Защита прав потребителей и лицензионный договор в сети Интернет

В настоящей статье рассмотрены вопросы, касающиеся применения положений Закона о защите прав потребителей к лицензионному договору в сети Интернет. Раскрыта специфика лицензионного соглашения в сети Интернет. Проанализирована судебная практика по нарушениям прав потребителей-лицензиатов в интернет-пространстве. Выявлено, что в условиях цифровой трансформации законодательство о защите прав потребителей не соответствует современному развитию цифровых технологий. Также раскрывается проблема признания персональных данных потребителя в качестве встречного предоставления. В связи с этим авторами выявлены пути совершенствования правового регулирования защиты прав потребителей цифрового рынка в Российской Федерации. Сформулировано предложение о целесообразности расширения сферы действия режима Закона о защите прав потребителей. Делается вывод о необходимости введения в законодательство Российской Федерации таких понятий, как "цифровая услуга", "цифровой контент".

---

Авторы: Никишина В.В., Татаринова Е.П.

В настоящее время законодательство Российской Федерации о защите прав потребителей не учитывает особенности цифрового контента. Проблема состоит в том, что законодатель свел действие норм Закона РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее — Закон о защите прав потребителей)¹ к объекту договора. Поэтому некоторые договорные конструкции с участием потребителей не подпадают под правовое регулирование данного Закона, к ним также относятся лицензионные договоры, заключаемые в сети Интернет. В Стратегии государственной политики Российской Федерации в области защиты прав потребителей на период до 2030 года был взят курс на развитие электронной коммерции — сферы экономики, которая включает в себя все сделки по реализации товаров (работ, услуг) потребителям, осуществляемые при помощи сети Интернет². Также в Указе Президента РФ от 21 июля 2020 г. N 474 "О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года"³ и в Указе Президента РФ от 9 мая 2017 г. N 203 "О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 — 2030 годы"⁴ поставлена цель формирования цифровой экономики и создания новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для потребителей. Однако в последнее время участились случаи нарушения прав потребителей-лицензиатов в сети Интернет. А именно: злоупотребление конструкцией лицензионного договора со стороны цифровых платформ — лицензиаров с целью получить налоговые льготы, нарушение прав потребителей-лицензиатов в сфере антимонопольного законодательства, а также включение в лицензионные соглашения в сети Интернет заведомо обременительных условий для потребителей. Поэтому на сегодняшний день потребитель, приобретающий товары и услуги в материальном мире, наиболее защищен, чем такой же потребитель в цифровом пространстве⁵.

Указанное актуализирует проблему несоответствия законодательства Российской Федерации о защите прав потребителей современному развитию цифровых технологий.

В современных реалиях наибольшую популярность приобретают лицензионные договоры, заключаемые в интернет-пространстве⁶, это связано во многом с тем, что заключение соглашений в сети Интернет осуществляется быстрым и удобным для пользователей способом. Данная тенденция также была отмечена А.И. Савельевым: "…лицензионные соглашения либо лицензионные условия в составе комплексных соглашений стали своего рода индустриальным стандартом в сферах, связанных с использованием высоких технологий"⁷.

Как правило, мотивами вступления в потребительские отношения в сети Интернет чаще всего выступают личные, семейные и иные нужды, которые не связаны с осуществлением предпринимательской деятельности. Так, большинство пользователей интернет-пространства, создавая страницы, аккаунты в социальных сетях и приобретая различные виртуальные объекты гражданского права (например, онлайн-игры, антивирусные программы, программные обеспечения), заключают лицензионные договоры. Соответственно, подавляющая часть пользователей являются потребителями исходя из терминологии, содержащейся в преамбуле Закона о защите прав потребителей.

В первую очередь необходимо рассмотреть характерные черты лицензионного договора, заключаемого в сети Интернет. По своей правовой природе лицензионный договор в сети Интернет является договором присоединения. Также данный договор носит публичный характер, а следовательно, лицензиаты-потребители, акцептируя условия предлагаемой лицензиаром публичной оферты, считаются ознакомленными с условиями договора и согласившимися на его заключение. В качестве объекта лицензионного соглашения в интернет-пространстве выступает конкретный результат интеллектуальной деятельности.

В последнее время участились случаи, когда предприниматели, осуществляющие свою деятельность в цифровом пространстве, злоупотребляют конструкцией лицензионного договора. Так, компании облекают сделки, направленные на оказание цифровых услуг, в модель лицензионных договоров с целью получить льготное налогообложение, а также уклониться от требований, предъявляемых по Закону о защите прав потребителей.

Многие цифровые платформы⁸, не отграничивая (разные по структуре и содержанию) лицензионный договор в сети Интернет и договор возмездного оказания цифровых услуг, объединяют их в единую договорную конструкцию, именуя ее "Лицензионный договор".

В данном случае правильное структурирование отношений между цифровой платформой и потребителем должно играть ключевую роль, поскольку такие компании рискуют получить претензии не только от потребителей цифрового контента, но и от антимонопольных и налоговых органов.

Позиция Федеральной антимонопольной службы в данном вопросе однозначна, она прослеживается в разработанных рабочей группой Ассоциации "НП "ОКЮР" и ФАС России Рекомендациях⁹.

Исходя из анализа п. 4.4 Рекомендаций, где говорится об оказании услуг по обеспечению доступа к онлайн-платформам, можно сделать вывод о том, что отношения между потребителями и онлайн-платформами ФАС квалифицирует как возмездное оказание услуг.

Следует отметить, что суды, при квалификации отношений между цифровыми сервисами и потребителями, также не признают практику оформления данных отношений лицензионными договорами.

Одно из наиболее известных дел, где затрагивался вопрос о правовой квалификации соглашений, разрабатываемых цифровыми платформами, — это спор между ООО "Мэйл.Ру Геймз" и гражданином Д.П. Мацуковым о защите прав потребителей. Компания заблокировала учетную запись гражданина, и поэтому он не смог воспользоваться функционалом игры.

В данном деле суд квалифицировал отношения с гражданином как возникшие из договора возмездного оказания услуг, а не из лицензионного договора¹⁰.

Конституционный Суд РФ также придерживается позиции судов, которые переквалифицировали отношения между потребителями и цифровой платформой, построенные по модели лицензионного договора, на договор возмездного оказания услуг¹¹.

Следующий кейс, на который стоит обратить внимание, — это дело между ООО "Мэйл.Ру Геймс" и ФНС. В данном споре крупнейший разработчик игр ООО "Мэйл.Ру Геймс" структурировал отношения с лицензиатами-потребителями по модели лицензионного договора для целей применения налоговой льготы, предусмотренной пп. 26 п. 2 ст. 149 НК РФ. Но суд указал, что отношения, возникающие между оператором игры и потребителем, по предоставлению игроку расширенных игровых возможностей регулируются нормами Гражданского кодекса РФ о договоре возмездного оказания услуг¹².

Таким образом, суды отказываются структурировать правоотношения, возникшие между потребителями цифрового контента и компаниями в сети Интернет, по модели лицензионного договора, это связано с тем, что объект лицензионного договора не входит в перечень объектов, которым предоставляется охрана по Закону о защите прав потребителей.

Однако, если структурировать отношения между потребителями и цифровыми сервисами по модели договора оказания возмездных цифровых услуг, то здесь также возникают определенные противоречия с действующим гражданским законодательством Российской Федерации. В соответствии со ст. 779 ГК РФ договор оказания услуг имеет возмездный характер. Однако в настоящее время большое количество цифровых платформ предоставляют потребителям квазибесплатные услуги, а именно используют персональные данные в коммерческих целях, осуществляют монетизацию трафика¹³. Конечно, если смотреть с экономической точки зрения, то данную деятельность цифровых сервисов нельзя назвать безвозмездной. Тем не менее в законодательстве Российской Федерации в качестве встречного предоставления не могут рассматриваться персональные данные.

В данном контексте также необходимо рассмотреть нарушения прав потребителей — лицензиатов в сфере антимонопольного законодательства. Так, ФАС возбудила дело против сервисов, занимающихся предоставлением программного обеспечения по автоматизированному подбору персонала — ООО "РДВ-Софт", ООО "Суперджоб" и ООО "Хэдхантер". ФАС признала данные компании злоупотребившими доминирующим положением на российском рынке сервисов по поиску работы. Были выявлены случаи блокировки учетных записей клиентов-потребителей сервисов по поиску работы по причине использования ими программного обеспечения по автоматизированному подбору персонала сторонних разработчиков, которые также занимаются информационным взаимодействием соискателей и работодателей в интернет-пространстве. В данном случае компании ссылались на свои условия использования сервиса, которые явно ущемляют интересы потребителей, а именно понуждают своих клиентов отказываться от использования других ресурсов, предоставляющих программное обеспечение по автоматизированному подбору персонала¹⁴.

Также были выявлены случаи, когда компании, занимающие доминирующее положение на рынке в интернет-пространстве, включают в лицензионные договоры и пользовательские соглашения заведомо обременительные для потребителей условия.

Антимонопольное ведомство признало владельца YouTube — компанию Google злоупотребившей доминирующим положением на российском рынке сервисов видеохостинга. Нарушения выражались в необоснованной блокировке аккаунтов российских потребителей контента видеохостинга, что привело к ущемлению не только интересов распространителей контента, но и прав пользователей на беспрепятственное получение и распространение информации. В данном случае ФАС установила, что в Условиях использования сервиса компания установила, что Google имеет право произвольно блокировать каналы и их контент, при этом не неся никакой ответственности¹⁵.

В следующем деле было установлено, что компания ООО "Портал юридических услуг" и Яковлев Д.Ш. заключили на портале компании лицензионный договор. Однако было обнаружено, что ООО "Портал юридических услуг" включило в данный договор условия, ущемляющие права потребителя, согласно которым лицензиар вправе в любое время без уведомления лицензиата и без объяснения причин прекратить соглашение в одностороннем внесудебном порядке¹⁶.

Таким образом, исходя из приведенной судебной практики, прослеживается массовое нарушение прав лицензиатов — потребителей в сети Интернет.

В связи с этим возникает вопрос: применимы ли нормы Закона о защите прав потребителей к отношениям, которые строятся на основе лицензионных договоров, заключаемых в сети Интернет?

В настоящее время в доктрине гражданского права до сих пор нет единообразного мнения по данному вопросу.

С одной стороны, преамбула Закона о защите прав потребителей устанавливает круг отношений, к которым применяются положения данного Закона, в их число входят отношения потребителей с изготовителями, исполнителями, импортерами, продавцами, владельцами агрегаторов информации о товарах (услугах) при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), также отношения, возникающие из публичных договоров.

Таким образом, некоторые авторы приходят к выводу о том, что нормы Закона о защите прав потребителей не должны распространяться на правоотношения, которые возникают из лицензионных договоров, так как объектом лицензионного договора, заключаемого в сети Интернет, является какой-либо результат интеллектуальной деятельности, а не товар¹⁷.

Однако, с другой стороны, в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" установлено, что если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права, то к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами¹⁸.

Соответственно, представляется возможным утверждать, что данную позицию Верховного Суда РФ можно использовать в качестве обоснования применения общих положений Закона о защите прав потребителей к лицензионным договорам в сети Интернет.

На основании вышеизложенного более верной видится позиция, согласно которой действующее законодательство о Защите прав потребителей не отвечает цифровым реалиям, а соответственно, нуждается в адаптации и реформировании¹⁹.

Проанализировав зарубежное законодательство Европейского союза, можно проследить тенденцию расширения предмета регулирования законодательства о защите прав потребителей цифрового контента.

В данном случае стоит обратить внимание на введение законодателем ЕС понятия "цифровой контент" (п. 19 Преамбулы)²⁰ и термин "цифровая услуга"²¹. Исходя из анализа определений, можно сделать вывод о том, что законодатель ЕС не стал сужать круг правоотношений, которые подлежат правовому регулированию, до исчерпывающего перечня. Данное решение представляется наиболее разумным, поскольку, во-первых, в эпоху роста цифровых технологий продолжают появляться новые объекты; во-вторых, применение специального режима Закона о защите прав потребителей не должно сводиться к конкретному объекту договора.

Такую же логику можно проследить в законодательстве ООН²². В данном случае законодатель ООН свел применение специального режима законодательства о защите прав потребителей ко всем сделкам между коммерческими предприятиями и потребителями.

Поэтому, учитывая прогрессивный характер европейского законодательства в области оборота цифрового контента и цифровых услуг, необходимо расширить сферу применения Закона о защите прав потребителей. В данном случае необходимо принимать во внимание то, что применение специального режима Закона о защите прав потребителей должно основываться не на объекте договора, а на защите объективно более слабой стороны — потребителя, нуждающегося в дополнительных гарантиях защиты собственных прав и интересов²³.

В связи с этим необходимо внести в законодательство о защите прав потребителей следующие поправки:

1. В преамбулу Закона о защите прав потребителей внести формулировку "Настоящий Закон применяется в отношении сделок между коммерческими, некоммерческими предприятиями и потребителями, а также в отношении предоставления потребителям товаров и услуг государственными предприятиями".

2. В преамбулу Закона о защите прав потребителей ввести понятия: "цифровая услуга" — услуга, которая позволяет потребителю создавать, обрабатывать, хранить данные в цифровой среде или предоставляет доступ к ним; "цифровой контент" — данные, которые производятся и предоставляются в цифровой форме.

3. В ст. 16 Закона о защите прав потребителей необходимо указать конкретные условия, ущемляющие права потребителя, которые нельзя будет предусмотреть в договоре.

Также можно предложить внести поправки в ст. 328 ГК РФ, указав, что персональные данные будут рассматриваться как встречное предоставление по сделкам по предоставлению цифрового контента. Так как отсутствие встречного предоставления в данных договорах порождает риск придания данным соглашениям непоименованной природы договора, а также при возникновении спора суд может признать подобный договор незаключенным по причине отсутствия существенных условий. Подводя итог вышеизложенному, стоит отметить, что в условиях цифровизации довольно проблематично обеспечить должное правовое регулирование отношений между потребителями-лицензиатами и цифровыми платформами. В связи с этим предложенные нововведения не только поспособствуют более эффективной защите прав как лицензиатов-потребителей, так и потребителей цифрового контента в целом, но и предотвратят появление недобросовестных практик со стороны цифровых платформ, которые отрицательно сказываются на потребителях.

Литература

1. Бауэр В.П. Цифровые платформы как инструмент трансформации мировой и российской экономики в 2021 — 2023 годах / В.П. Бауэр, В.В. Еремин, В.В. Смирнов // Экономика. Налоги. Право. 2021. N 1. С. 41 — 51.

2. Мамаева А.А. Правопреемство цифровой валюты: защита интересов наследников / А.А. Мамаева, К.А. Миннуллина, Е.П. Татаринова // Наследственное право. 2021. N 4. С. 24 — 26.

3. Мефодьева К.А. Эволюция законодательства ЕС о защите прав потребителей цифрового контента / К.А. Мефодьева // Международный правовой курьер. 2018. N 1 (25). С. 48 — 53.

4. Пчелин И.А. Либерализация цифровых прав авторов: благо или бремя? / И.А. Пчелин, Е.П. Татаринова // Российская юстиция. 2020. N 4. С. 57 — 60.

5. Рязанова Д.С. Правовая природа пользовательского соглашения: распространяется ли на него Закон о защите прав потребителей? / Д.С. Рязанова // Zakon.ru. 2022. 23 февраля.

6. Савельев А.И. Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование / А.И. Савельев. Москва: Статут, 2014. 541 с.

7. Татаринова Е.П. Интересы потребителя и односторонний отказ от договора услуг как способ прекращения обязательств / Е.П. Татаринова, Д.А. Татьянкина // Туризм: право и экономика. 2021. N 4. С. 2 — 5.

8. Туликов А.В. Зарубежная правовая мысль в условиях развития информационных технологий / А.В. Туликов // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. N 3. С. 235 — 243.

---

1 См.: Закон РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" // СПС "КонсультантПлюс".

2 См.: Стратегия государственной политики Российской Федерации в области защиты прав потребителей на период до 2030 года, утвержденная распоряжением Правительства РФ от 28 августа 2017 г. N 1837-р // СПС "КонсультантПлюс".

3 См.: Указ Президента от 21 июля 2020 г. N 474 "О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года" // СПС "КонсультантПлюс".

4 См.: Указ Президента от 9 мая 2017 г. N 203 "О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 — 2030 годы" // СПС "КонсультантПлюс".

5 См.: Мамаева А.А., Миннуллина К.А., Татаринова Е.П. Правопреемство цифровой валюты: защита интересов наследников // Наследственное право. 2021. N 4. С. 24 — 26.

6 См.: Пчелин И.А., Татаринова Е.П. Либерализация цифровых прав авторов: благо или бремя? // Российская юстиция. 2020. N 4. С. 57 — 60.

7 См.: Савельев А.И. Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование. М.: Статут, 2014. С. 179.

8 См.: Бауэр В.П., Еремин В.В., Смирнов В.В. Цифровые платформы как инструмент трансформации мировой и российской экономики в 2021 — 2023 годах // Экономика. Налоги. Право. 2021. N 1. С. 41 — 51.

9 См.: Рекомендации Экспертного совета при ФАС России по развитию конкуренции в области информационных технологий и Экспертного совета ФАС России по развитию конкуренции в сфере розничной торговли "О практиках в сфере использования информационных технологий в торговле, в том числе связанных с использованием ценовых алгоритмов". URL: https://fas.gov.ru/documents/684828 (дата обращения: 06.06.2022).

10 См.: Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 26 апреля 2013 г. по делу N 11-59/2013 // СПС "КонсультантПлюс".

11 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 28 апреля 2022 г. N 945-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью "Оператор информационных систем" на нарушение его конституционных прав ст. 128 ГК РФ" // СПС "КонсультантПлюс".

12 См.: решение Арбитражного суда г. Москвы от 8 апреля 2015 г. по делу N А40-56211/2014 // СПС "КонсультантПлюс".

13 См.: Татаринова Е.П., Татьянкина Д.А. Интересы потребителя и односторонний отказ от договора услуг как способ прекращения обязательств // Туризм: право и экономика. 2021. N 4. С. 2 — 5.

14 См.: ФАС России возбудила дело в отношении крупнейших российских сервисов по поиску работы headhunter, superjob и rabota.ru. URL: https://fas.gov.ru/news/27412.

15 См.: ФАС России признала Google нарушившим антимонопольное законодательство на рынке сервисов видеохостинга. URL: https://rocit.ru/news/fas-rossii-priznala-google-narushivshim-antimonopolnoe-zakonodatelstvo-na-rynke-servisov-videohostinga.

16 См.: решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 16 августа 2021 г. по делу N А65-11121/2021 // СПС "КонсультантПлюс".

17 См.: Рязанова Д.С. Правовая природа пользовательского соглашения: распространяется ли на него Закон о защите прав потребителей? URL: https://zakon.ru/blog/2022/02/23/pravovaya_priroda_polzovatelskogo_soglasheniya_rasprostranyaetsya_li_na_nego_zakon_o_zaschite_prav_p (дата обращения: 05.06.2022).

18 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" // СПС "КонсультантПлюс".

19 См.: Мефодьева К.А. Эволюция законодательства ЕС о защите прав потребителей цифрового контента // Международный правовой курьер. 2018. N 1 (25). С. 48 — 53.

20 См.: Directive 2011/83/EU of the European Parliament and of the Council of 25 October 2011 on consumer rights. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32011L0083&qid=1655037130956 (дата обращения: 07.06.2022).

21 См.: Directive 2019/770/EU of the European Parliament and of the Council of 20 May 2019 on certain aspects concerning contracts for the supply of digital content and digital services. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32019L0770&qid=1655128193457 (дата обращения: 07.06.2022).

22 См.: Резолюция о защите прав потребителей N A/RES/70/186, принятая Генеральной Ассамблеей ООН от 22 декабря 2015 г. URL: https://zpp.rospotrebnadzor.ru/Show/File/19018/.

23 См.: Туликов А.В. Зарубежная правовая мысль в условиях развития информационных технологий // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. N 3. С. 237.

Рекомендуется Вам: