граждан и скорректировавшие понятие предпринимательской деятельности.

Заметим, что в преддверии введения в действие указанных изменений нами было проведено социологическое исследование методом анкетирования 300 студентов и аспирантов Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Поскольку результаты этого исследования уже были обнародованы на страницах журнала[17], лишь напомним, что 63,7% опрошенных уповали на то, что введенные "налоговые каникулы" будут способствовать выведению самозанятых "из тени". Однако их надежды не в полной мере оправдались.

Даже при административной простоте процедуры легализации статистика пессимистична. По состоянию на 1 февраля 2018 г. общее количество вставших на учет составляло 1 047 человек. Пятерка лидеров в разрезе субъектов РФ выглядела следующим образом: г. Москва — 95, Краснодарский край — 75, Московская область — 68, Республика Крым — 57, Омская область — 54. Число оказываемых "легализованными" услуг — 1 145, из них: услуги по репетиторству — 644; по уборке жилых помещений, ведению домашнего хозяйства — 256; услуги по присмотру и уходу за детьми, больными лицами, лицами, достигшими возраста 80 лет, а также иными лицами, нуждающимися в постоянном постороннем уходе по заключению медицинской организации, — 239.

Несмотря на столь скромные показатели, все же постепенно начинает формироваться группа физических лиц, не привлекающих наемный труд, осуществляющих предпринимательскую деятельность без государственной регистрации. Формально, в силу ч. 1 ст. 4 Закона N 209-ФЗ, они не могут быть квалифицированы как субъекты малого предпринимательства, однако по своим сущностным характеристикам, очевидно, относятся к микропредприятиям. В этой связи представляется необходимым внести соответствующие дополнения в названную статью Закона N 209-ФЗ с тем, чтобы наделить легализованных самозанятых лиц правовым статусом микропредприятий.

Специальный правовой режим деятельности микропредприятий

Особенности нормативного правового регулирования деятельности субъектов МСП были предметом нашего анализа[18], посему позволим себе ограничиться некоторыми важными для рассматриваемой темы соображениями.

Так, ст. 7 Закона N 209-ФЗ не оговаривает специальных правил для микропредприятий, адресуя их всем малым предприятиям. Однако специальное законодательство, детально определяющее особенности деятельности организаций малого и среднего бизнеса, предусматривает специальные нормы для микропредприятий. В частности, установлены особые правила организации бухгалтерского учета, ведения кассовых операций (для индивидуальных предпринимателей), формирования статистической отчетности, проведения плановых выездных проверок.

Предусмотренные НК РФ специальные налоговые режимы — упрощенная система налогообложения, система налогообложения в виде единого налога на вмененный доход, патентная система налогообложения, система налогообложения для сельскохозяйственных товаропроизводителей (единый сельскохозяйственный налог) — по критериям перехода на них также ориентированы в первую очередь на микропредприятия. По данным аудиторов Счетной палаты РФ[19], более 90% субъектов малого предпринимательства применяют специальные налоговые режимы, которые характеризуются относительно умеренной налоговой нагрузкой, наличием у налогоплательщиков права выбора наиболее комфортного режима налогообложения, зачастую упрощенным порядком осуществления бухгалтерского учета и формирования отчетности.

Известно, что в соответствии с НК РФ[20], законами субъектов РФ может быть установлена налоговая ставка в размере 0% для налогоплательщиков — индивидуальных предпринимателей, выбравших объект налогообложения в виде доходов или в виде доходов, уменьшенных на величину расходов, впервые зарегистрированных после вступления в силу указанных законов и осуществляющих предпринимательскую деятельность в производственной, социальной и (или) научной сферах, а также в сфере бытовых услуг населению. По сведениям СПС "Гарант" по состоянию на 1 марта 2018 г., "налоговые каникулы" для предпринимателей, применяющих упрощенную систему налогообложения, введены в 80 субъектах РФ, патентная система налогообложения — в 79 субъектах РФ.

Заметим, что благоприятный правовой режим привел к инициированию хозяйствующими субъектами изменения своей категории и росту количества микропредприятий (в ущерб средним предприятиям) за период 2010[21] — 2015[22] гг. на 9,4%.

Вместе с тем некоторые законодательные новеллы последних лет не способствуют увеличению числа субъектов микробизнеса. В частности, можно негативно оценить появление нормы о представлении налоговыми агентами ежеквартального отчета по налогу на доходы физических лиц (п. 2 ст. 230 НК РФ), регламентацию требований к работодателям-микропредприятиям новой гл. 48.1 ТК РФ и др.

Нами уже была обоснована позиция, согласно которой в отечественном законодательстве сформировался специальный режим деятельности субъектов МСП[23]. Сегодня мы можем говорить и об отдельном специальном правовом режиме для микропредприятий, который в силу большой экономической и социальной значимости данных субъектов должен стимулировать активность как начинающих, так и продолжающих свою деятельность субъектов микробизнеса.

Заключение

В настоящее время в России очень низка доля начинающих предпринимателей. По данным, приведенным в Стратегии МСП 2030, это 4,7% граждан трудоспособного возраста. Проект GEM[24] определяет уровень предпринимательских намерений в России как один из самых низких в мире — в 2016 г лишь 2,1% россиян, не являющихся предпринимателями, рассматривали для себя перспективу начать новое дело. По оценке возможностей для создания бизнеса Россия заняла 64-е место среди 65 стран — участниц проекта GEM[25]. Итоги проведенного нами в Университете имени О.Е. Кутафина (МГЮА) социологического исследования также свидетельствуют о нежелании студентов начинать свой собственный бизнес сразу после завершения обучения (лишь 4,8% опрошенных выразили такое намерение). Малый бизнес в качестве сферы своей будущей профессиональной деятельности указали лишь 15,6% респондентов[26].

Как представляется, шагом вперед в создании благоприятного правового климата (что должно способствовать изменению негативной ситуации) могли бы стать следующие законодательные решения:

— признание микропредприятий самостоятельной категорией субъектов предпринимательства (наряду с малыми, средними, крупными);

— потенциальное расширение указанной категории за счет легализованных самозанятых физических лиц;

— последовательное формирование специального правового режима деятельности субъектов микропредпринимательства.

Все предпосылки для реализации указанных мер в России уже имеются.

Литература

1. Агапцов С.А. Отчет о результатах экспертно-аналитического мероприятия "Анализ эффективности мер поддержки малого и среднего предпринимательства в рамках реализации Плана действий Правительства РФ, направленных на обеспечение стабильного социально-экономического развития РФ в 2016 году" / С.А. Агапцов // Бюллетень Счетной палаты РФ. 2017. N 7. С. 111 — 171.

2. Белых В.С. Субъекты малого и среднего предпринимательства: понятие, признаки, критерии / В.С. Белых, Т.М. Звездина // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2016. N 2. С. 17 — 21.

3. Ершова И.В. Дефиниция субъекта малого и среднего предпринимательства: законодательные, статистические, доктринальные подходы / И.В. Ершова // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 9. С. 1130 — 1138.

4. Ершова И.В. Специальный правовой режим деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства: доктринальные и законодательные подходы / И.В. Ершова // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2016. N 2. С. 22 — 26.

5. Ершова И.В. Малое и среднее предпринимательство: правовое обеспечение / И.В. Ершова, Л.В. Андреева, А.Г. Бобкова и др.; Отв. ред. И.В. Ершова. М.: Юриспруденция, 2014. 460 с.

6. Ершова И.В. Предпринимательское право: правовое сопровождение бизнеса: Учебник для магистров / И.В. Ершова, Р.Н. Аганина, В.К. Андреев и др.; Отв. ред. И.В. Ершова. М.: Проспект, 2017. 848 с.

7. Мохов А.А. Семейное и малое предпринимательство в современной России: доктрина и законодательство / А.А. Мохов // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2017. N 2. С. 25 — 28.

Рекомендуется Вам: