Подписка о невыезде и надлежащем поведении: о чем забывают следователи

Автор: Новиков С.А.

Уголовно-процессуальная деятельность требует к себе самого внимательного отношения правоприменителя. Сказанное тем более актуально, когда речь идет об уголовно-процессуальном принуждении и, в частности, о мерах пресечения. Между тем изучение судебной практики позволяет сделать неутешительный вывод о том, что нередко правоприменители небрежно относятся к применению меры пресечения, являющейся наименее строгой из числа известных российскому законодательству, — подписки о невыезде и надлежащем поведении. Некоторые наиболее характерные упущения следователей в этом вопросе и будут рассмотрены ниже.

Начнем с очевидной и тем не менее весьма распространенной ошибки: следователи забывают о том, что требования закона мотивировать принимаемые решения (ч. 4 ст. 7 УПК РФ) распространяются не только на случаи возбуждения ими ходатайств перед судом о применении заключения под стражу или домашнего ареста, но и на избрание такой, казалось бы, "обыденной" и "рутинной" меры пресечения, как подписка о невыезде.

Однако ч. 1 ст. 101 УПК РФ, закрепив общие требования к постановлению об избрании любой меры пресечения, прямо предусматривает необходимость отразить в нем среди прочего основания для этого. Поэтому следователь обязан указать в постановлении конкретное основание из числа предусмотренных ст. 97 УПК РФ и аргументировать сделанный им вывод о том, что лицо без применения к нему подписки о невыезде и надлежащем поведении может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью и (или) воспрепятствовать производству по уголовному делу. На практике же нередко следователи безо всякой мотивировки констатируют, что к обвиняемому (подозреваемому) должна быть применена подписка о невыезде. В случае обжалования стороной защиты такого постановления в суд в порядке ст. 125 УПК РФ оно гарантированно признается незаконным.

Более того, иногда следователи прямо в своем постановлении об избрании рассматриваемой меры пресечения указывают на отсутствие предусмотренных законом оснований для этого. Характерный пример: следователь, решив изменить обвиняемому меру пресечения в виде содержания под стражей на подписку о невыезде, в соответствующем постановлении отражает изменение фактических обстоятельств дела (предположим, что лицо заключило досудебное соглашение о сотрудничестве, активно способствует раскрытию преступления, возместило ущерб, свидетели обвинения уже дали показания, вещественные доказательства изъяты, и т.п.) и делает вывод об отсутствии оснований полагать, что лицо может скрыться, продолжить преступную деятельность или воспрепятствовать расследованию. Но далее, в резолютивной части, вопреки написанному им выше постановляет не вообще отменить, а лишь изменить прежнюю меру пресечения на другую, пусть и более мягкую!

Другая распространенная ошибка: убежденность многих следователей в том, что для применения в отношении лица меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении не требуется согласия самого этого лица, достаточно лишь вынести постановление. На такую мысль могут натолкнуть положения ч. 1 ст. 97 УПК РФ, где закреплено право следователя избрать в пределах своих полномочий одну из предусмотренных законом мер пресечения, а также отсутствие в ст. 102 УПК РФ, регламентирующей подписку о невыезде, прямого упоминания необходимости получения на это согласия самого обвиняемого (подозреваемого), в отличие, например, от ст. ст. 103, 104 УПК РФ, посвященных личному поручительству и наблюдению командования воинской части.

Однако не следует упускать из виду, что в настоящее время подписка о невыезде и надлежащем поведении определена в российском законе как письменное обязательство подозреваемого или обвиняемого не покидать без разрешения уполномоченного лица место жительства, являться по вызовам и иным путем не препятствовать производству по уголовному делу (ст. 102 УПК РФ). Таким образом, законодатель делает акцент на волевом действии самого обвиняемого (подозреваемого): не ему объявляется о запрете уезжать и препятствовать и об обязанности являться, а он сам дает подписку, принимая соответствующее обязательство. Но ведь обвиняемый может и не согласиться на это, особенно если понимает, что более строгую меру к нему применить не получится (например, если он проживает в другом регионе и совершил преступление небольшой тяжести, готов являться по вызовам, но проживать хочет у себя дома, следователь же требует, чтобы он не выезжал за пределы региона производства расследования). А поскольку в таком случае обязательство не выезжать и надлежаще себя вести лицом не принято и сама подписка им не дана, то и считать меру пресечения примененной нельзя.

Достаточно четко по данному вопросу высказался Конституционный Суд РФ, заметив: "По смыслу статьи 102 УПК Российской Федерации, подозреваемый, обвиняемый сам принимает на себя предусмотренные в ней обязательства. Одно лишь вынесение постановления об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении — без отобрания у лица указанного письменного обязательства — не позволяет считать эту меру примененной и влекущей правовые последствия для подозреваемого или обвиняемого. Отказ же дать подписку о невыезде и надлежащем поведении — как свидетельствующий о том, что в рамках применения данной меры пресечения не могут быть достигнуты ее цели, — может повлечь избрание другой, в том числе более строгой, меры пресечения"[1].

Сказанное, однако, не означает, что положения ст. 102 УПК РФ не нуждаются в совершенствовании. На наш взгляд, российский следователь должен иметь возможность в необходимых случаях ограничивать обвиняемым (подозреваемым) свободу передвижения, не ориентируясь на получение их добровольного согласия на это и в то же время не прибегая к таким суровым мерам, как домашний арест или заключение под стражу. Для реформирования отечественного института может оказаться полезным опыт других стран.

Так, в Эстонии еще относительно недавно правовая регламентация подписки о невыезде мало чем отличалась от отечественной, речь также шла об "отобрании у обвиняемого, подозреваемого письменного обязательства не отлучаться без разрешения". Однако с 1 июля 2004 г. в этой стране вступил в силу новый УПК, в который в 2011 г. были внесены существенные изменения, и сегодня согласно ст. 128 УПК Эстонии подписка о невыезде заключается в обязанности подозреваемого (обвиняемого) не отлучаться с места своего жительства на срок более трех суток без разрешения лица, ведущего производство. Для применения подписки о невыезде составляется постановление, в котором подозреваемый (обвиняемый) расписывается. Одновременно лицо предупреждается о том, что в случае нарушения меры пресечения оно может быть оштрафовано или в его отношении может быть применена более строгая мера пресечения.

Обратим внимание еще на один важный момент: обвиняемый, не давший российскому следователю подписку о невыезде, не может считаться лицом, нарушившим эту меру (нельзя нарушить то, что не было применено!)[2]. Поэтому, если, допустим, обвиняемый в совершении мошенничества в сфере предпринимательской деятельности отказывается дать подписку о невыезде, следователь не может ходатайствовать перед судом о заключении его под стражу по мотиву "нарушения" ранее избранной меры пресечения.

Продолжая рассматривать допускаемые ошибки, отметим, что, вопреки мнению некоторых следователей, меру пресечения в виде подписки о невыезде тем более нельзя признать примененной в ситуации, когда лицо, в отношении которого следователем вынесено соответствующее постановление, не только не принимает по нему на себя каких-либо обязательств, но даже не знает о его существовании, находясь, например, вообще за пределами того населенного пункта, из которого следователь собирается запретить ему выезд. Вынося такое постановление, следователь стремится наделить лицо статусом подозреваемого, чтобы затем, например, объявить его в розыск, наложить арест на его имущество и т.п.

Между тем Конституционный Суд РФ еще в 2010 г. недвусмысленно высказался по этому поводу, подчеркнув, что УПК РФ "разделяет избрание меры пресечения, определяемое как принятие… следователем… решения о мере пресечения, и применение меры пресечения, под которым понимаются процессуальные действия, осуществляемые с момента принятия решения об избрании меры пресечения до ее отмены или изменения (пункты 13 и 29 статьи 5). Следователь самостоятельно принимает решение об избрании меры пресечения… (статья 101 УПК Российской Федерации). Применение меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении состоит в получении от подозреваемого или обвиняемого письменного обязательства… (статья 102 УПК Российской Федерации). Таким образом, без отобрания у лица, в отношении которого принято решение об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, соответствующего письменного обязательства эта мера не может считаться примененной и влекущей правовые последствия для подозреваемого или обвиняемого. Следовательно, статья 101 УПК Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 102 данного Кодекса не позволяют применять меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отсутствие подозреваемого или обвиняемого"[3].

Еще одна встречающаяся ошибка: в постановлении о применении рассматриваемой меры пресечения и в самой отбираемой подписке нет указания на конкретный населенный пункт или регион, который обвиняемому нельзя покидать без разрешения следователя, при этом следователи ограничиваются лишь указанием адреса местожительства лица. Но подписка о невыезде — это не домашний арест, поэтому пределы своей квартиры (своего дома) обвиняемый вправе покидать в любом случае. Не определив границы территории (населенный пункт, область, страна), за пределы которой обвиняемый не должен выезжать, следователь, по существу, никак не ограничивает его свободу передвижения. Поэтому следователю в дальнейшем, когда он узнает, например, о кратковременном выезде лица в другой город, будет затруднительно утверждать, что тот нарушил подписку.

Разрешить лицу в ходе предварительного следствия выезд за пределы территории, определенной его подпиской, — прерогатива следователя. Здесь подстерегает следующая серьезная ошибка — неправильный анализ следователем мотивов, по которым лицо ходатайствует о разрешении ему выезда. Характерный пример имеется в практике суда Чукотского автономного округа (ЧАО). Суть дела такова: гражданин Г., обвиняемый по уголовному делу, расследуемому ОМВД России по Иультинскому району, и находившийся под подпиской о невыезде, обратился к руководителю следственной группы с ходатайством о разрешении выезда за пределы ЧАО для получения медицинской помощи в связи с имеющимся онкологическим заболеванием. Получив отказ, Г. обжаловал его в порядке ст. 125 УПК РФ в Иультинский районный суд, который оставил жалобу без удовлетворения. При этом суд принял во внимание медицинские документы и показания врачей ГБУЗ "…", согласно которым Г. в экстренном направлении на обследование не нуждается, указанное в направлении обследование является плановым, а по месту жительства Г. как онкобольному оказывается необходимое лечение. Однако суд апелляционной инстанции с таким выводом не согласился, указав, что судом первой инстанции не были учтены положения закона о запрете обращения, создающего опасность для жизни и здоровья участника уголовного судопроизводства. Согласно материалам дела Г. показано регулярное обследование и лечение по поводу рецидивов онкозаболевания, рекомендовано провести обследование (МРТ-контроль) в плановом порядке. Из сообщения главного врача ГБУЗ "…" следует, что на территории ЧАО не имеется возможности обследования Г. с применением аппарата МРТ, но возможно обследование с применением аппарата КТ. Из показаний допрошенных в судебном заседании врачей ГБУЗ "…" следует, что Г. обязан в определенный срок проходить обследование именно магнитно-резонансным томографом, так как он показывает патологии в мягких и твердых тканях, тогда как аппарат КТ — только в костных тканях. Без МРТ-обследования, занимающего всего 1 — 2 дня, невозможно оценить состояние здоровья Г. Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что из-за решений следствия и суда Г. лишен своего конституционного права на жизнь и охрану здоровья. Также было принято во внимание, что основные следственные действия с Г. произведены и его временное отсутствие не повлияет на возможность проведения процессуальных действий, направленных на окончание предварительного следствия. В результате выводы суда первой инстанции об отсутствии необходимости выезда Г. на обследование за пределы ЧАО признаны судом апелляционной инстанции ошибочными, решение отменено[4].

Другой важный вопрос: взаимосвязь применяемой меры пресечения и характера показаний, даваемых обвиняемым, подозреваемым. Очевидно, что практика использования мер пресечения не для достижения задач уголовного судопроизводства и не по основаниям, указанным в ст. 97 УПК РФ, а для получения "признательных показаний", когда следователи добиваются таковых под угрозой возможного заключения лица под стражу, порочна, незаконна и требует самого решительного осуждения. Однако надо различать подобные недопустимые случаи и, напротив, нормальные ситуации, при которых учет занятой лицом позиции по делу, в том числе характера даваемых показаний, позволяет следователю правильно установить наличие предусмотренных законом оснований для применения конкретной меры пресечения.

Так, явка с повинной, подробный рассказ об обстоятельствах совершения преступления, подтвержденный другими доказательствами, позволяют сделать вывод об отсутствии у лица намерения угрожать свидетелям, уничтожать доказательства или иным путем препятствовать расследованию. В этом случае подписка о невыезде и надлежащем поведении зачастую достаточна для воспрепятствования возможному желанию лица скрыться. Напротив, дача лицом заведомо ложных показаний, а тем более выявление согласованной лжи в показаниях нескольких обвиняемых может в совокупности с другими доказательствами свидетельствовать о его готовности активно мешать следствию. Значит, вероятно, потребуется более строгая мера пресечения, но не как средство изменения установки на ложь и получения правдивых показаний (возможность безбоязненно лгать — составляющая права обвиняемого на защиту!), а как мера адекватного пресечения попыток воспрепятствовать расследованию.

Вместе с тем встречаются случаи, когда, по утверждению стороны защиты, следователи предпринимают попытки использования даже такой "мягкой" меры пресечения, как подписка о невыезде, для получения "признательных" показаний. При этом следователи, рассматривая ходатайства обвиняемых о разрешении им временного выезда за пределы определенных подписками населенных пунктов, прямо ставили положительный ответ в зависимость от полного признания вины и дачи самоизобличающих показаний[5]. Случаи подобного шантажа при их объективном подтверждении указывают на применение следователями явно незаконных мер, что должно повлечь признание соответствующих показаний, если они все же будут получены, недопустимыми[6].

В завершение еще несколько слов о путях совершенствования института подписки о невыезде. Наряду с ранее предложенным закреплением в законе возможности ее принудительного применения, назовем другие предпочтительные изменения. Так, заслуживает поддержки предложение[7] предусмотреть режим поведения лица, к которому применена подписка о невыезде, с наложением дополнительных ограничений, например, обязанности в установленное время отмечаться лично или по телефону в отделе полиции либо подразделении уголовно-исполнительной инспекции. Небезынтересны предложения допустить наложение на нарушителя подписки денежного взыскания[8] и использовать при ее применении электронные браслеты[9]. Требует совершенствования механизм предотвращения несанкционированного выезда лиц, в отношении которых применена подписка, за границу[10].

Резюмируя все вышесказанное, вновь подчеркнем, что применение любой меры пресечения, включая подписку о невыезде и надлежащем поведении, весьма серьезно ограничивает права подозреваемого, обвиняемого и поэтому должно осуществляться в строгом соответствии с законом. Надеемся, что учет правоприменителями перечисленных выше ошибок и упущений позволит избежать их впредь.

Литература

1. Барабаш А.С. Подписка о невыезде и другие меры пресечения, избрание которых не требует решения суда // Российский юридический журнал. 2017. N 1. С. 110 — 124.

2. Белкин А.Р. "Менее строгие" меры пресечения в уголовном процессе России // Уголовное судопроизводство. 2012. N 3. С. 22 — 26.

3. Новиков С.А. Показания обвиняемого в уголовном процессе России: проблемы допустимости // Российская юстиция. 2014. N 2. С. 41 — 44.

4. Тимохин Ю.А. Значение подписки о невыезде и надлежащем поведении как меры пресечения, препятствующей уклонению обвиняемого от явки к следователю // Российский следователь. 2012. N 10. С. 9 — 11.

5. Трунов И.Л. Меры пресечения в уголовном процессе / И.Л. Трунов, Л.К. Трунова. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. 356 с.

6. Удовиченко В.С. Актуальные проблемы применения подписки о невыезде и надлежащем поведении в современном уголовном процессе // Вестник Барнаульского юридического института МВД России. 2013. N 2. С. 34 — 36.

7. Цоколова О.И. Подписка о невыезде как ограничение прав личности // Проблемы правоохранительной деятельности. 2015. N 1. С. 6 — 9.

Рекомендуется Вам: