ЮрФак: изучение права онлайн

Пределы полномочий прокуроров в части, касающейся выявления в арбитражном процессе сомнительных финансовых операций (сделок) между субъектами предпринимательской деятельности

Автор: Бажанов С.В.

С начала 1990-х гг. в Российской Федерации заметно умножилось число сомнительных финансовых операций[1], что свидетельствует о смещении акцентов в противоправной деятельности дельцов теневого сектора экономики в сферу кредитно-финансовых отношений, где наличествуют значительные денежные ресурсы и развитая банковская инфраструктура. Последняя позволяет им оперативно осуществлять как внешне легитимные, так и "серые" схемы юридически несостоятельных сделок, преобладающая доля которых проходит через сеть "отмывочных" банков, офшорных компаний и фирм-однодневок.

Понятие "фирма-однодневка" уверенно вошло в лексикон сотрудников правоохранительных и контролирующих, в частности налоговых, органов. Означает оно (псевдо)коммерческую организацию, функционирующую в течение непродолжительного времени. Однако ни в Налоговом кодексе Российской Федерации, ни в других федеральных законах дефиниции указанного термина до сих пор не представлено.

Официальные представители ФНС России полагают, что под фирмой-однодневкой следует подразумевать юридическое лицо, не обладающее самостоятельностью, не представляющее налоговой отчетности, создаваемое без цели предпринимательской деятельности и регистрируемое по адресу массовой регистрации.

Стало быть, фирма-однодневка — это организация, не уплачивающая установленных налогов, но предоставляющая клиентам возможность их минимизации, то есть получения всевозможных вычетов и других льгот.

Наиболее одиозная из подобных схем — "молдавская", механизм реализации которой сводится к следующему.

В Молдавии формируются фиктивные задолженности российских коммерческих организаций перед местными хозяйствующими субъектами. Зарубежные "партнеры", зарегистрированные, как правило, в офшорных юрисдикциях, заключают кредитные соглашения, в соответствии с которыми российским компаниям выделяются кредиты на огромные суммы. Гарантами и поручителями по ним выступают граждане Молдавии или молдавские фирмы-однодневки, что оправдывает обращение спорящих сторон в судебные органы этого государства впоследствии. При этом сами гаранты (граждане) Молдавии о своем личном участии в подобных схемах, как правило, не знают.

По истечении оговоренного в фиктивном договоре срока и невыполнении заранее определенной стороной своих обязательств образуется ее формальная задолженность перед нерезидентами. Компания-кредитор подает в молдавский суд иск о взыскании долга с фирмы или с подставного лица (гражданина Молдавии), который выступает солидарным ответчиком. Обычно в инициируемых исках фигурируют денежные суммы в размере от 500 млн до 5 млрд руб.

В судебном заседании российская компания признает исковые требования и соглашается выплатить задолженность, а суд безоговорочно выносит решение в пользу истца и выдает исполнительный лист.

Суть аналогичной российской схемы заключается в том, что два юридических лица (резидент и нерезидент) договариваются о взыскании долга через третейский суд или посредством заключения мирового соглашения. Истцом выступает нерезидент, требующий погасить задолженность, а ответчиком — резидент, соглашающийся с его требованием. Суд безоговорочно принимает решение о взыскании долга с ответчика и выдает исполнительный лист, с которым нерезидент обращается в подразделение ФССП России, открывающее исполнительное производство. Средства с банковского счета должника списываются на счет ФССП России, а затем перечисляются в пользу взыскателя на его счет в зарубежном банке.

Описываемые схемы уникальны тем, что они со всех сторон "защищены" законом. Вступление в них ФССП России, как государственного органа, исполняющего судебные решения, делает их участников с юридической точки зрения практически неуязвимыми.

В то же время Банк России считает допустимым в ходе реализации собственных правил внутреннего контроля обязывать кредитные организации принимать решение об оценке операций, проводимых с использованием означенных схем, как сомнительных. При этом кредитным организациям предписывается проявлять повышенное внимание ко всем операциям клиентов, используя право на отказ в их проведении. Таким образом, вступившее в законную силу судебное решение и постановление пристава-исполнителя, направленное на его реализацию, вместо безусловного исполнения предполагаются к дополнительной проверке со стороны кредитных организаций на предмет выявления признаков сомнительности в действиях сторон (истцов и ответчиков). Без нормативного правового урегулирования такая практика чревата серьезными злоупотреблениями со стороны кредитных организаций, поскольку может влечь ущемление прав и законных интересов добросовестных, в том числе зарубежных, компаний[2].

В целях выявления организаций (партнеров, контрагентов), склонных к проведению сомнительных финансовых операций с привлечением фирм-однодневок, добросовестные субъекты хозяйственной деятельности, а также органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, должны обладать информацией о типичных признаках, присущих проблемным юридическим лицам, которые условно можно изобразить следующим образом.

Прежде всего, как уже отмечалось, фирмы-однодневки имеют массовый адрес регистрации и легализуются под вывеской обществ с ограниченной ответственностью (ООО). По своему юридическому адресу они, как правило, не находятся, имея неброское название, представляющее собой наиболее расхожий термин (их набор), без увязки со сферой деятельности и местом расположения. Фирмы-однодневки не обременяют себя собственными основными средствами (подсобными помещениями), расчетные счета открывают в той же кредитной организации, что и их партнеры (контрагенты), уплачивают минимальные налоги либо не платят их вовсе, не сдавая (или сдавая нулевую) отчетность в налоговые органы. При всем этом их функционеры не имеют никакого отношения к деятельности означенных проблемных юридических лиц.

Анализируя степень налоговых рисков, свойственных фирмам-однодневкам, следует учитывать ряд дополнительных обстоятельств, могущих оказаться полезными впоследствии (в том числе при доказывании по уголовным делам). В качестве таковых выступают данные, подтверждающие факт отсутствия:

— прямых контактов между уполномоченными, в том числе руководящими, должностными лицами, представляющими интересы сторон при обсуждении условий договоров (включая их подписание);

— документального удостоверения полномочий руководителя (представителя) компании-контрагента;

— достоверной информации о месте фактического расположения компании-контрагента, принадлежащих ей подсобных помещений, о способах получения сведений о ней, о регистрации в Едином государственном реестре юридических лиц (ЕГРЮЛ).

Наличие перечисленных факторов предполагает высокую степень вероятности отнесения налоговыми органами указанных компаний-контрагентов к числу проблемных, а сделок, совершенных с их участием, — к разряду сомнительных.

Полномочия по их выявлению предоставлены и Федеральной службе по финансовому мониторингу, внимание которой могут привлекать финансовые операции субъектов экономической деятельности (физических лиц), связанные, например:

— с покупкой (продажей) национальной (иностранной — в эквиваленте) валюты на сумму свыше 600 тыс. руб.;

— получением наличных денежных средств по чеку, выданному нерезидентом Российской Федерации на предъявителя;

— покупкой ценных бумаг за наличный расчет;

— внесением наличных денежных средств в уставный капитал юридического лица и обменом банкнот одного номинала на банкноты другого номинала.

Если говорить о банковских вкладах, то здесь подозрения могут вызвать все вышеназванные операции при условии:

— оформления депозита с размещенными на нем денежными средствами на предъявителя;

— открытия депозита с размещенными на нем денежными средствами в пользу третьих лиц;

— перевода денежных средств на анонимный зарубежный счет либо (наоборот) их поступления с анонимного счета из-за рубежа;

— зачисления (списания) денежных средств с депозита юридического лица, зарегистрированного менее трех месяцев назад (на момент проведения операции);

— отсутствия движений денежных средств по счету юридического лица со времени его регистрации.

Потенциально внимание контролирующих органов должны привлекать также сделки с недвижимостью, сумма по которым равняется или превышает 3 млн руб., а также финансовые операции юридических (физических) лиц, не соответствующие рекомендациям Группы разработки мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ).

Сотрудники налоговых органов, оценивая сомнительные финансовые сделки, по обыкновению оперируют понятием необоснованной налоговой выгоды. Чаще всего это связано с деятельностью тех же фирм-однодневок или с явным завышением одной из сторон (сторонами) стоимости сделки. Внимание налоговых органов в состоянии привлечь также операции, выглядящие нетипичными для субъектов хозяйственной деятельности, включая случаи их нерегулярности или отсутствия видимого экономического смысла.

Если говорить об участии прокуроров в выявлении сомнительных финансовых операций хозяйствующих субъектов, то это представляется возможным в рамках их традиционной, прежде всего надзорной, деятельности. Их участие в судах, безусловно, способствует предупреждению и пресечению нарушений федеральных законов и в экономической, и в банковской сферах. Однако по рассматриваемой категории исков (число которых к их общей массе относительно невелико), разбираемых арбитражными судами, полномочия прокуроров заметно ограниченны, поскольку сторонами здесь выступают субъекты предпринимательской деятельности.

Согласно Федеральному закону от 17 января 1992 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации"[3] участие прокуроров в судах направлено на защиту прежде всего государственных и общественных интересов. Так, в п. 4 ст. 27 Закона N 2202-1 провозглашается, что в случае нарушения прав и свобод человека и гражданина, защищаемых в порядке гражданского и административного судопроизводства, когда пострадавший по состоянию здоровья, возрасту или иным причинам не может лично отстаивать в (арбитражном) суде свои права и свободы или когда нарушены права и свободы значительного числа граждан либо в силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение, прокурор предъявляет и поддерживает в (арбитражном) суде иск в интересах пострадавших.

Пункт 3 ст. 35 Закона N 2202-1 декларирует, что прокурор, в соответствии с процессуальным законодательством Российской Федерации, вправе обратиться в суд с заявлением или вступить в дело на любой стадии процесса, если того требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества и государства.

Таким образом, оказывать системное воздействие на решения арбитражных судов по делам о спорах хозяйствующих субъектов, имущество которых сформировано без государственного участия, прокуроры, как правило, не в состоянии.

Участие прокуроров в арбитражном процессе — явление новое в правоприменительной практике. Обусловливается это созданием системы судов, занимающихся разрешением исключительно экономических споров на областном, краевом и республиканском уровнях. Их (прокуроров) полномочия ориентированы на защиту общественных и государственных интересов на основании и в пределах, которые устанавливаются Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации[4].

В арбитражном процессе прокуроры выступают от своего имени, являясь гарантами обеспечения публично-правовых интересов. Наиболее характерная для них (надзорная) функция в подобных ситуациях "не срабатывает", а правовой статус приобретает известные особенности. Так, обладая равными правами с другими участниками арбитражного процесса и неся возлагаемые на них обязанности, прокуроры тем не менее лишены права принесения надзорных протестов. Если они обращаются с иском в защиту прав и законных интересов общества (государства), то выступают в роли обычных истцов. Исключение составляет лишь право подписания мировых соглашений.

В контексте изложенного серьезной проблемой остается отсутствие у судов полномочий по проверке содержания сомнительных сделок, а также финансового положения их участников.

В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 сентября 1987 г. N 5 "О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений"[5] указывалось на то, что при рассмотрении гражданско-правовых споров суды должны:

— выявлять причины их возникновения и условия, способствовавшие развитию конфликтных ситуаций;

— выяснять, не было ли допущено сторонами или должностными лицами нарушений закона, прав и интересов граждан, государственных и общественных организаций (п. 1).

Однако Верховный Суд Российской Федерации должен ориентировать суды и на минимизацию случаев принятия немотивированных решений, допускаемых, в частности, в порядке, предусмотренном ч. 4 ст. 170 АПК РФ. Дело в том, что по складывающейся ныне практике, в случае признания иска ответчиком в мотивировочной части решения указывается лишь на данный факт, а также на факт его принятия судом. Вместе с тем в прикладной плоскости суд должно настораживать то обстоятельство, что стороны не разрешили конфликт (при отсутствии спора) в досудебном порядке. К тому же он обязан возвращать исковое заявление, если истцом не соблюден претензионный (иной досудебный) порядок урегулирования спора с ответчиком в случаях, когда такой порядок обязателен в силу закона (п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ).

Строго говоря, по делам, связанным с финансовыми операциями субъектов предпринимательской деятельности, должны применяться положения ч. 5 ст. 49 АПК РФ, предусматривающие, что арбитражный суд не принимает отказ истца от иска, уменьшение им размера исковых требований, признание ответчиком иска, не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права других лиц. В таких случаях он (суд) обязан рассмотреть дело по существу.

Таким образом, положения вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации целесообразно распространить и на арбитражную практику.

Что касается полномочий прокуроров по выявлению в арбитражных процессах сомнительных финансовых операций субъектов хозяйственной (предпринимательской) деятельности, то подготовка подобающих изменений федерального законодательства по состоянию на сегодняшний день представляется преждевременной. Их возможности в этом смысле должны проистекать из положений Закона N 2202-1, регламентирующих традиционные виды прокурорской деятельности.

Литература

1. Федеральный закон от 17 января 1992 г. N 2202-1 (в ред. от 07.03.2017) "О прокуратуре Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. N 47. Ст. 4472.

2. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 сентября 1987 г. N 5 (в ред. от 06.02.2007) "О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений" // СПС "КонсультантПлюс".

3. Андрианов В. Финансовые схемы вывода капиталов за рубеж — "молдавская" схема. URL: http://viperson.ru/articles/finansovye-shemy-vyvoda-kapitala-za-rubezh-moldavskaya-shema (дата обращения: 01.03.2018).

4. Бажанов С.В. Псевдофинансовые операции и незаконная банковская деятельность: недопустимость отождествления при расследовании преступлений / С.В. Бажанов // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. N 2(32). С. 153 — 157.

 


[1] См.: Бажанов С.В. Псевдофинансовые операции и незаконная банковская деятельность: недопустимость отождествления при расследовании преступлений // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. N 2(32). С. 153 — 157.

[2] См.: Андрианов В. Финансовые схемы вывода капиталов за рубеж — "молдавская" схема. URL: http://viperson.ru/articles/finansovye-shemy-vyvoda-kapitala-za-rubezh-moldavskaya-shema (дата обращения: 01.03.2018).

[3] Ред. от 07.03.2017. См.: СЗ РФ. 1995. N 47. Ст. 4472; далее — Закон N 2202-1.

[4] Далее — АПК РФ. — Прим. авт.

[5] Ред. от 06.02.2007. См.: СПС "КонсультантПлюс".


Рекомендуется Вам: