О компенсации репутационного вреда юридическим лицам в контексте разъяснений Верховного Суда РФ

Автор: Гаврилов Е.В.

Уже никого не удивить тем, что в России юридические лица могут защищать свою деловую репутацию с помощью компенсации репутационного вреда. Имеется в виду реализуемый посредством денежного взыскания с причинителя вреда в пользу потерпевшего юридического лица не поименованный в законе гражданско-правовой способ судебной защиты деловой репутации при возникновении у потерпевшего репутационного вреда, в случаях, если такой вред является отрицательным и существенным для юридического лица.

Ни в Гражданском кодексе РФ (далее — ГК РФ), ни в каком-либо другом федеральном законе данный способ защиты не закреплен. Как мы уже образно писали ранее: это обладающий непростым правовым характером некий юридический "уродец", вобравший в себя черты возмещения убытков и компенсации морального вреда, ориентированный на защиту лишь деловой репутации, живущий вне рамок позитивного регулирования сугубо в лоне судебной практики¹.

К этому можно добавить, что указанный правовой "Квазимодо" был рожден в муках: сначала в теории отечественного гражданского права, затем в практике арбитражных судов (под влиянием Определения Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации"² (далее — Определение КС РФ N 508-О), где он долгое время отождествлялся либо с возмещением убытков, либо с компенсацией морального вреда, а в итоге приобрел черты самобытного способа защиты.

Относительно компенсации репутационного вреда юридическим лицам знаковой явилась правовая позиция, изложенная в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 18 ноября 2016 г. N 307-ЭС16-8923 по делу N А56-58502/2015 (далее — Определение СКЭС ВС РФ 2016 г.), п. 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 16 февраля 2017 г. (далее — Обзор ВС РФ 2017 г.)³.

Согласно данной правовой позиции:

1) законодательный запрет компенсации морального вреда юридическим лицам при умалении деловой репутации (п. 11 ст. 152 ГК РФ) не лишает указанных лиц права требовать возмещения вреда, причиненного их репутации.

При этом в качестве равнозначных в мотивировочной части Определения СКЭС ВС РФ 2016 г., п. 21 Обзора ВС РФ 2017 г. используются и другие словосочетания: "возмещение в целях компенсации за необоснованное умаление деловой репутации", "компенсация репутационного вреда", "справедливая компенсация".

Таким образом, компенсация репутационного вреда — допустимый способ защиты деловой репутации юридических лиц;

2) вред, причиненный деловой репутации (читай — репутационный вред), — это любое умаление деловой репутации, проявляющееся в убытках и "иных неблагоприятных последствиях". Другими словами, репутационный вред — это не только убытки, но и "иные неблагоприятные последствия". С учетом того что убытки — это материальный вред, то "иные неблагоприятные последствия" — это нематериальный вред. Таким образом, репутационный вред имеет двойную правовую природу: и материальную, и нематериальную. Он может быть как материальным (убытками), так и нематериальным;

3) для компенсации репутационного вреда, заключающегося в убытках и (или) нематериальном вреде, истцу (юридическому лицу) необходимо доказать, что у него еще до нарушения деловая репутация была сформирована, имеются неблагоприятные последствия нарушения, произошла утрата доверия к его деловой репутации или же она снизилась.

Последний аспект, суть которого была сформулирована еще в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 июля 2012 г. N 17528/11 по делу N А45-22134/2010⁴ (далее — Постановление Президиума ВАС РФ 2012 г.), является основным камнем преткновения для реализации компенсации репутационного вреда. В основной массе в удовлетворении данного требования отказывают⁵, лишь в редких случаях компенсация взыскивается⁶.

Анализ судебной практики Верховного Суда РФ показывает, что ситуация усугубилась еще больше с 2021 г.

Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24 ноября 2021 г. N 305-ЭС21-14231 по делу N А41-54681/2020 (далее — Определение СКЭС ВС РФ 2021 г.) Верховный Суд РФ внес определенную сумятицу, указав, что "критерии, устанавливающие для заявителей определенный стандарт доказывания в случае предъявления требования о взыскании репутационного вреда, сформулированы в целях расчета справедливой и соразмерной компенсации убытков, поскольку деловая репутация представляет собой нематериальный актив, обладающий экономической ценностью, и один лишь факт распространения порочащих сведений о лице не подтверждает наступления для него экономически неблагоприятных последствий"⁷. Из этого сумбурного разъяснения может сложиться впечатление, что компенсация репутационного вреда сводится, по сути, к "компенсации убытков", а репутационный вред — к экономически неблагоприятным последствиям, то есть убыткам.

Критически относимся к такому выводу⁸. По нашему мнению, основанному, среди прочего, на Определении КС РФ N 508-О, Постановлении Президиума ВАС РФ 2012 г., Определении СКЭС ВС РФ 2016 г., п. 21 Обзора ВС РФ 2017 г., репутационный вред — это не только убытки, "экономически неблагоприятные последствия", но и нематериальный вред, проявляющийся по-разному (например, в утрате юридическим лицом в глазах общественности и делового сообщества положительного мнения о его деловых качествах, утрате конкурентоспособности, невозможности планирования деятельности). Компенсация репутационного вреда при таком раскладе — это компенсация нематериального вреда (когда репутационный вред выражен не в форме убытков, а в виде нематериального вреда). В этом случае мы имеем в виду компенсацию нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам⁹.

Цель компенсации репутационного вреда, проявляющегося в нематериальном вреде, не связана с "расчетом справедливой и соразмерной компенсации убытков" (терминология из Определения СКЭС ВС РФ 2021 г.); компенсация нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам имеет иные цели (минимизация, сглаживание неблагоприятных последствий нематериального характера; справедливая денежная сатисфакция за факт умаления деловой репутации; реализация карательной и превентивной функций).

Исключение нематериальной составляющей в компенсации репутационного вреда сводит указанную компенсацию к возмещению убытков, для упрощенного взыскания которых существует п. 5 ст. 393 ГК РФ. Полагаем, такое видение дальнейшего развития исследуемой компенсации недопустимо. Компенсация репутационного вреда в форме нематериального вреда невозможна посредством возмещения убытков (ввиду отсутствия таковых).

А. Максуров, анализируя судебную практику по вопросам компенсации репутационного вреда, критически отнесся к идее существования нематериального вреда, ибо "это искусственная конструкция, у которой нет оснований в доктрине"¹⁰. Указанный автор предлагает понимать под репутационным вредом убытки, причиненные деловой репутации юридического лица. При этом данный автор, видимо, не знает, что идея существования компенсации нематериального вреда юридическим лицам все же основана на доктрине¹¹, а сам репутационный вред не ограничивается одними лишь убытками и может быть характерен не только для юридических лиц, но и для других субъектов права.

Определенную лепту в интерпретации исследуемого способа защиты внесла в 2022 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ.

Так, в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 8 ноября 2022 г. N 78-КГ22-44-К3 (далее — Определение СКГД ВС РФ 2022 г.) содержится следующая правовая позиция: "Гражданско-правовые механизмы компенсации и возмещения вреда различны по своей сути. В отношении юридического лица, которое не может претерпевать моральные и нравственные страдания, невозможно применение компенсационного механизма, основанного в большей степени на оценке судом обстоятельств дела и судейском усмотрении. Защита деловой репутации юридического лица осуществляется именно путем возмещения причиненного ущерба, размер которого должен быть доказан истцом, при этом представленные доказательства должны отвечать критериям относимости и допустимости. Если такие доказательства не представлены, суд не может заменить возмещение вреда на компенсацию, определенную по своему усмотрению"¹².

При этом в Определении СКГД ВС РФ 2022 г. имеется ссылка на Определение КС РФ N 508-О; дается толкование тому, что такое "вред, причиненный деловой репутации" (дефиниция полностью совпадает с той, которая изложена в Определении СКЭС ВС РФ 2016 г. и п. 21 Обзора ВС РФ 2017 г.); описываются условия деликтной ответственности при нарушении права на деловую репутацию; обращается внимание на предмет доказывания при возмещении вреда, причиненного деловой репутации (среди прочего: наличие сформированной репутации, наступление неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений, факт утраты доверия к репутации или ее снижение). Относительно условий деликтной ответственности, предмета доказывания — ничего нового; все эти условия и предмет описывались ранее (см. Постановление Президиума ВАС РФ 2012 года, Определение СКЭС ВС РФ 2016 г., п. 21 Обзора ВС РФ 2017 г., Определение СКЭС ВС РФ 2021 г.).

С тезисом из Определения СКГД ВС РФ 2022 г. о том, что "компенсация вреда" и "возмещение вреда" — это не одно и то же, в принципе можно согласиться. Действительно, в российской правовой традиции "компенсация" и "возмещение" — это разные категории, имеющие различное правовое содержание и механизм реализации. В современном российском праве термин "возмещение", в отличие от "компенсации", используется в основном тогда, когда размер нарушенного права или блага может быть точно исчислен.

Верным является и суждение о том, что юридическое лицо не может претерпевать "моральные и нравственные страдания" (к слову, не ясно, в чем отличие "моральных страданий" от "нравственных страданий". — Прим. Е.Г.). Следует согласиться с мнением О.В. Дмитриевой: "Что же касается юридического лица, то его неспособность к переживаниям по поводу умаления репутации означает лишь невозможность применить к нему институт компенсации морального вреда, но никоим образом не исключает необходимости восстановить справедливость в отношении данного субъекта гражданского права, предоставив ему право на компенсацию репутационного вреда способом, соответствующим его природе"¹³. Уточним: данный тезис является корректным, если под страданиями понимается некая негативная психофизиологическая реакция человека. При таком раскладе юридическое лицо, априори не являющееся человеком, неспособно страдать, а значит, не может испытывать классический моральный вред (физические или нравственные страдания) и требовать за это традиционную компенсацию морального вреда (ст. 151, п. 11 ст. 152 ГК РФ).

Однако ошибочным видится положение о том, что в отношении юридического лица невозможно применение компенсационных механизмов. Это противоречит действующему законодательству, так как юридические лица имеют право на компенсацию за нарушение исключительного права (в соответствии с ч. 4 ГК РФ), компенсацию за нарушение права на судопроизводство в разумный срок и права на исполнение судебного акта в разумный срок (согласно Федеральному закону от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок"), компенсацию недополученных доходов и проч. Более того, автор настоящей статьи убежден, что указанное в п. 5 ст. 393 ГК РФ возмещение убытков — это, по сути, компенсация убытков, так как их размер в данном случае не может быть установлен с разумной степенью достоверности.

Иными словами, компенсационные механизмы вовсе не чужды юридическим лицам. Более того, в Определении КС РФ N 508-О говорится о праве юридического лица на "компенсацию убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину)". О "компенсации" сказано и в Постановлении Президиума ВАС РФ 2012 г., и в Определении СКЭС ВС РФ 2016 г., и в п. 21 Обзора ВС РФ 2017 г., и в Определении СКЭС ВС РФ 2021 г.

Видимо, по мнению коллегии, при компенсации вреда, в отличие от его возмещения, не предполагается предоставление каких-либо доказательств причиненного вреда и вред взыскивается по усмотрению суда. Однако это не так. И при возмещении вреда, и при компенсации вреда необходимо представлять доказательства. Разница лишь в стандарте доказывания: в первом случае он "жесткий", во втором — более либеральный. К слову, применительно к компенсации репутационного вреда стандарт доказывания, как уже отмечалось выше, остается "жестким", по сути, таким, какой предъявляется для возмещения убытков.

По нашему мнению, для практики, в отличие от теории, неважно, как называть способ защиты ("возмещение репутационного вреда", "компенсация репутационного вреда" или как-либо еще), важно, чтобы достигались его цели (при нематериальном (репутационном) вреде: минимизация, сглаживание неблагоприятных последствий нематериального характера; справедливая денежная сатисфакция за факт умаления деловой репутации; реализация карательной и превентивной функций; при материальном (репутационном) вреде (убытках): восстановление имущественного положения, которое вследствие умаления деловой репутации ухудшилось; выполнение карательной и превентивной функций).

Дискуссионным является и вывод коллегии о том, что "суд не может заменить возмещение вреда на компенсацию, определенную по своему усмотрению". Здесь не ясно, о каком "возмещении" и "компенсации" идет речь (возмещении репутационного вреда в форме убытков; возмещении любого репутационного вреда; компенсации нематериального (репутационного) вреда; компенсации морального вреда). Очевидно, что "переквалификация" на компенсацию морального вреда невозможна. Однако другие варианты вполне реальны с учетом концепции допустимости "переквалификации" исковых требований (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации")¹⁴. Между тем, если брать во внимание новейшую негативную судебную практику по вопросам "переквалификации"¹⁵, возможность ее применения по рассматриваемой теме представляется все менее очевидной.

В заключение приходим к выводу, что новые разъяснения Верховного Суда РФ (Определение СКЭС ВС РФ 2021 г., Определение СКГД ВС РФ 2022 г.) оголили старые проблемы правильного понимания репутационного вреда и способа защиты, связанного с ним. Является ли такой вред убытками, экономически неблагоприятными последствиями или может иметь иную (нематериальную) правовую природу? Как называть способ судебной защиты деловой репутации при наличии у юридического лица репутационного вреда (возмещение или компенсация) и для каких целей существует данный способ защиты?

По нашему мнению, репутационный вред — это убытки и (или) нематериальный вред, связанные с умалением деловой репутации. При этом если убытков при умалении деловой репутации может и не быть, то нематериальный вред будет априори и в необходимых случаях требует соответствующей денежной компенсации с целью минимизации, сглаживания неблагоприятных последствий нематериального характера, предоставления справедливой денежной сатисфакции за факт умаления деловой репутации, реализации карательной и превентивной функций.

Литература

1. Гаврилов Е.В. Защита деловой репутации "Рыжего кота". Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 24.11.2021 N 305-ЭС21-14231 / Е.В. Гаврилов // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2022. N 2. С. 5 — 16.

2. Гаврилов Е.В. Компенсация нематериального (репутационного) вреда как способ защиты деловой репутации юридических лиц: монография / Е.В. Гаврилов. Москва: Юстицинформ, 2022. 344 с.

3. Гаврилов Е.В. О предмете доказывания при взыскании компенсации репутационного вреда юридическим лицам / Е.В. Гаврилов // Хозяйство и право. 2022. N 2. С. 60 — 66.

4. Дмитриева О.В. Компенсация репутационного вреда юридическому лицу: функциональное назначение и обоснование необходимости законодательного закрепления / О.В. Дмитриева // Гражданское право. 2016. N 4. С. 20 — 23.

5. Максуров А. Деловая репутация юрлиц. Что нужно знать о защите от недостоверной информации / А. Максуров // Корпоративный юрист. 2022. N 8. URL: https://e.korpurist.ru/980947 (дата обращения: 20.12.2022).

---

1 Гаврилов Е.В. О предмете доказывания при взыскании компенсации репутационного вреда юридическим лицам // Хозяйство и право. 2022. N 2. С. 62.

2 Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации". Здесь и далее судебная практика приводится по СПС "КонсультантПлюс".

3 Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 18 ноября 2016 г. N 307-ЭС16-8923 по делу N А56-58502/2015. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-verkhovnogo-suda-rf-ot-18112016-n-307-es16-8923-po-delu-n-a56-585022015/; Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2017), утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 16 февраля 2017 г. URL: https://vsrf.ru/documents/practice/15187/.

4 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 июля 2012 г. N 17528/11 по делу N А45-22134/2010 // СПС "КонсультантПлюс".

5 См., например: Постановления ФАС Центрального округа от 23 июля 2013 г. по делу N А35-9482/2012, Арбитражного суда Дальневосточного округа от 10 мая 2017 г. N Ф03-1470/2017 по делу N А73-10080/2016, Западно-Сибирского округа от 23 марта 2018 г. N Ф04-738/2018 по делу N А45-10107/2017, Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25 мая 2018 г. N Ф01-1716/2018 по делу N А82-13037/2017, от 9 июня 2018 г. N Ф01-2292/2018 по делу N А28-3455/2017, Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 29 июня 2018 г. N Ф02-2608/2018 по делу N А10-6234/2015, Арбитражного суда Северо-Западного округа от 15 марта 2019 г. N Ф07-896/2019 по делу N А44-2843/2018, Арбитражного суда Дальневосточного округа от 9 августа 2019 г. N Ф03-3121/2019 по делу N А37-2121/2016, Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28 февраля 2020 г. N Ф08-462/2020 по делу N А32-24543/2019, Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26 ноября 2020 г. N Ф02-4936/2020 по делу N А33-20545/2019, Арбитражного суда Поволжского округа от 27 апреля 2021 г. N Ф06-3583/2021 по делу N А65-15817/2020, Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14 февраля 2022 г. N Ф07-18330/2021 по делу N А56-115312/2020, Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 14 марта 2022 г. N Ф08-14605/2021 по делу N А63-11624/2020, Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22 апреля 2022 г. N Ф04-1381/2022 по делу N А45-14083/2021, Определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 18 ноября 2019 г. N 88-243/2019 // СПС "КонсультантПлюс".

6 См., например: Постановления Арбитражного суда Поволжского округа от 7 сентября 2017 г. N Ф06-24808/2017 по делу N А57-17709/2016, Арбитражного суда Московского округа от 17 сентября 2018 г. N Ф05-1460/2018 по делу N А40-40306/2017, Арбитражного суда Северо-Западного округа от 11 декабря 2018 г. N Ф07-14460/2018 по делу N А56-26348/2018, Арбитражного суда Уральского округа от 3 апреля 2019 г. N Ф09-1810/19 по делу N А76-17323/2018, Арбитражного суда Центрального округа от 5 июня 2019 г. N Ф10-1824/2019 по делу N А36-2639/2018, Арбитражного суда Уральского округа от 13 августа 2019 г. N Ф09-3821/19 по делу N А60-66835/2017, Арбитражного суда Московского округа от 29 января 2020 г. N Ф05-24507/2019 по делу N А40-20134/2019, Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 27 февраля 2020 г. N Ф04-7591/2019 по делу N А70-6025/2019 // СПС "КонсультантПлюс".

7 Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24 ноября 2021 г. N 305-ЭС21-14231 по делу N А41-54681/2020 // СПС "КонсультантПлюс".

8 Об этом подробнее см.: Гаврилов Е.В. Защита деловой репутации "Рыжего кота". Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 24 ноября 2021 г. N 305-ЭС21-14231 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2022. N 2. С. 5 — 16.

9 Об этом подробнее см.: Гаврилов Е.В. Компенсация нематериального (репутационного) вреда как способ защиты деловой репутации юридических лиц: монография. М.: Юстицинформ, 2022. 344 с.

10 Максуров А. Деловая репутация юрлиц. Что нужно знать о защите от недостоверной информации // Корпоративный юрист. 2022. N 8. URL: https://e.korpurist.ru/980947 (дата обращения: 20.12.2022).

11 См., например: Гаврилов Е.В. Компенсация нематериального (репутационного) вреда как способ защиты деловой репутации юридических лиц: монография. М.: Юстицинформ, 2022. 344 с.

12 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 8 ноября 2022 г. N 78-КГ22-44-К3. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-grazhdanskim-delam-verkhovnogo-suda-rossiiskoi-federatsii-ot-08112022-n-78-kg22-44-k3/.

13 Дмитриева О.В. Компенсация репутационного вреда юридическому лицу: функциональное назначение и обоснование необходимости законодательного закрепления // Гражданское право. 2016. N 4. С. 23.

14 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". URL: https://vsrf.ru/documents/own/8435/.

15 См.: Определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2021 г. N 11-КГ21-39-К6, 2-348/2020, от 7 декабря 2021 г. N 31-КГ21-12-К6, от 29 марта 2022 г. N 43-КГ22-2-К6, от 8 ноября 2022 г. N 41-КГ22-30-К4 // СПС "КонсультантПлюс".

Рекомендуется Вам: