ЮрФак: изучение права онлайн

Проблемные вопросы уголовной ответственности за сообщение заведомо ложной информации на стадиях досудебного производства

Автор: Сичкаренко А.Ю.

В целях совершенствования уголовного законодательства, посвященного обеспечению интересов правосудия в нашем государстве, Федеральным законом от 2 декабря 2019 г. N 410-ФЗ1 "О внесении изменений в статью 307 Уголовного кодекса Российской Федерации" (далее — Закон N 410-ФЗ) были внесены изменения в ст. 307 УК РФ, позволившие действие указанной нормы распространить не только на стадию производства предварительного расследования, но и на все досудебное производство. В соответствии с ч. 2 "Досудебное производство" УПК РФ в сферу действия ст. 307 УК РФ попала процессуальная деятельность, осуществляемая в том числе и на стадии рассмотрения сообщения о преступлении.

По мнению авторов указанных поправок в УК РФ, изменения явились необходимым результатом приведения в соответствие уголовного законодательства с положениями другого Федерального закона от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ2 "О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" (далее — Закон N 23-ФЗ), который закрепил за дознавателем, органом дознания, следователем, руководителем следственного органа право при проведении проверки по сообщению о преступлении назначать экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок. Вполне справедливо в пояснительной записке к законопроекту они отмечают, что заведомо ложное заключение или показание эксперта, заведомо ложное показание специалиста на стадии проведения проверки по сообщению о преступлении имеют не меньшую общественную опасность, чем при расследовании или судебном рассмотрении уголовного дела, поскольку создают условия как для необоснованного уголовного преследования невиновных, так и для незаконного отказа в возбуждении уголовного дела3.

Обосновывая необходимость изменений уголовного закона возможностью оказать существенное влияние экспертом или специалистом на принятие должностным лицом решения о возбуждении уголовного дела либо отказе в его возбуждении, авторы законопроекта, к сожалению, оставили без внимания оценку деятельности иных лиц, участвующих в производстве процессуальных действий на стадии проверки сообщения о преступлении.

Неслучайно Правительство РФ в своем официальном отзыве на предложенный законопроект акцентирует внимание на важности достоверных результатов процессуального участия на стадии проверки сообщения о преступлении не только эксперта либо специалиста, но и переводчика. По их мнению, заведомо ложные заключение или показания эксперта и специалиста, а равно неправильный перевод на данной стадии имеют равную степень общественной опасности как при предварительном расследовании, так и при судебном рассмотрении уголовного дела, поскольку могут являться основаниями для необоснованного уголовного преследования невиновных либо незаконного отказа в возбуждении уголовного дела, нарушая тем самым право потерпевшего на доступ к правосудию4.

Вместе с тем, помимо права должностных лиц на назначение различного рода экспертиз и исследований, производство осмотра места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, Закон N 23-ФЗ в ст. 144 УПК РФ также закрепил за ними право в ходе проверки сообщения о преступлении получать объяснения от лиц, сообщения которых имеют значение для принятия органом предварительного расследования законного и обоснованного решения о возбуждении уголовного дела либо об отказе в его возбуждении.

Справедливости ради отметим, что объяснения участников процессуальных действий, равно как и заключение и показание эксперта либо показание специалиста, могут оказать непосредственное влияние на принятие решения на стадии проверки сообщения о преступлении. Получаемые в ходе проверки сообщения о преступлении объяснения являются информацией и, соответственно, сведениями, которые в своей совокупности с иными установленными на данной стадии обстоятельствами дают основание для возбуждения уголовного дела или влекут отказ в его возбуждении5.

Расширение сферы деятельности нормы, закрепленной в ст. 307 УК РФ, на все стадии досудебного производства, в том числе и проверку сообщения о преступлении, породило вопросы об уголовной ответственности всех участников процессуальных действий на данной стадии за сообщение ими заведомо ложных сведений. И хотя в ст. 307 УК РФ четко обозначен круг субъектов этого преступления (свидетель, потерпевший, эксперт, специалист, переводчик), ответить однозначно на данный вопрос довольно непросто. Трудности в уголовно-правовой оценке указанных действия напрямую основаны на особенностях уголовно-процессуальной материи, которой пронизаны элементы рассматриваемого состава преступления6.

Если правомочия эксперта, специалиста и переводчика в целом остаются неизменными вне зависимости от стадии уголовно-процессуального производства, то объем прав и обязанностей лиц, сообщающих сведения, имеющие значения для разбирательства, варьирует в зависимости от правового статуса такого лица. При этом следует подчеркнуть, что в соответствии с положениями УПК РФ процессуальный статус лица в виде потерпевшего, свидетеля, подозреваемого либо обвиняемого может быть установлен лишь после возбуждения уголовного дела.

Согласно же ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ процессуальный статус лиц на стадии проверки сообщения о преступления не определен. В уголовно-процессуальном законе при праве должностных лиц на получение объяснений говорится лишь о "лицах, участвующих в производстве процессуальных действий", понятие которых в указанном нормативно-правовом документе не раскрывается.

Анализ положений УПК РФ также не позволяет отождествлять процессуальное действие в виде получения объяснения со следственным действием в виде допроса, а следовательно, отождествлять изложенную в объяснении информацию с показаниями свидетеля либо потерпевшего.

Вместе с тем в ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ отмечено, что полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения, следовательно и объяснения, могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений ст. 75 и 89 УПК РФ.

В одном из своих определений Конституционный Суд РФ указал на необходимость признания процессуального документа "объяснение" одним из видов доказательств, предусмотренных ч. 2 ст. 74 УПК РФ, а именно как "иной документ", при условии, что при получении объяснения были соблюдены требования норм, определяющих порядок собирания, проверки и оценки доказательств в уголовном судопроизводстве7. Следует отметить, что в научном мире встречаются не единичные мнения специалистов, доказывающих противоположную позицию, согласно которой объяснения в случае признания их доказательством становятся "суррогатами" показаний, подменяющими уголовно-процессуальную форму последних8.

На обоснованность признания объяснения доказательством в виде "иного документа", в котором в соответствии с ч. 1 ст. 84 УПК РФ содержатся сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указывает и анализ положений норм уголовно-процессуального закона, посвященных дознанию, производимому в сокращенной форме. Так, согласно п. 2 ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ законодатель закрепил за дознавателем право не допрашивать лиц, от которых в ходе проверки сообщения о преступлении были получены объяснения, если нет необходимости установить дополнительные имеющие значение для уголовного дела фактические обстоятельства либо достоверность информации, содержащаяся в материалах проверки сообщения о преступлении, не оспорена иными участниками производства по уголовному делу.

Опосредованно значимость предоставляемой информации в объяснении в ходе проверки сообщения о преступлении прослеживается и в обязанности должностного лица в соответствии с ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ разъяснить опрашиваемому право не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников.

Приведенные положения норм уголовно-процессуального закона, а также Определение Конституционного Суда РФ позволяют заключить, что объяснения, данные на стадии проверки сообщения о преступлении, могут не только влиять на принятие решения о возбуждении уголовного дела либо отказе в его возбуждении, но и сохранять свое доказательственное значение на последующих стадиях досудебного и судебного производства, а следовательно, и влиять на вынесение окончательного судебного решения по уголовному делу.

Таким образом, сообщение заведомо ложных сведений на стадии проверки сообщения о преступлении, которое при этом нашло свое отражение в процессуальном документе "объяснение", как и заведомо ложные заключение или показание эксперта либо показание специалиста, может влечь равные негативные юридические последствия в виде необоснованного уголовного преследования невиновных либо незаконного отказа в возбуждении уголовного дела, нарушая при этом право потерпевшего на доступ к правосудию. Следовательно, интересам правосудия как объекту уголовно-правовой охраны вред причиняется как при деяниях, указанных непосредственно в ст. 307 УК РФ, так и при сообщении лицом заведомо ложной информации на стадии проверки сообщения о преступлении, оформленной в виде процессуального документа "объяснение". Неслучайно в законе отмечено, что в целях обеспечения тайны предварительного расследования, которая также выступает составной частью собирательного понятия "интересы правосудия", участники проверки сообщения о преступлении могут быть предупреждены о недопустимости разглашения данных досудебного производства и об ответственности по ст. 310 УК РФ.

И хотя порядок производства процессуального действия в виде получения объяснения, к сожалению, еще не получил своей законодательной регламентации в уголовно-процессуальном законе, как и не определен до конца процессуальный статус лиц, сообщающих сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, однако в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ закреплена обязанность должностного лица при получении объяснения разъяснить права и обязанности участвующим в процессуальном действии лицам. Перечень прав и обязанностей лиц, участвующих в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, также не конкретизирован. Они вытекают из положений иных норм УПК РФ в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают интересы участвующих в данной стадии производства лиц.

С учетом проведенного анализа, а также способности объяснений как одного из видов доказательств влиять на результаты процессуальных решений, принимаемых должностными лицами в рамках рассмотрения сообщения о преступлении, после внесения соответствующих поправок в уголовное законодательство полагаем, что участников указанного процессуального действия перед его началом необходимо предупреждать об уголовной ответственности за сообщение заведомо ложной информации, дачу заведомо ложного заключения или показания эксперта, показания специалиста или неправильный перевод. В настоящее время отсутствие ответственности для лиц, сообщающих заведомо ложные сведения в объяснениях, ставит их в необоснованно привилегированное положение по отношению к иным участникам процессуальных действий на стадии проверки сообщения о преступлении (экспертам, специалистам, переводчикам), закрепление ответственности для которых сподвигло к принятию Закона N 410-ФЗ.

Реализация гарантированного в ст. 144 УПК РФ права дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа получать объяснения от лиц, обладающих информацией, имеющей значение для установления подлежащих доказыванию обстоятельств, автоматически порождает обязанность у лиц, участвующих в производстве процессуального действия "получение объяснения", предоставлять такую информацию уполномоченному должностному лицу. Отказ от дачи объяснения может не позволить лицу, проводящему проверку по сообщению о преступлении, принять правомерное и справедливое решение, чем нарушит право иных участников на доступ к правосудию, либо помочь избежать виновному уголовного преследования, подорвав веру граждан в правосудие. Отсутствие законодательного закрепления в уголовно-процессуальном законе прямой обязанности лиц давать объяснения в рамках проверки сообщения о преступлении оставляет возможность для вольной трактовки положения о праве должностных лиц на получение объяснений9.

В действующей редакции ст. 308 УК РФ предусмотрена ответственность лишь за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования, от производства в отношении его судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или от предоставления образцов почерка и иных образцов для сравнительного исследования. Как уже было сказано, процессуальный статус свидетеля либо потерпевшего лицо может приобрести лишь после возбуждения уголовного дела. Однако осуществление всех указанных в диспозиции ст. 308 УК РФ процессуальных и следственных действий, за исключением допроса указанных лиц, возможно согласно ст. 144 УПК РФ и на стадии проверки сообщения о преступлении.

С учетом вышеизложенного, а также с целью реализации интересов правосудия на всех этапах уголовного судопроизводства необходимо привести в соответствие положения уголовно-процессуального и уголовного законов нашего государства, касающиеся регламентации ответственности лиц за сообщение ими заведомо ложной информации либо за отказ от дачи объяснения на стадии проверки сообщения о преступлении. При этом в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ при изложении нормативных требований к производству процессуального действия в виде получения объяснения предусмотреть обязанность должностного лица предупреждать, помимо эксперта, специалиста либо переводчика, иных участников об ответственности, предусмотренной ст. 307 и 308 УК РФ.

Литература

1. Жуков Д.А. Получение "объяснений" и их значение для досудебного производства / Д.А. Жуков // Российский следователь. 2018. N 5. С. 12 — 15.

2. Кудрявцева Т.Г. О допустимости в уголовном процессе объяснений в качестве доказательств / Т.Г. Кудрявцева, Д.Н. Кожухарик // Российский следователь. 2014. N 5. С. 28 — 30.

3. Нобель А.Р. Правовая природа объяснений в уголовном судопроизводстве / А.Р. Нобель // Актуальные проблемы российского права. 2019. N 11. С. 113 — 119.

4. Овсянников И.В. Проблема доказательственного значения объяснений / И.В. Овсянников // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. N 5. С. 83 — 87.

5. Цветков Ю.А. Лжесвидетельство в XXI веке / Ю.А. Цветков // Законность. 2017. N 10. С. 47 — 52.


1 Федеральный закон от 2 декабря 2019 г. N 410-ФЗ "О внесении изменений в статью 307 Уголовного кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

2 Федеральный закон от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ "О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" (ред. от 28.12.2013) // СПС "КонсультантПлюс".

3 Проект Федерального закона N 751070-7 "О внесении изменений в статью 307 Уголовного кодекса Российской Федерации" (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по сост. на 11.07.2019) // СПС "КонсультантПлюс".

4 Официальный отзыв Правительства РФ от 4 июля 2019 г. N 6052п-П4 "На проект Федерального закона "О внесении изменений в статью 307 Уголовного кодекса Российской Федерации". URL: www.consultant.ru.

5 Жуков Д.А. Получение "объяснений" и их значение для досудебного производства // Российский следователь. 2018. N 5. С. 12.

6 Цветков Ю.А. Лжесвидетельство в XXI веке // Законность. 2017. N 10. С. 47.

7 Определение Конституционного Суда РФ от 28 мая 2013 г. N 723-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Жудина Сергея Семеновича на нарушение его конституционных прав пунктом 6 части второй статьи 74, пунктом 1 части третьей статьи 413 и положениями главы 40 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

8 Нобель А.Р. Правовая природа объяснений в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы российского права. 2019. N 11. С. 115; Кудрявцева Т.Г., Кожухарик Д.Н. О допустимости в уголовном процессе объяснений в качестве доказательств // Российский следователь. 2014. N 5. С. 30.

9 Овсянников И.В. Проблема доказательственного значения объяснений // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. N 5. С. 86.


Рекомендуется Вам: