Вымогательство как преступление информационного характера и его разграничение с разбоем

Авторы: Мирончик А.С., Суслопаров А.В.

В главе 21 Уголовного кодекса РФ содержатся нормы, устанавливающие ответственность за корыстные насильственные преступления против собственности, в частности разбой, который относят к формам хищения, и вымогательство, которое признают иным корыстным преступлением против собственности. На протяжении длительного времени криминалисты исследуют вопрос о разграничении этих преступных деяний, поскольку при насильственном способе их совершения они имеют некоторую схожесть.

Так, проф. Н.А. Лопашенко обращает внимание на то, что вопрос разграничения разбоя и вымогательства является одной из "сложных квалификационных проблем посягательств на собственность, несмотря на то, что к нему неоднократно обращался высший судебный орган страны… Неверное решение проблемы разграничения вымогательства и разбоя (грабежа) — не редкость" [4, с. 350].

Следует отметить, что позиция высшей судебной инстанции России по вопросу разграничения разбоя и вымогательства отражена в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2015 N 56 "О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации)" (далее — Постановление N 56) [5]. Однако, несмотря на наличие разъяснений, посвященных разграничению разбоя и вымогательства, анализ судебной практики субъектов Российской Федерации, в частности Красноярского края и Новосибирской области, свидетельствует, что проблема разграничения этих противоправных деяний, способ совершения которых носит насильственный характер, до сих пор сохраняется.

Так, высшая судебная инстанция в Постановлении N 56 указала, что при решении вопроса об отграничении грабежа и разбоя от вымогательства, соединенного с насилием, судам следует учитывать, что при грабеже и разбое насилие является средством завладения имуществом или его удержания, тогда как при вымогательстве оно подкрепляет угрозу. Завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий либо сразу после их совершения, а при вымогательстве умысел виновного направлен на получение требуемого имущества в будущем. В случаях, когда вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием имущества потерпевшего, при наличии реальной совокупности преступлений эти действия в зависимости от характера примененного насилия должны дополнительно квалифицироваться как грабеж или разбой [5].

В рамках данной статьи мы проанализируем с точки зрения положений доктрины уголовного права примеры из правоприменительной деятельности, в которых квалификация действий виновных лиц не вполне соответствует приведенному толкованию [1; 7; 8].

Обратимся сначала к легальным определениям разбоя и вымогательства, при этом для полного и корректного раскрытия всех признаков этих преступных деяний проанализируем их с точки зрения признаков преступлений информационного характера. В этой связи отметим, что под преступлениями информационного характера понимаются общественно опасные противоправные деяния, предметом которых является информация или способом совершения которых является информационное воздействие, имеющие в качестве дополнительного объекта общественные отношения по обеспечению информационной безопасности. Признаки преступлений информационного характера: наличие специфического дополнительного объекта, наличие информации как предмета преступления или наличие информационного воздействия как способа совершения преступления [6, с. 55].

Легальное определение, содержащееся в ст. 163 УК РФ, говорит о том, что вымогательством является требование передачи чужого имущества или права на такое имущество или совершение других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

Согласно ст. 162 УК РФ разбоем является нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Нетрудно заметить, что из данных преступных деяний к информационным преступлениям относится только вымогательство [6, с. 194]. Как мы видим, способом совершения преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ, может быть только требование. В свою очередь, требование представляет собой не что иное, как передачу информации, информационное воздействие на сознание потерпевшего. Поскольку информация в настоящее время передается разнообразными способами, требование при вымогательстве может принимать самые разные формы, начиная от личного устного сообщения до сообщения посредством использования сети Интернет. Данный признак является достаточным для признания вымогательства информационным преступлением, однако можно выделить также еще один информационный компонент состава преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ, а именно угрозу распространения сведений, подкрепляющую требование. Строго говоря, угроза также может быть расценена как информационное воздействие, однако при угрозе применения насилия на первый план выступают физические действия, которые подкрепляют угрозу. В случае же с угрозой распространения сведений первостепенное значение обретает именно информационный аспект. Как сама угроза, так и распространение сведений под угрозой имеют целью оказание информационного воздействия на сознание потерпевшего, формирование в его нервной системе нужных преступнику нейронных связей, которые в дальнейшем по замыслу преступника должны привести к тому, что потерпевший самостоятельно совершит необходимые преступнику действия.

В отличие от вымогательства способом совершения разбоя являются физические действия, нападение. Конечно, достаточно легко отграничить разбой от вымогательства, когда преступник самостоятельно намерен забрать и (или) забирает у жертвы имущество вопреки ее воле. Здесь главное отличие от вымогательства заключается в том, что жертва может не совершать никаких действий, направленных на отчуждение своего имущества, ей главное в этой ситуации не препятствовать действиям преступника. Вторым важным отличием разбоя от вымогательства является то, что нападение всегда предполагает личное физическое присутствие преступника и физический контакт с потерпевшим.

Сложности возникают при отграничении разбоя от вымогательства тогда, когда происходит личное взаимодействие преступника с жертвой, при этом имеется угроза применения насилия, опасного для жизни и здоровья, а также в ходе совершения преступного деяния применяется физическое насилие.

Прежде всего, в таких случаях необходимо обращаться к буквальному толкованию норм уголовного закона. Для характеристики вымогательства законодатель использует слова "под угрозой применения насилия", для характеристики разбоя — "с угрозой применения такого насилия". Думается, существенных смысловых отличий в данных формулировках нет, они использованы с учетом правил русского языка. Тем не менее можно выделить определенный нюанс, который следует из самой сущности указанных преступлений. Выражение "с угрозой" предполагает, что угроза имеется в момент нападения и она может быть реализована в любой момент данного нападения. Когда нападение окончено, данная угроза реализована быть не может.

Формулировка "под угрозой применения насилия" с учетом сути вымогательства предполагает, что угроза возникает в момент сообщения жертве требований, однако она продолжает существовать до тех пор, пока требование не будет выполнено или пока преступник не откажется от своего замысла либо его замысел не будет доведен до конца по другим обстоятельствам. Иными словами, угроза при вымогательстве может сохранять свою действительность намного дольше по времени, чем при разбое.

Однако, несмотря на вышеизложенное, до сих пор сложно с теоретических позиций, в частности с позиций теории информации, провести разграничение таких явлений, как "нападение" и "требование", когда происходит личный физический контакт преступника и потерпевшего, а нападение сопровождается угрозой насилия. Сложность заключается в том, что в момент физического нападения в любом случае происходит и информационное взаимодействие субъектов. Жертва должна понять, осознать, что происходит, с какой целью осуществляется нападение. Другими словами, нападение предполагает сообщение информации потерпевшему о намерениях злоумышленника, выраженное тем или иным образом. В этих случаях необходимо использовать традиционный критерий разграничения составов преступлений, когда при вымогательстве потерпевшему предоставляется свобода действий после требований о передаче имущества и потерпевший может как передать имущество, так и обратиться в правоохранительные органы.

В то же время следует отметить, что термин "нападение" в доктрине уголовного права не имеет четко определенного содержания [2, с. 460 — 463]. В связи с этим необходимо обращаться к словарям русского языка для его филологического толкования. Согласно Толковому словарю С.И. Ожегова слово «нападение» происходит от слова «напасть», которое, в свою очередь, означает «броситься на кого-что-н. с враждебным намерением, а также вообще начать действовать против кого-н. с враждебной целью. Зверь напал на человека. Грабитель напал на прохожего. Н. на соседнюю страну» [9]. Представляется, что в уголовном законе необходимо использовать слово "нападение" в его широком значении, предполагающем действия с враждебной целью. Однако при таком понимании указанного термина достаточно сложно, если вообще возможно провести четкую грань между нападением и требованием передачи имущества, поскольку требование передачи имущества также является, по сути, действием с враждебной целью, его частным случаем.

Заметим также, что в уголовно-правовой науке предлагается разграничивать вымогательство, совершенное с применением насилия, от сходных преступлений, в частности от грабежа и разбоя, прежде всего по характеру, содержанию и функциональному назначению насилия [2, с. 714; 4, с. 351 — 352]. С таким подходом нельзя не согласиться.

Вместе с тем более конкретно и точно критерии разграничения указаны С.А. Елисеевым, который отмечает, что разграничение насильственного грабежа, разбоя и вымогательства необходимо проводить по направленности умысла на завладение чужим имуществом, по различию в степени свободы поведения потерпевшего, по назначению применения насилия к потерпевшему [3, с. 168 — 169].

Проиллюстрируем приведенные теоретические положения на конкретных примерах из судебной практики.

Так, Шарыповский районный суд Красноярского края квалифицировал действия Полякова С.Л. как вымогательство при следующих обстоятельствах. Поляков, желая продолжить распитие спиртного вместе с потерпевшим, стал требовать у последнего деньги на его покупку. Поскольку потерпевший добровольно не передал Полякову денежные средства для покупки спиртного, он умышленно, с целью подавления воли потерпевшего к сопротивлению, требуя у него денежные средства, применил насилие, а именно нанес удары ножом по различным частям тела потерпевшего [1; 6].

Действительно, в приведенном примере мы можем обнаружить сначала требование передачи чужого имущества, а затем, после отказа в передаче имущества, — требование, подкрепленное насилием, опасным для жизни и здоровья. На основе анализа терминов "нападение" и "требование передачи имущества" данный казус, как и большинство иных подобных ситуаций, решить невозможно, поэтому необходимо обратиться к иным критериям разграничения вымогательства и разбоя. Как уже отмечалось, одним из таких критериев может быть направленность на совершение действий самим потерпевшим в пользу преступника. Если направленность такова, что преступнику достаточно заставить жертву не сопротивляться, а затем самому забрать имущество, то это разбой. В рассматриваемой ситуации данный критерий не применим, поскольку из условий видно, что преступник стремился к тому, чтобы потерпевший сам совершил действия, направленные на отчуждение имущества.

Следующий критерий, который можно использовать при разграничении разбоя и вымогательства, заключается в том, что вымогательство может быть совершено как при непосредственном физическом контакте, так и дистанционно, а разбой — только при непосредственном контакте. Поскольку в указанной ситуации был личный контакт, то здесь этот критерий также не может быть применен.

Важным критерием разграничения является время действия угрозы. Если угроза действительна в течение долгого промежутка времени по истечении выдвижения требований, то деяние является вымогательством. Если же угроза исчезает после прекращения нападения, то деяние является разбоем. В рассматриваемом случае очевидно, что угроза, как и само применяемое насилие, была действительна лишь в момент нападения, когда заявлялись требования передачи имущества. При разрыве физического контакта, прекращении взаимодействия преступника и потерпевшего угроза прекратила бы свое действие, она не была обращена на будущее. Таким образом, характер угрозы свидетельствует о том, что осуществлялось разбойное нападение.

Заключительный традиционный критерий говорит о свободе действий потерпевшего после заявления требований при вымогательстве. Жертва в таком случае может иметь несколько вариантов действий: подчиниться, обратиться в правоохранительные органы или как-то иначе разрешить ситуацию. Подобной свободы действий в указанном примере не наблюдалось, поэтому, согласно данному критерию, деяние необходимо рассматривать как разбой.

Более того, при вымогательстве требование подкрепляется лишь угрозой, а не прямым физическим насилием; физическое насилие в вымогательстве подкрепляет угрозу, в то время как в указанном случае преобладало физическое насилие, что также свидетельствует о разбойном характере действий.

В другом случае Болотнинский районный суд Новосибирской области также квалифицировал действия обвиняемого как вымогательство. Негатин С.А., действуя из корыстных побуждений, запер входные двери дома потерпевшей, подошел и замахнулся на нее куском кирпича, зажатым в правой руке. При этом Негатин С.А. потребовал от потерпевшей передать ему принадлежащие ей денежные средства. Потерпевшая, испугавшись угрозы применения насилия, согласилась передать Негатину С.А. деньги, после чего вместе с ним вышла из дома, прошла на огород, достала спрятанный на грядке кошелек с деньгами и передала его Негатину С.А. С полученными деньгами Негатин С.А. с места происшествия скрылся, распорядившись ими по своему усмотрению. Таким образом, Негатин С.А. совершил преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 163 УК РФ, — вымогательство, т.е. требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия [7].

В рассматриваемой ситуации преступник стремился к тому, чтобы потерпевший сам совершил действия, направленные на отчуждение имущества, поэтому первый критерий разграничения преступлений здесь применен быть не может. Нельзя применить в этом случае и критерий, основанный на том, что вымогательство может быть совершено дистанционно. Поэтому обратимся к иным критериям.

Очевидно, что в данном случае угроза была действительна лишь в момент нападения, когда заявлялись требования передачи имущества. При разрыве физического контакта, прекращении взаимодействия преступника и потерпевшего угроза в значительной степени прекратила бы свое действие, она не была обращена на будущее. Таким образом, характер угрозы свидетельствует о том, что осуществлялось разбойное нападение. Не наблюдалось также и присущей вымогательству свободы действий потерпевшего после заявления требований, поэтому, согласно указанным критериям, деяние соответствует признакам разбоя.

Резюмируя изложенное, следует отметить, что отграничение вымогательства и разбоя следует проводить с учетом того, что вымогательство относится к информационным преступлениям, а также принимать во внимание направленность умысла на завладение чужим имуществом, различие в степени свободы поведения потерпевшего, назначение применения насилия к потерпевшему.

Список литературы

1. Апелляционное определение Красноярского краевого суда от 20.08.2015. URL: http://kraevoy.krk.sudrf.ru (дата обращения: 11.09.2019).

2. Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2002. С. 460 — 463, 714.

3. Елисеев С.А. Преступления против собственности: курс лекций. Томск: Издательский дом Томского государственного университета, 2018. С. 168 — 169.

4. Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность. М.: Норма; Инфра-М, 2012. С. 350, 351 — 352.

5. О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации): Постановление Пленума ВС РФ от 17.12.2015 N 56 // Российская газета. 2015. 28 дек.

6. Суслопаров А.В. Компьютерные преступления как разновидность преступлений информационного характера: Дис. … канд. юрид. наук. Красноярск, 2010. С. 55, 194.

7. Приговор Болотнинского районного суда Новосибирской области от 06.02.2014 по делу N 1-143/2013 1-8/2014 1-8/2014(1-143/2013). URL: https://sudact.ru/regular/doc/ (дата обращения: 11.09.2019).

8. Приговор Шарыповского районного суда Красноярского края от 09.06.2015.

9. Толковый словарь С.И. Ожегова. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/278077.

Рекомендуется Вам: