Незаконная добыча общераспространенных полезных ископаемых — не хищение

Автор: Яни П.С.

Из всего комплекса вопросов квалификации незаконной добычи общераспространенных полезных ископаемых (далее — ОПИ) чаще прочих криминалистами обсуждается возможность уголовно-правовой оценки содеянного как хищения.

Согласно ст. 3 Закона РФ от 21 февраля 1992 г. N 2395-1 "О недрах" к полномочиям федеральных органов государственной власти, органов государственной власти в сфере регулирования отношений недропользования (ныне это Минприроды России) относится в том числе формирование совместно с субъектами Федерации региональных перечней полезных ископаемых, относимых к общераспространенным полезным ископаемым. В соответствии с указанием Минприроды при формировании региональных перечней полезных ископаемых, относимых к общераспространенным, рекомендуется использовать определенный их перечень, включающий пески, песчано-гравийные, гравийно-песчаные породы и т.д.¹ Эти рекомендации учитываются при формировании названных перечней ОПИ².

Законодательством установлены основания (условия) добычи и использования ОПИ, пользование недрами лицензируется³. Добычу ОПИ в нарушение оснований (условий) и станем определять как незаконную. Образует ли такая добыча состав хищения? Точка зрения, отрицающая подобную возможность, господствует в науке, во всяком случае, среди известных исследователей проблем квалификации преступлений против собственности и экологических преступлений.

"Принадлежность основных природных ресурсов государству и вытекающая отсюда их ограниченность в гражданском обороте, — пишет А. Бойцов, — позволяют констатировать ошибочность встречающихся в литературе утверждений о способности любых природных объектов быть предметом хищения… природные ресурсы могут считаться предметом хищения лишь в той мере, в какой их оборот допускается законом, предполагающим свободное осуществление их собственником права владения, пользования и распоряжения данными объектами недвижимости", "самовольное пользование недрами или нарушение правил пользования ими охватывается столь многообразным комплексом норм действующего УК, что отсутствие в нем нормы, аналогичной ст. 167 УК РСФСР 1960 г. не означает, вопреки утверждению некоторых авторов, что "преступные посягательства на недра и их содержимое" следует квалифицировать как хищение, а содержимое недр следует признать предметом хищения"⁴.

Действительно, вывод об ограниченности в обороте ОПИ следует из ст. 1.2 Закона "О недрах", согласно которой "недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые… являются государственной собственностью. Участки недр не могут быть предметом купли, продажи, дарения, наследования, вклада, залога или отчуждаться в иной форме. Права пользования недрами могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому в той мере, в какой их оборот допускается федеральными законами". И лишь "добытые из недр полезные ископаемые и иные ресурсы по условиям лицензии могут находиться в федеральной государственной собственности, собственности субъектов Российской Федерации, муниципальной, частной и в иных формах собственности".

"Такой подход законодателя, — заключает анализирующий эту норму А. Безверхов, — свидетельствует о том, что указанные объекты исключены из гражданского оборота… Изъятые из оборота или ограниченные в обороте вещи по общему правилу не могут являться предметом хищения как имущественного преступления. Почему? В условиях рыночной экономики стоимость вещи, как правило, связана с оборотоспособностью. Это означает, что предметом хищения может быть вещь, которая является объектом гражданского оборота"⁵.

Н. Лопашенко также отрицает охрану нормами об ответственности за хищение ограниченного в обороте имущества, в том числе полезных ископаемых: "Понятие хищения применимо только к тем объектам недвижимости, которые в принципе могут находиться в частной собственности или в частном владении (пользовании). В противном случае о хищении нельзя вести речь, поскольку некоторые объекты недвижимости, по определению, не могут быть присвоены, их нельзя ни изъять, ни обратить в свою пользу или в пользу других лиц. К таким объектам недвижимости следует относить, например, согласно Федеральному закону от 21 февраля 1992 г. N 2395-1 "О недрах" недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы… Что касается самовольной разработки недр и самовольной добычи полезных ископаемых, то они практически не наказуемы, кроме тех случаев, когда полезные ископаемые могут быть признаны предметом хищения (далее автор ведет речь о хищении нефти. — П.Я.)". Лишь, продолжает автор, "приложение труда к имуществу в двух возможных ситуациях делает его предметом хищения: 1) когда труд был приложен к нему одними людьми для извлечения (отделения) от природной среды, а завладение этим извлеченным из естественного состояния имуществом производится уже другими людьми без согласия первых (сам труд здесь состоял в выводе, вычленении природных богатств из естественной среды); 2) труд был приложен людьми для обеспечения в отношении имущества состояния естественной среды"⁶.

Приводя те же, что и Н. Лопашенко, и многие другие исследователи, условия трансформации природных богатств в предмет возможного хищения, Э. Желаков относит к этим условиям приложение труда: "Чтобы определить, в орбиту каких отношений — природоохранительных, собственности или иных — попадает природный ресурс, надо установить момент, с которого он теряет свойства естественного элемента природы и превращается в имущество (вещь, товар). Эта общая посылка, определяющая методологию подхода к оценке экономической сущности предмета посягательства, является господствующей не только в учебной, но и в монографической литературе. Что же придает природному ресурсу товарно-денежную форму, превращает его в имущество? Материалистическая экономическая теория дает на этот вопрос исчерпывающий ответ: труд, вырвавший тот или иной элемент природы из естественной природной среды и переместивший его из области господства сил природы в сферу, регулируемую экономическими законами общественного производства. С этого момента элементы природной среды становятся имуществом, товаром"⁷. Свое утверждение автор подкрепляет ссылкой на позицию высшего судебного органа, выраженную в постановлениях его Пленума⁸.

Однако вложения труда как единственного условия исследователю представляется недостаточно, и он вводит второе условие: "Чтобы природный ресурс мог быть признан имуществом, товаром (а значит, и потенциально — предметом преступлений против собственности), он должен, во-первых, овеществлять в себе известное количество конкретного общественно необходимого труда человека и, во-вторых, быть извлеченным полностью или иным образом обособленным от окружающей природной среды (например, находиться в ловушке, загоне, капкане, сетях, на обособленной территории и т.п.). В этом случае природный ресурс перемещается из круга экологических отношений в область отношений экономического характера, в частности отношений собственности… Обособить конкретным человеческим трудом природный ресурс можно различными способами, например… обработкой поля, участка земли, высадкой на нем сельхозкультур… обустройством шахты, карьера (огораживание территории, строительство, производство вскрышных работ, монтирование оборудования и т.п.)… чтобы "встроить" ст. 130 ГК РФ в изложенную выше теорию, необходимо признать обособленными, например, участки недр, на которых производилась геологоразведка и на местности есть шурфы, межевые знаки, а залежи природных ресурсов или участки недр оформлены документально, картографически, на этих участках построены добывающие предприятия, сооружения. Или, скажем, земельный участок будет признан обособленным, когда есть данные о его отводе, характерные его особенности указаны в земельном кадастре, документах о праве собственности на землю". С учетом такого подхода криминалист относит к хищениям лишь действия, "например, по изъятию и завладению песком, добытым кем-либо, или из разрабатываемого карьера либо даже только с обособленного указанными выше способами, но не разрабатываемого еще участка недр"⁹.

Однако некоторые юристы понимают обособление, превращающее природное богатство в товар, значительно шире. По их мнению, обособление ОПИ происходит на участках недр путем осуществления комплекса мероприятий по разведке, определению объема залежей полезных ископаемых и учету конкретных участков недр в качестве объекта недропользования соответствующим органом, даже если эти участки недр не предоставлялись для эксплуатации конкретному горнодобывающему предприятию — недропользователю. Участки недр, добавляют они, из которых незаконно добываются полезные ископаемые, обладают свойствами, служащими важнейшими критериями отграничения преступлений против собственности от иных преступлений, — обособленностью от окружающей природной среды и вложением человеческого труда в виде производственной деятельности трудовых коллективов по разведке, определению объема и оценке полезных ископаемых. Вывод авторов таков: "Учитывая, что участки недр, на которых производится незаконная добыча общераспространенных полезных ископаемых, практически всегда являются разведанными и учтенными в качестве объектов недропользования соответствующими органами государственной власти, следует считать полезные ископаемые в таких участках недр обособленными от окружающей природной среды и обладающими признаками предмета хищения"¹⁰.

Однако столь широкое понимание обособления как результата толкования "включенности природных ресурсов в товарный оборот и отнесения их к имуществу, когда под обособлением природных ресурсов понимают обмеривание и межевание земельных участков" подверглось справедливой, как представляется, критике с тем обоснованием, что в таком случае "получается, если в лесу пробиты просеки, разделяющие его на участки, то незаконную рубку деревьев на этих участках следует квалифицировать не как незаконную рубку лесных насаждений (ст. 260 УК РФ), а как кражу (ст. 158 УК РФ), что неприемлемо. Следовательно, природные ресурсы, даже поставленные на учет, не вводятся в экономический оборот и не являются предметом хищения". Поэтому, заключил цитируемый криминалист, как хищение следует квалифицировать незаконное завладение, например, углем только из разрабатываемого карьера, когда объект экологии уже переведен в разряд имущества, поскольку в его обособление из природной среды был вложен труд, выражающийся в снятии почвенного слоя¹¹.

Суды незаконную добычу ОПИ преимущественно не расценивают как хищение, квалифицируя содеянное, как правило, по ст. 171 УК. Практически во всех этих случаях незаконная добыча велась в промышленных, можно так определить, масштабах, с использованием экскаваторов, тракторов с бульдозерным и рыхлительным оборудованием и т.д., а стоимость незаконно, т.е. без лицензии, добытого песка, песчано-гравийных смесей и т.п. составляла десятки и сотни миллионов рублей¹². В некоторых случаях незаконная добыча ОПИ квалифицировалась по ст. 246 УК¹³ или по ст. 255 УК, чему представители науки также находят обоснование¹⁴.

Случаи осуждения лиц, незаконно добывающих ОПИ, за кражу довольно редки, но и они встречаются и поддерживаются, как понятно из описания их взглядов, некоторыми теоретиками. Так, В. Винокуров согласен с Определением Алтайского краевого суда от 12 августа 2016 г. N 22-3226/2016, оставившим в силе приговор, согласно которому лица, проводившие на основании договора подряда дноуглубительные работы на реке и не ссыпавшие добытый речной песок, как было указано в лицензии, в определенное место, а продававшие его, были осуждены за кражу песка. Довод автора состоит в том, что виновные "своими действиями, которые были оплачены заказчиком работ, обособили песок из естественной природной среды, переведя его в имущество"¹⁵.

В ходе поиска практики осуждения за кражу ОПИ в справочно-поисковой системе "КонсультантПлюс" (практика Верховного Суда и судов субъектов) соответствующих документов не обнаружено, в приведенных в информационной базе решениях такие дела лишь упоминаются. Однако из этих материалов видно, что либо песок похищался у того, кто учитывал его на своем балансе, разрабатывая, скажем, карьер на основании лицензии (т.е. к моменту хищения этот песок был обособлен)¹⁶, либо упоминаемое в решении уголовное дело о хищении в форме незаконной добычи ОПИ было прекращено по реабилитирующим основаниям, которые, однако, не раскрыты¹⁷, либо дело о краже, возбужденное в отношении неустановленных лиц, в суд так и не было направлено¹⁸, либо о таких делах упоминается в промежуточных решениях (обжалование решений следователя в порядке ст. 125 УПК РФ)¹⁹.

В одном из уголовных дел вышестоящая инстанция поставила под сомнение обоснованность квалификации незаконной добычи ОПИ как хищения, не посчитав убедительным обоснование того, что похищаемый ресурс еще до совершения его изъятия был обособлен. Так, президиум республиканского суда указал, что, "признавая песчано-гравийную смесь предметом хищения, суд первой инстанции исходил из того, что Башкирское производственное геологическое объединение "…" с использованием труда специалистов соответствующего профиля, путем геологического изучения, поиска месторождений, обособила от окружающей среды общераспространенное полезное ископаемое — песчано-гравийную смесь, находящуюся на вышеуказанном участке. Вместе с тем приговор не содержит доказательств того, каким образом была обособлена и выделена из природной среды песчано-гравийная смесь. Суд апелляционной инстанции данные доводы жалоб признал несостоятельными, однако мотивы принятого решения не изложил". Такая оценка послужила одним из оснований отмены апелляционного определения²⁰.

Как представляется, изъятие ОПИ непосредственно из природной среды, если до этого указанные ресурсы не были обособлены не только физически, но и юридико-экономически, т.е. над ними не было установлено юридическое господство, например, посредством учета данных ресурсов на балансе добывающего их юридического лица либо иным предусмотренным для этого законодателем способом, состава хищения образовывать не может в силу и необоротоспособности этого природного ресурса, и отсутствия у него собственника, которому его изъятием может быть причинен прямой действительный ущерб.

Согласен с Э. Жевлаковым, который подчеркивает: "Конституцией РФ (ст. 9), Законом РСФСР "О собственности в РСФСР" (ст. 6), Земельным кодексом РФ (гл. III), ГК РФ, нормами экологического законодательства устанавливаются различные виды собственности на природные ресурсы. Но из этого вовсе не следует, что отношения собственности являются объектом экологических преступлений. В противном случае в существовании норм гл. 26 УК РФ нет смысла вообще, так как все они так или иначе могут причинять вред отношениям собственности"²¹. Таким образом, условно можно определить предусмотренный ст. 1.2 Закона РФ "О недрах" режим как режим негражданско-правовой собственности.

Режим гражданско-правовой, так сказать, собственности установлен, в частности, для таких добытых законно либо незаконно полезных ископаемых, как драгоценные металлы и камни, — согласно п. 4 ст. 2 Федерального закона от 26 марта 1998 г. N 41-ФЗ "О драгоценных металлах и драгоценных камнях" "добытые из недр драгоценные металлы и драгоценные камни, а равно иная продукция и доходы, правомерно полученные при добыче драгоценных металлов и драгоценных камней, являются собственностью субъектов добычи драгоценных металлов и драгоценных камней, если иное не установлено лицензиями на их добычу, договорами поставок, в том числе договорами поставок продукции для федеральных нужд, заключенными с участием этих субъектов, а также международными договорами Российской Федерации. Собственником незаконно добытых драгоценных металлов и драгоценных камней является Российская Федерация". В последнем предложении определен не прежний, предусмотренный для недр, правовой режим нахождения их в собственности государства, а режим новый, предназначенный для природного ресурса, из недр уже извлеченного, пусть и незаконно. Такой ресурс получил своего собственника именно в гражданско-правовом смысле, а потому может рассматриваться в качестве предмета хищения. Хотя вложение труда в его позитивном смысле, т.е. если не называть трудом незаконные действия по добыче, места, конечно, не имело.

В то же время, скажем, незаконно заготовленная древесина подобный правовой статус нахождения в гражданско-правовой собственности, законном владении не приобретает, предметом хищения, следовательно, не становится, а потому незаконное завладение ею законодатель хищением не признает, ответственность за это предусмотрена ст. 191.1 УК.

Таким образом, если соответствующего юридического обособления природных ресурсов не произошло, их изъятие, повторю, не обладает необходимыми для хищения признаками. С учетом этого с приведенным выше решением по делу о продаже речного песка, добытого при проведении дноуглубительных работ, можно согласиться, если будет установлено, что законом определен правовой режим такого ОПИ с момента его законной добычи, и песок к моменту его продажи находился именно в гражданско-правовой собственности не проводившей работы организации, а иного субъекта, например Российской Федерации.

Однако если правовой режим ОПИ не изменялся, то технологически вынужденное перемещение попутно добытого природного ресурса не превращает это природное богатство в предмет хищения ввиду отсутствия его юридического обособления в виде постановки на баланс, наделения его специальным правовым статусом изъятого из недр природного богатства и т.п. Содеянное в подобных случаях может охватываться, как проиллюстрировано примерами судебных решений, иными составами, прежде всего, незаконного предпринимательства. Если, конечно, с таким природным ресурсом совершаются сделки, направленные на систематическое получение прибыли.

Пристатейный библиографический список

1. Багмет А.М., Иванов А.Л. Спорные вопросы квалификации незаконной добычи полезных ископаемых и их разрешение в судебной практике // Российский судья. 2014. N 7.

2. Безверхов А.Г. Имущественные преступления. Самара, 2002.

3. Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002.

4. Винокуров В.Н. Посягательства на объекты экологии: квалификация и конструирование норм Особенной части УК РФ // Журнал российского права. 2020. N 4.

5. Жевлаков Э. О разграничении экономических и экологических преступлений: теория, законодательство, практика // Уголовное право. 2017. N 2.

6. Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: монография. М.: Норма; Инфра-М, 2012.

7. Попов И. Безлицензионная (самовольная) добыча полезных ископаемых как нарушение правил охраны и использования недр (ст. 255 УК РФ) // Уголовное право. 2012. N 4.

---

1 Пункт 2 Временных методических рекомендаций по подготовке и рассмотрению материалов, связанных с формированием, согласованием и утверждением региональных перечней полезных ископаемых, относимых к общераспространенным (утв. распоряжением Минприроды России от 7 февраля 2003 г. N 47-р). Если не оговорено иное, в частности, не приведены страницы издания, ссылка сделана на источники (нормативные и научные, а также на судебные решения), опубликованные в СПС "КонсультантПлюс".

2 См., напр., Перечень общераспространенных полезных ископаемых по Московской области (утв. Постановлением Минприроды России и Правительства Московской области от 24 марта 2020 г. N 1-П/127/7).

3 Статья 11, 18, 19, 19.1 и др. Закона РФ от 21 февраля 1992 г. N 2395-1 "О недрах", а также иные нормативные правовые акты.

4 Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 146, 149.

5 Безверхов А.Г. Имущественные преступления. Самара, 2002. С. 209.

6 Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: монография. М.: Норма; Инфра-М, 2012.

7 Жевлаков Э. О разграничении экономических и экологических преступлений: теория, законодательство, практика // Уголовное право. 2017. N 2.

8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 21 "О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования" (п. п. 13, 15, 21) и от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" (п. п. 6 и 23).

9 Жевлаков Э. Указ. соч.

10 Багмет А.М., Иванов А.Л. Спорные вопросы квалификации незаконной добычи полезных ископаемых и их разрешение в судебной практике // Российский судья. 2014. N 7.

11 См.: Винокуров В.Н. Посягательства на объекты экологии: квалификация и конструирование норм Особенной части УК РФ // Журнал российского права. 2020. N 4.

12 См., в частности, Постановления президиумов Ростовского областного суда от 12 июля 2018 г. N 44у-163/2018, Верховного суда Республики Хакасия от 10 января 2019 г. по делу N 44у-5/2019; Апелляционные постановления Верховного суда Республики Коми от 2 июля 2019 г. N 22-1577/2019, Московского городского суда от 22 июня 2016 г. по делу N 10-8706/2016, Московского областного суда от 27 января 2015 г. N 22-528/15, 22-8450/2014, Краснодарского краевого суда от 16 ноября 2016 г. по делу N 22-6290/2016, Челябинского областного суда от 5 ноября 2019 г. по делу N 10-5802/2019, суда Чукотского автономного округа от 8 апреля 2014 г. по делу N 22-13/14, 1-1/14; Апелляционные определения Московского городского суда от 22 декабря 2016 г. по делу N 10-18761/2016, Ставропольского краевого суда от 6 июня 2018 г. N 22-3298/2018.

13 Апелляционное постановление Волгоградского областного суда от 23 октября 2019 г. N 22-4632/2019; Постановление Тверского областного суда от 21 октября 2019 г. по делу N 44у-168/2019.

14 См.: Попов И. Безлицензионная (самовольная) добыча полезных ископаемых как нарушение правил охраны и использования недр (ст. 255 УК РФ) // Уголовное право. 2012. N 4.

15 Винокуров В.Н. Указ. соч.

16 Определение ВАС РФ от 3 октября 2008 г. N 12507/08 по делу N А06-7451/2007-7, см. также: Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 4 февраля 2019 г. N 58-КГ18-29.

17 Постановление Президиума Московского областного суда от 13 января 2016 г. N 14 по делу N 44у-8/2016.

18 Апелляционное постановление Московского областного суда от 6 ноября 2014 г. N 22к-6755/2014.

19 Постановление Президиума Московского областного суда от 28 января 2015 г. N 45 по делу N 44у-13/2015, Апелляционные постановления Московского областного суда от 7 апреля 2015 г. по делу N 22К-1912/2015, от 25 ноября 2014 г. по делу N 22к-7125/2014.

20 Постановление президиума Верховного суда Республики Башкортостан от 20 декабря 2017 г. N 44у-288/2017.

21 Жевлаков Э. Указ. соч.

Рекомендуется Вам: