ЮрФак: изучение права онлайн

Применение уголовно-правовых норм за некачественное оказание медицинской помощи и (или) медицинской услуги

Автор: Чурляева И.В.

Гарантированное государством право гражданина на получение качественной медицинской помощи или медицинской услуги охраняется в том числе нормами Уголовного кодекса Российской Федерации[1] (далее — УК РФ). Но при уголовно-правовой оценке деятельности медицинского работника возникают трудности, поскольку не совсем понятно, что именно совершил медицинский работник: ненадлежащим образом оказал медицинскую помощь, результатом которой стали тяжкие последствия (смерть пациента или тяжкий вред здоровью), или некачественно предоставил медицинскую услугу?

Если медицинский работник при оказании медицинской помощи вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей причинил пациенту по неосторожности смерть или тяжкий вред здоровью, то он будет привлечен к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 109 или ч. 2 ст. 118 УК РФ. Если медицинский работник оказал пациенту медицинскую услугу, не отвечающую требованиям безопасности, в результате чего наступили те же самые последствия, то он должен понести уголовную ответственность по п. "в" ч. 2 ст. 238 или ч. 3 ст. 238 УК РФ.

Возникает вопрос: в каких случаях и при каких медицинских манипуляциях медицинский работник оказывает медицинскую помощь, а в каких — предоставляет медицинскую услугу?

Несмотря на то что в Федеральном законе от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан"[2] (далее — Закон N 323-ФЗ) даются определения и медицинской помощи, и медицинской услуги, это, к сожалению, не облегчает работу правоприменителей прежде всего по правовой оценке действий (бездействия) медицинского персонала. В первую очередь это касается большинства используемых терминов в медицинской и юридической практике, таких как "ятрогенные преступления", "врачебная ошибка", "ненадлежащее оказание медицинской помощи", "некачественно предоставленные медицинские услуги" и др.

Не будем останавливаться на анализе этих понятий, а рассмотрим деятельность правоприменителей на примерах судебной практики, связанной с привлечением медицинских работников к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 109 и п. "в" ч. 2 ст. 238 УК РФ.

В соответствии со ст. 2 Закона N 323-ФЗ под медицинской помощью понимается комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг. Медицинская услуга определяется как медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.

Оказание медицинской помощи включает в себя предоставление медицинских услуг, и эти два понятия тесно связаны между собой, а в некоторых случаях они подменяют друг друга на практике. "При оказании медицинской услуги гражданин выступает не только как пациент, но и как потребитель медицинской услуги. Медицинская услуга, как и любая иная услуга, относится к области гражданско-правовых отношений, а следовательно, имеет экономический характер. Вместе с тем, поскольку медицинская услуга относится к сфере медицинской помощи, то на первое место должна быть поставлена социальная значимость оказания такой услуги, затем ее эффективность, а экономическая составляющая должна находиться на последнем, третьем месте. К сожалению, в настоящее время данный порядок не всегда соблюдается и экономические вопросы ставятся во главу угла, в результате чего пациент либо вовсе отказывается от предоставления услуги, либо услуга предоставляется в уменьшенном объеме, что сказывается на ее эффективности, и, следовательно, на состоянии здоровья пациента"[3].

А.В. Дроздова в своей статье определяет медицинские услуги как "платные мероприятия, не связанные с выполнением работ и осуществляемые в рамках медицинской деятельности медиками-профессионалами, направленные на профилактику заболеваний, их диагностику и лечение для удовлетворения потребностей граждан в поддержании и восстановлении здоровья"[4].

Поскольку ст. 41 Конституции Российской Федерации[5] устанавливает, что медицинская помощь в государственных и муниципальных организациях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов и других поступлений, то любую медицинскую помощь можно считать услугой, которая имеет экономическую составляющую. Различаются только источники финансирования — средства пациента, бюджета или страховых компаний. Из этого следует, что медицинская помощь и медицинская услуга частично могут совпадать.

Исходя из анализа судебной практики в период с 1 января по 1 ноября 2019 г. не было вынесено ни одного приговора по п. "в" ч. 2 ст. 238 УК РФ. В одном из рассмотренных уголовных дел приговор был вынесен по ч. 2 ст. 109 УК РФ, хотя уголовное дело возбуждалось по ст. 238 УК РФ. Так, "смерть… наступила в результате неблагоприятной реакции при выполнении катетеризации эпидурального пространства с инфузией (введением) туда раствора лидокаина… возникшей в послеоперационном периоде после проведения ей операции… Неблагоприятная реакция привела к острой сердечной недостаточности и остановке дыхания у [пациента], развитию послереанимационной болезни с возникновением отека головного мозга <…> Между смертью потерпевшей и возникшими у нее осложнениями имеется причинная связь <…> Анализируя собранные по делу доказательства, суд квалифицирует действия У. по части 2 статьи 109 УК РФ как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. При этом доводы потерпевшей стороны о неверной квалификации действий подсудимого У. суд находит необоснованными, оснований для квалификации действий последнего по статье 238 УК РФ… не имеется"[6].

Также в анализируемый период было вынесено четыре судебных решения, в одном из которых[7] истец требовал возместить причиненный моральный вред ввиду потери близкого родственника. Но в заключении эксперта указано, что причинно-следственная связь между действиями медицинского работника и наступившими последствиями (смерть пациента) отсутствует, что влечет отсутствие вины в его действиях. Поэтому суд данный иск не удовлетворил. Следователь, исходя из этого заключения, выносит постановление о прекращении уголовного дела, возбужденного по факту причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[8], в связи с отсутствием в действиях медицинского работника составов преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 109, п. "в" ч. 2 ст. 238 УК РФ.

Из рассмотренных выше постановлений о прекращении уголовного дела видно, что следователи используют и ч. 2 ст. 109, и п. "в" ч. 2 ст. 238 УК РФ[9]. А это указывает на то, что правоприменитель не разграничивает понятия "медицинская помощь" и "медицинская услуга".

По итогам анализа судебной практики за 2018 год не было обнаружено ни одного судебного приговора по п. "в" ч. 2 ст. 238 УК РФ, где субъектом преступления являлся бы медицинский работник. Но было пять постановлений суда о прекращении уголовного дела по ст. 238 УК РФ, одно из которых — в связи с истечением сроков давности, где в фабуле дела говорилось об "оказании неквалифицированной медицинской помощи (услуги)"[10], т.е. правоприменитель в очередной раз отождествляет эти два понятия. Еще встретилось четыре постановления суда о прекращении уголовного дела в связи с судебным штрафом[11], хотя действия врача были оценены как преступные, поскольку в заключении эксперта была установлена прямая причинно-следственная связь между действиями медицинского работника и наступившими последствиями (смерть пациента).

По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации за I полугодие 2019 г. всего по ч. 1 ст. 238 УК РФ было осуждено 1 073 человека; по ч. 2 ст. 238 — 367; по ч. 3 ст. 238 — 7 человек[12]. За 2018 год статистика такова: по ч. 1 ст. 238 УК РФ — 2 752 человека; по ч. 2 ст. 238 — 990; по ч. 3 ст. 238 — 31 человек[13]. Но в эту выборку медицинские работники не попали. Что касается ч. 2 ст. 109 УК РФ, то за I полугодие 2019 г. было осуждено 73 человека[14], из них 8 медицинских работников[15], а за 2018 год — 151 человек[16], из них 19 медицинских работников[17]. Это указывает на отсутствие значимости в расширении норм уголовно-правового характера в отношении медицинских работников. Следует согласиться с позицией В.А. Каплуна, который говорит о "тенденциях к расширенному толкованию и использованию терминов, статей Уголовного кодекса ("Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности" (ст. 238 УК)), под которые можно подвести любые дефекты оказания медицинском помощи, любые действия медицинских работников (в первую очередь врачей) в случаях, когда имеется закономерное течение заболевания, отсутствие разработанных методик, лекарств для лечения, не обеспеченных сегодняшней государственной системой ОМС возможности своевременной и качественной медицинской помощи"[18], и тем самым привлекать к уголовной ответственности медицинских работников. Юристы, общественные деятели, да и многие пациенты, кому была оказана неквалифицированная, некачественная медицинская помощь (медицинская услуга), выступают за ужесточение наказания и расширение уголовно-правовой возможности для привлечения медицинских работников к уголовной ответственности. И в этом имеется определенная логика. Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 238 УК РФ, — это преступление небольшой тяжести; предусмотренное ч. 2 и 3 ст. 238 — тяжкое преступление в соответствии со ст. 15 УК РФ; предусмотренное ч. 2 ст. 109 — преступление небольшой тяжести; предусмотренное ч. 3 ст. 109 — средней тяжести. Исходя из такой категоризации преступлений за смерть пациента, если правоприменитель будет ссылаться на ст. 109 УК РФ, виновное лицо может получить максимально три года лишения свободы либо более мягкий вид наказания или вовсе может избежать ответственности, например за истечением сроков давности. И это подтверждается анализом судебной практики[19].

В период с 1 января по 1 ноября 2019 г. из 75 судебных документов, представленных на сайте sudact.ru, по статье 109 УК РФ было вынесено 9 обвинительных приговоров медицинским работникам (в том числе хирургу[20], педиатру[21], анестезиологу[22], травматологу[23], санитарке[24]). В основном им было назначено наказание от 1,6 мес. до двух лет ограничения свободы с лишением права заниматься медицинской деятельностью от одного года до двух лет, санитарке назначено наказание в виде одного года ограничения свободы, анестезиологу — два года ограничения свободы. И один приговор был вынесен оправдательный[25]. Кроме всего прочего, было вынесено 11 постановлений, из которых: два постановления о прекращении в связи с примирением с потерпевшим[26]; три — в связи с судебным штрафом[27]; шесть — в связи с истечением сроков давности[28].

За этот же период по статье 109 УК РФ было вынесено 38 судебных решений о возмещении морального вреда в связи с потерей близкого родственника[29], 10 дел прекращено за отсутствием состава преступления (не была обнаружена причинно-следственная связь между действиями медицинского работника и наступившими последствиями (смерть пациента)) и 6 прекращено по истечении сроков давности, но вина в действиях врача имела место, поскольку в судебном решении ссылались на заключение судебно-медицинской экспертизы (СМЭ), где было указано, что причинно-следственная связь между действиями медработника и наступившими последствиями в виде смерти пациента имеется (ч. 2 ст. 109 УК)[30].

На наш взгляд, не следует расширять уголовно-правовые нормы для привлечения медицинских работников к уголовной ответственности, тем более что некоторые из них не применяются. Думается, есть необходимость в ужесточении санкций, в частности, за те преступления, в результате которых наступила смерть пациента (например, предусмотренных ч. 2, 3 ст. 109 УК РФ), а также в рассмотрении вопроса об увеличении размера дополнительного вида наказания — лишении права заниматься медицинской деятельностью не на три года, как это предусмотрено в УК РФ, а на более длительный срок (5 — 10 лет), причем этот вид наказания может быть применен как основной. Однозначно должно быть закреплено возмещение причиненного вреда пациенту или — в случае гибели пациента — его родственникам.

 


[1] СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.

[2] Российская газета. 23 ноября 2011 г.

[3] Белянинова Ю.В., Гусева Т.С., Захарова Н.А. и др. Постатейный комментарий к ФЗ от 21.11.2011 N 323 "Об основах охраны здоровья граждан". Саратов, 2019. С. 16.

[4] Дроздова А.В. Понятие медицинской услуги как гражданско-правовой категории // Сибирский юридический вестник. 2004. N 3. С. 42.

[5] СЗ РФ. 2014. N 31. Ст. 4398.

[6] Приговор Городищенского районного суда Волгоградской области от 19 апреля 2019 г. по делу N 1-203/2018 // https://sudact.ru/regular/doc/abRj63C5E4ob/?regular-txt=&regular-case_doc=1-203%2F2018+&regular-lawchunkinfo=&regular-date_from=&regular-date_to=&regular-workflow_stage=&regular-area=&regular-court=&regular-judge=&_=1579689435523.

[7] Решение Березниковского городского суда Пермского края от 25 февраля 2019 г. N 2-488/2019 2-488/2019~М-219/2019 М-219/2019 по делу N 2-488/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/q98duYD22ZIR/.

[8] Российская газета. 22 декабря 2001 г.

[9] Приговор Городищенского районного суда Волгоградской области от 19 апреля 2019 г. по делу N 1-203/2018 // https://sudact.ru/regular/doc/abRj63C5E4ob/?regular-txt=&regular-case_doc=1-203%2F2018+&regular-lawchunkinfo=&regular-date_from=&regular-date_to=&regular-workflow_stage=&regular-area=&regular-court=&regular-judge=&_=1579689435523.

[10] Постановление Ухтинского городского суда Республики Коми от 23 ноября 2018 г. N 1-451/2018 по делу N 1-451/2018 // http://sudact.ru/regular/doc/0cTNy9aaFhrQ/.

[11] Постановления Верещагинского районного суда Пермского края от 12 февраля 2019 г. N 1-10/2019 1-200/2018 по делу N 1-10/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/E0VuQcPrIyZL/; Первоуральского городского суда Свердловской области от 7 февраля 2019 г. N 1-53/2019 по делу N 1-53/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/MDHF86QaUBQ/; Шилкинского районного суда Забайкальского края от 7 февраля 2019 г. N 1-121/2019 г. по делу N 1-121/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/T7Uh96dwrgWl/; Привокзального районного суда г. Тулы от 18 июля 2018 г. N 1-87/2018 по делу N 1-87/2018 // http://sudact.ru/regular/doc/wHssqAHQayV8/.

[12] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за I полугодие 2019 года N 10-а "Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации" // http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5081.

[13] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2018 год N 10-а "Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации" // http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4894.

[14] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за I полугодие 2019 года N 11.1 "Отчет о демографических признаках осужденных по всем составам преступлений УК РФ" // http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5081.

[15] Там же.

[16] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2018 год. N 10-а "Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации" // http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4894.

[17] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2018 год N 11.1 "Отчет о демографических признаках осужденных по всем составам преступлений УК РФ" // http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4894.

[18] Каплун В.А. Терминологическая неопределенность как одна из проблем в расследовании медицинских преступлений // Сборник материалов Междунар. науч.-практ. конф. "Досудебное производство по уголовным делам о профессиональных преступлениях, совершенных медицинскими работниками" / Под ред. А.М. Багмета. М., 2018. С. 69 — 70.

[19] Постановления Ухтинского городского суда Республики Коми от 27 июня 2019 г. N 1-296/2019 по делу N 1-296/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/Hhgpyrt8XQdW/; Ленинского районного суда г. Тюмени от 14 мая 2019 г. N 1-622/2019 по делу N 1-622/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/rGWTi78YYPLt/; Оловяннинского районного суда Забайкальского края от 10 января 2019 г. N 1-240/2018 1-4/2019 по делу N 1-240/2018 // http://sudact.ru/regular/doc/r4So2cU4f8VW/.

[20] Приговор Лужского городского суда Ленинградской области от 11 января 2019 г. N 1-10/2019 1-242/2018 по делу N 1-10/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/HOYILV8vzyVR/.

[21] Приговор Заиграевского районного суда Республики Бурятия от 17 апреля 2019 г. N 1-32/2019 1-428/2018 по делу N 1-211/2018 // http://sudact.ru/regular/doc/0SmOxpwxIExt/.

[22] Приговоры Поворинского районного суда Воронежской области от 12 апреля 2019 г. N 1-7/2019 по делу N 1-7/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/qzdmNXlAxHQC/; Городищенского районного суда Волгоградской области от 19 апреля 2019 г. N 1-203/2018 1-31/2019 по делу N 1-203/2018 // https://sudact.ru/regular/doc/abRj63C5E4ob/; Ярковского районного суда Тюменской области от 30 января 2019 г. N 1-4/2019 1-78/2018 по делу N 1-4/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/vznRMlyrYdJw/.

[23] Приговор Павловского районного суда Краснодарского края от 20 марта 2019 г. N 1-13/2019 1-183/2018 от 20 марта 2019 г. по делу N 1-13/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/KLbCTBPVBNVb/.

[24] Приговор Первоуральского городского суда Свердловской области от 15 февраля 2019 г. N 1-38/2019 по делу N 1-38/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/7HGADxJMBf5a.

[25] Приговор Октябрьского районного суда г. Рязани от 18 января 2019 г. N 1-1/2019 1-21/2018 1-297/2017 по делу N 1-1/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/ECKtiWxUKYxN/.

[26] Постановления Ленинского районного суда г. Костромы от 14 марта 2019 г. N 1-65/2019 по делу N 1-65/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/CTSmCOlGlBon/; Камышинского городского суда Волгоградской области N 1-246/2019 от 19 июня 2019 г. по делу N 1-246/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/IyCbIYRJ1er/.

[27] См., например: Постановления Верещагинского районного суда Пермского края от 12 февраля 2019 г. N 1-10/2019 1-200/2018 по делу N 1-10/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/E0VuQcPrIyZL/; Первоуральского городского суда Свердловской области от 7 февраля 2019 г. N 1-53/2019 по делу N 1-53/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/MDHF86QaUBQ/; Шилкинского районного суда Забайкальского края от 7 февраля 2019 г. N 1-121/2019 по делу N 1-121/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/T7Uh96dwrgWl/.

[28] См., например: Постановления Пролетарского районного суда г. Тулы от 8 мая 2019 г. N 1-132/2019 по делу N 1-132/2019 // http://sudact.ru/regular/doc/Jidj6s6MGX6V/; Оловяннинского районного суда Забайкальского края от 10 января 2019 г. N 1-240/2018 1-4/2019 по делу N 1-240/2018 // http://sudact.ru/regular/doc/r4So2cU4f8VW/; Благовещенского районного суда Республики Башкортостан от 30 января 2019 г. N 1-15/2019 по делу N 1-15/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/2qHolEvQ7jQK/.

[29] См., например: решения Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 23 апреля 2019 г. N 2-1189/2019 2-1189/2019~М-1042/2019 М-1042/2019 по делу N 2-1189/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/gWf4dMt9RuUJ/; Ступинского городского суда Московской области от 17 мая 2019 г. N 2-1/2019 2-1/2019(2-720/2018;)~М-553/2018 2-720/2018 М-553/2018 по делу N 2-1/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/zxap1BOB9KJY/.

[30] См., например: решение Красноармейского районного суда Краснодарского края N 2-1000/2019 2-1000/2019~М-838/2019 М-838/2019 от 18 июня 2019 г. по делу N 2-1000/2019 // https://sudact.ru/regular/doc/OfuVXQC46YVu.


Рекомендуется Вам: