Обзор основных теорий определения правового режима объектов, созданных искусственным интеллектом

Автор: Кирсанова Е.Е.

В последнее время все большую популярность приобретают программы, функционирующие на базе алгоритма искусственного интеллекта (далее — ИИ): ChatGPT, DALL-E, NVIDIA Canvas или Craiyon, равно как и их аналоги, активно используются не только для развлечения, но и для создания визуального или текстового контента. Различные приложения позволяют преобразовывать текстовые описания в изображения, создавать произведения науки или литературы на базе установленных пользователем задач, дорисовывать картины из разрозненных штрихов.

После первой эйфории от расширения собственных возможностей рядовые пользователи начали задаваться вопросом о том, кому будут принадлежать права на созданные с использованием технологий ИИ объекты, а также существуют ли какие-либо пределы и сложности в дальнейшем использовании и реализации прав.

Данное исследование не ставит целью обсуждение вопросов, связанных с корректностью и правомерностью заимствования ИИ в рамках создания произведений, а также критическую оценку качества созданных в результате автоматического процесса произведений, однако предлагает провести анализ допустимых теорий, на базе которых может формироваться дальнейшее регулирование оборота произведений, созданных ИИ.

Вопрос на первый взгляд очевидный, тем не менее не является таковым: сами первоначальные программы, функционирующие на базе технологии ИИ, на данный момент не получили законодательно закрепленного механизма регулирования и рассматриваются как традиционное программное обеспечение, в то время как обсуждение применимого режима в отношении производных объектов представляет собой уже задачу повышенной сложности.

Не касаясь подходов, существующих в отношении программ, функционирующих на базе технологии нейросетей, для целей настоящего исследования ограничимся объектно-ориентированным подходом, устанавливающим отношение к такого рода объектам как к объектам гражданского права, регулируемым аналогично программному обеспечению.

Итак, сложность в регулировании производных объектов связана в первую очередь с особенностями их создания: в классическом понимании основополагающим критерием, определяющим факт возникновения исключительных прав на созданный объект интеллектуальной собственности (далее — ИС), является критерий творчества¹. Безусловно, существуют различные теории, обосновывающие категорию результатов интеллектуальной деятельности, такие как трудовая, утилитарная, социальная² и т.д., но тем не менее базовым критерием для определения ИС как особого объекта гражданских прав является творчество, т.е. процесс разумной человеческой деятельности, итогом которого становится создание качественно новых объектов, основной характеристикой которых является их уникальность, непохожесть на нечто существовавшее ранее³.

Сложности присутствуют уже на этом этапе, поскольку сами критерии творческого вклада характеризуют, скорее, процесс создания объекта, нежели описывают качественные показатели результата: вопрос заключается не только в том, насколько созданный объект не похож на существующие до него, но и непосредственно в творческом участии лица, создающего произведение науки, литературы, искусства и т.д.

Кроме того что в традиционном понимании создание объекта ИС было связано с творчеством, субъектом творчества должен являться именно человек.

Наиболее частым примером подхода, выработанного судебной практикой относительно требований к субъекту творчества, называют дело обезьяны Наруто и фотографа⁴, который пытался отстоять права на селфи, сделанное животным якобы без помощи человека, в то время как функциональный вклад обезьяны в создание фотоснимка был скорее техническим — нажать спусковой механизм на предустановленной человеком аппаратуре. Вопрос заключается в том, был ли фотоаппарат оставлен в зафиксированном положении и в определенном месте фотографом намеренно или случайно, а также кому могут принадлежать права в случае, если обезьяна субъектом права не является, — фотографу, владельцу камеры, компании-работодателю, направившей сотрудника в экспедицию, или же объект, созданный подобным образом, автоматически попадает в общественное достояние.

Соответствующие решения есть уже и относительно объектов, созданных ИИ, например в деле Стивена Талера, пытавшегося зарегистрировать патент на объект, созданный ИИ. Американский суд занял традиционную позицию о невозможности правосубъектности иных лиц, кроме физических⁵. В то же время нельзя не сделать оговорку о существовании противоположного решения австралийского суда по этому делу, которое бесспорно заслуживает внимания исследователей⁶.

В рамках традиционного подхода предполагается, что автором творческого результата деятельности является непосредственно автор — физическое лицо, однако само определение понятия творчества остается дискуссионным, как правило, предполагающим создание уникального результата — носителя индивидуальности своего создателя⁷.

Вопросы качественных характеристик объектов, признаваемых охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности, исследовались не только в теоретических работах, но и на практике, где позиция судов⁸ признает ключевым моментом наличие творческого характера деятельности человека:

— объект ИС признается таковым только при наличии творческого труда;

— отсутствие новизны, уникальности и/или оригинальности не является однозначным доказательством отсутствия творческого вклада;

— не имеет значения создание объекта непосредственным трудом автора или автором с использованием технических средств, однако отсутствие прямого творческого вклада (например, фотосъемка в автоматическом режиме) является основанием для исключения произведения из числа объектов авторского права.

Представляется, что подобный подход можно считать верным, поскольку творчество невозможно без существования первоначального творца — лица, чьи идеи или переживания были выражены в объективной форме, в результате чего стали доступны для широкого круга лиц. Технические идеи формируют такие объекты, как изобретения и иные объекты промышленной собственности, творческие — произведения искусства. Несмотря на аргумент о существовании произведений без автора (например, народного творчества), очевидно, что автор таких объектов не установлен либо произведения являются объектом коллективного труда.

Итак, критерий творчества предполагает создание качественно нового объекта трудом человека, в то время как логика создания объектов с помощью обсуждаемых программных инструментов несколько отличается от самостоятельной работы над объектом: предполагается формирование аналога технического задания, которое автоматически обрабатывается и на основе которого происходит автоматическая генерация произведения. В то же время, если говорить простыми словами, во многом технологии, применимые в рамках программ ИИ, представляют собой усовершенствованный поисковик с функцией создания информации на базе загруженных в него объектов.

Процесс во многом похож на создание служебного произведения: образ конечного результата формируется в представлении технического заказчика, описывается и передается для создания исполнителю. Существенная разница тем не менее заключается в том, что в описанном случае (например, если создается служебное произведение, равно как и произведение, созданное по договору) и заказчик, и исполнитель являются субъектами права. Более того, можно говорить о наличии формального перехода права (автоматического или же договорного), т.е. о моменте, в котором происходит смена правообладателя с фактического автора на заказчика произведения⁹.

Схожий функционал реализован в программах на базе технологии нейросетей: происходит формирование и направление заказчику задания, по которому должен быть реализован замысел создателя.

Технологические изменения, происходящие в окружающей действительности, сформировали новые вызовы для теории права: возникают споры о правосубъектности ИИ¹⁰, об обладании прав в отношении объектов, созданных ИИ. Более того, сложности на этом не заканчиваются, например, возникают вопросы правомерности использования составных элементов, из которых осуществляется генерация нового объекта, и ответственности за создание такого рода контента — нужно понимать, что ИИ создает произведения на базе уже существующих, используя стиль, методы выразительности и образы объектов, ранее созданных и защищаемых авторским правом. Соответственно, насколько правомерно использование, заимствование и иногда даже сам доступ к объектам, которые легли в основу машинного креатива, сказать сложно¹¹.

Текущее регулирование обсуждаемого вопроса отсутствует, поэтому можно предложить следующие варианты потенциально применимых подходов:

— наделение ИИ правосубъектностью и признание за ним возможности обладать исключительными правами;

— предоставление прав на созданные объекты компаниям, являющимся правообладателями самой программы;

— передача прав лицам, трудом которых был создан объект, в то время как программе — носителю механики ИИ отводится роль инструмента, использованного для создания такого рода произведения;

— признание производных объектов общественным достоянием.

Стоит оговориться, что отражены только основные концепции, которые во многом дублируются иными теориями. Кроме того, ни один из указанных подходов не является бесспорным и вызывает ряд сложностей теоретического и практического характера.

Первый вариант — правосубъектный ИИ¹² — наиболее спорная концепция ввиду ряда противоречивых положений. Зачастую для ее обоснования используется подход так называемого электронного лица¹³, фикционный подход к наделению ИИ статусом юридического лица¹⁴ и т.д. Тем не менее даже сторонники правосубъектного ИИ говорят о том, что человеком, несмотря на успешное прохождение теста Тьюринга, ИИ не станет и предоставление ему элементов правового статуса должно осуществляться с учетом ряда ограничений и специфики этого условного квазисубъекта¹⁵.

Подход имеет своих сторонников и ярых противников, однако, поскольку темой настоящего исследования является правовой режим производных ИИ, опустим споры относительно правосубъектности самого ИИ.

Если предположить допустимость данной концепции, возникает ряд вопросов, в первую очередь о переосмыслении критериев охраноспособности произведений. Несмотря на формальное признание субъектом права¹⁶, ИИ тем не менее не становится личностью, способной к самостоятельному функционированию, принятию решений и созданию качественно новых объектов, т.е. не выполняет все те требования, которые выдвигаются в отношении субъекта творческой деятельности, что, соответственно, вызывает вопросы о порядке определения объекта исключительного права.

Относительно творческой природы объектов, созданных ИИ, в случае признания его субъектом предположительно одним из основных вопросов должно стать наполнение произведения с точки зрения творческого вклада субъекта права, в то время как деятельность ИИ по созданию объекта базируется на выборе и сочетании элементов ранее созданных произведений.

Тем не менее позиция не настолько однозначна, как может показаться: сторонникам концепции можно задаться вопросом о том, чем отличается создание произведения в рамках деятельности ИИ от работы рядового программиста, который фактически также использует набор ранее существующих условных текстовых (или символьных) блоков для формирования функционирующего алгоритма.

Так называемая доктрина творческого выбора (creative choices¹⁷) предполагает, что возможность избрания одного из множества допустимых вариантов может рассматриваться как элемент творческой деятельности. Фактически выбор из множества доступных вариантов применяется даже при создании сотни схожих фотографий, различающихся незначительными изменениями ракурса, композиции или освещения, и уже является основанием для признания деятельности творческой¹⁸. Соответственно, при критической оценке обсуждаемого подхода следует оценивать также эти аспекты, в частности то, насколько критичной для доктрины выбора является осуществление этого самого выбора физическим лицом (как с позиции восприятия его с правовой стороны субъектом права, так и с точки зрения философского отношения к человеку как личности, творцу и существу, наделенному разумом и воображением).

Сложность развития положений концепции правосубъектности ИИ заключается в том, что при решении сопутствующих вопросов приходится заходить дальше и формировать положения о квазитворчестве, квазиновизне или оригинальности, квазиответственности за нарушение исключительного права и т.д., что вызывает вопросы о том, не сводится ли эта теория в целом к умножению сущностей без необходимости¹⁹.

Вторым подходом предлагается предоставление прав на созданные объекты компаниям — правообладателям первоначальной программы. При анализе соответствующей концепции можно выделить несколько направлений, на которые сторонники могут опираться при формировании общей логики подхода о правообладании.

Стоит начать с того, что в общих чертах подход представляет собой восприятие первичного алгоритма как ядра, формирующего техническую возможность для последующего создания (и существования) производных объектов. Во многом логика похожа на концепцию плода, предполагающую, что любые производные от вещи независимо от того, кто использует такую вещь, принадлежат собственнику вещи, за исключением случаев, когда предусмотрено иное (ст. 136 ГК РФ), схожий подход действует в отношении имущества (в частности, долевого). Соответствующие положения находят отражение в Гражданском кодексе РФ. Предполагается, что вне зависимости от того, в пользовании кого находится объект, права принадлежат собственнику объекта (если транслировать подобную логику относительно программного обеспечения — правообладателю).

В то же время следует задаться вопросом о том, насколько корректно определять созданные ИИ произведения как производное от вещи либо плоды, продукцию и доходы от использования имущества. С одной стороны, предоставление определенного виртуального объекта для использования (т.е. права использования результата интеллектуальной деятельности в рамках лицензионного договора) по фактическим отношениям схоже с предоставлением имущества в аренду, в то же время исключительные права в качестве объекта аренды выступать не могут, перехода исключительных прав в момент предоставления возможности использования не осуществляется. Тем не менее, если применять аналогию, получается, что плоды использования программ ИИ признаются принадлежащими собственнику вещи (в нашем случае — правообладателю первичного алгоритма).

В то же время возникает вопрос о справедливости такого подхода.

Безусловно, сам факт создания производного объекта находится в прямой зависимости от создания программы ИИ, а также заложенного в нее алгоритма, позволяющего осуществить формирование иных структур на базе первичной программы. Однако стоит отметить, что в этом случае мы отказываем пользователю в оценке его творческого вклада в создание произведения. Фактически ИИ является инструментом в руках лица, подробно описавшего исход творчества.

В качестве примера, показывающего, насколько сблизились программы ИИ и традиционные инструменты творчества, хочется привести устройство Paragraphica, представляющее собой аналог фотоаппарата без объектива и матрицы, функционирующий на базе алгоритма ИИ, создающий изображение на базе геолокации и текстовых подсказок²⁰.

Осуществленная и в дальнейшем оспоренная регистрация прав ²¹ на созданный в соавторстве с нейросетью комикс²² тем не менее иллюстрирует негативное отношение судебного органа к определению ИИ как инструмента творчества, в частности по причине непредсказуемости и неконтролируемости результата, отсутствия корректного субъекта, а также несоответствия критерию творчества²³.

Таким образом, не до конца понятно, где проходит грань использования инструмента для реализации собственного творческого потенциала²⁴, а в каком случае создание произведения осуществляется без участия автора.

Следующий подход основан на восприятии ИИ в качестве инструмента творчества, т.е. главенствующая роль (и последующее правообладание) отводится лицу, по заданию которого осуществляется разработка объекта ИС²⁵, будь то сгенерированное изображение, написанный текст или музыкальное произведение. Предполагается, что функция ИИ сводится к воплощению идеи, созданной фантазией автора.

Тем не менее в соответствии с общей теорией права идея как таковая защите не подлежит, соответственно, возникают сомнения относительно корректности применения подобного подхода в целом. В то же время после переработки ИИ идея становится фактически воплощенной, пусть и не силами самого автора, что отдаленно напоминает создание произведения учеником под чутким руководством мастера, однако ученик в случае с ИИ субъектом права не является. Как, например, было в описанном примере с обезьяной.

Случай с фотографией обезьяны Наруто — далеко не единственный пример создания произведения животным: известны примеры с картинами Пьера Брассо, который оказался шимпанзе — участником социального эксперимента, художниками-слонами и т.д.²⁶

Хотя ни в одном правопорядке животное не было наделено авторскими правами на произведение, в частности по причине отсутствия правосубъектности, однако и в поле владения хозяина животного или собственника техники подобные произведения попадают только при условии внесения им дополнительного творческого вклада. Соответственно, необходимы критерии того, что может считаться творческим вкладом.

Аналогию можно произвести с экранизацией произведений — до момента осуществления кинопроизводства весь мир существует только в сознании автора произведения (а также читателя, но при этом видение может существенно различаться). Соответственно, в процессе съемок команда может учитывать мнение автора либо реализовать собственный творческий замысел, вдохновившись текстом произведения. Подобной логики допустимо придерживаться в ходе определения правового режима созданных ИИ объектов: в случае если после генерации произведение дорабатывалось, уточнялись определенные детали либо если в первичной загрузке описание желаемого результата было настолько детально, что существенно ограничивало возможности создания объектов в результате случайности, необходимо установить, что правообладателем такого объекта будет лицо, чьим творческим трудом был внесен существенный вклад в создание произведения.

Непосредственно вопрос творчества²⁷ является часто затрагиваемым при описании вопросов, связанных с различными аспектами ИС, тем не менее объективных критериев ни теорией права, ни законодательством, ни даже практикой не выработано. Споры существуют даже непосредственно об определении объекта творчества: речь идет о результате или процессе (подход, воспринятый отечественным законодателем)²⁸, что порождает излишне свободные рамки для осуществления судейского усмотрения.

В качестве одного из вариантов развития данной теории можно предложить классификацию производных объектов в зависимости от вклада человека²⁹:

— объекты, созданные ИИ под контролем и с творческим участием человека, например с дополнением, внесением изменений, дорисовок и т.д.;

— объекты, сформированные ИИ под контролем человека с учетом возможности творческого выбора на различных этапах создания произведения;

— объект, созданный ИИ без творческого участия человека.

Однако неочевидно, каким образом на практике можно будет определить уровень вовлеченности автора в процесс создания³⁰, а также какой процент творческого вклада будет достаточным для того, чтобы говорить о создании полноценного охраноспособного произведения.

Тем не менее попытки использования такого подхода уже существуют — в американском правопорядке рассматривался случай о предоставлении правовой защиты автору комиксов³¹, созданных с помощью применения технологии ИИ. Первоначально Бюро авторского права США была предоставлена защита всему произведению, однако после материалы были изучены повторно и, ссылаясь на невозможность защиты произведений, созданных ИИ, Бюро отозвало соответствующее решение. Интерес представляет дальнейшая переписка³² представителей художницы и государственного органа, точнее аргументы, использованные сторонами. Итогом может являться разграничение прав и защита содержания комикса, а также диалогов без предоставления правовой охраны непосредственно сгенерированным ИИ изображениям.

Следующий подход, предполагающий отнесение созданных произведений к общественному достоянию, также не лишен достоинств и недостатков. С точки зрения соответствия логике действующего законодательства (как российского, так и зарубежного) этот подход представляется наиболее адекватным, поскольку учитывает все перечисленные ранее нюансы правовой охраны ИС.

Во-первых, отсутствует субъект права, поскольку сам по себе алгоритм правосубъектностью не обладает, лицо, осуществляющее его первичную разработку, не имеет отношения к производному объекту, а создатель производного объекта не вносит непосредственного творческого вклада в создание произведения, равно как не может предположить итоговый результат.

Во-вторых, сохраняется общая логика, применяемая ранее к произведениям, созданным вне трудового вклада человека.

В-третьих, творческий характер такого объекта отсутствует, поскольку произведение создается скорее механически, подбором по заданным параметрам, представляет собой компиляцию ранее существовавших объектов, а также не является результатом интеллектуальной деятельности человека.

Не будем затрагивать вопросы ответственности за нарушения, совершенные в результате создания или использования производных произведений, однако остаются сомнения относительно того, насколько справедливым является признание объектов, созданных ИИ, общественным достоянием. Если вложения создателя первичного алгоритма окупаются применением платной лицензии, оказанием услуг и т.д., то окупаемость вложений тех, кто использовал ИИ для создания итогового произведения, неочевидна.

Использование ИИ может осуществляться с развлекательной целью, а может с коммерческой, например использование Midjourney для реализации дизайнером коммерческих проектов. При этом в самом соглашении³³, представленном на сайте платформы, указано, что в случае приобретения платного доступа права на созданные объекты переходят пользователю, кроме того, в этом случае допустимо сменить настройки системы, предполагающие свободную публикацию и использование таких объектов.

Соответственно, компания-разработчик предоставляет права на объекты (не признаваемые таковыми в силу отсутствия творческого вклада, регулирования и т.д.), указывая, что вопрос признания такого рода прав находится в зоне ответственности национальных правопорядков. То есть в случае, если использовать подход о признании объектов, производных от ИИ, общественным достоянием, условия соглашения становятся фактически нереализуемыми, а применение подобного программного обеспечения лучше расценивать как оказание услуги.

Коммерческое использование объектов, составляющих общественное состояние, с одной стороны, не запрещено, однако, с другой стороны, многие объекты исключительных прав сохраняют свою ценность именно ввиду возможности эксклюзивного использования. Соответственно, основным аспектом критики данного подхода является не правовой, а скорее коммерческий аргумент — в случае активного использования нейросетевого программного обеспечения (в частности, стороннего, приобретаемого по лицензии), найма штата условных технических писателей, формирующих техническое задание, частичной доработки произведений силами уже людей-творцов отсутствие правовой охраны конечного результата может оказаться значимым фактором, сдерживающим использование специализированных программ.

Представляется, что ответ о применимом правовом режиме объектов, созданных в результате деятельности ИИ, лежит где-то в промежутке между несколькими теориями.

Безусловно, бездумно сгенерированное по запросу пользователя произведение сложно считать результатом творческого труда, равно как объектом ИС. Однако в то же время право не оценивает степень глубины приложенных усилий, равно как время, затраченное на создание произведения, а также его культурную ценность: потому не до конца понятно различие, основываясь на котором абстрактное расположение фигур на холсте, хаотично нанесенные капли краски, какофония современного музыкального произведения предполагают возникновение авторской защиты, но тем не менее случайная генерация электронного набора средств выразительности уже вызывает вопросы.

С точки зрения права именно человеческий субстрат делает творчество творчеством, а произведение — объектом защиты. Так, наличие человеческого разума, осознанной творческой деятельности становится основополагающим фактором, определяющим правовой режим созданного объекта, фактической качественной характеристикой самого произведения. Судебная практика активно поддерживает соответствующий подход, четко определяя, что иной субъект творчества, кроме человека, невозможен³⁴. В то же время, как неоднократно подтверждалось, далеко не всегда можно определить, действительно то или иное произведение создано творческим трудом человека либо является результатом неосознанной деятельности животного или машины.

Представляется справедливым презюмировать переход произведения, созданного без участия человека, в общественное достояние через определенный срок, пусть и меньший, чем установленный для традиционной передачи объекта после смерти автора, за исключением случаев, когда автором доказано иное, а именно творческий вклад в доработку произведения, равно как в формирование технического задания.

Тем не менее такого рода логика потребует внесения соответствующих изменений в национальное законодательство и международные соглашения, что вызывает определенные сложности. Соответственно, для упрощения практического применения такого подхода возможно использование формального критерия для предоставления защиты произведению и создание для этих целей системы обязательной регистрации таких объектов. В этом случае исключительные права на произведения, созданные с применением систем ИИ, предоставляются автору с момента регистрации, в ходе которой осуществляется проверка фактов творческого участия автора в создании произведения. В ином случае такого рода объекты признаются перешедшими в общественное достояние с момента их создания.

Примерная логика в установлении правового режима объектов в этом случае могла бы проходить по следующему алгоритму: автору предоставляется право в течение одного года с момента создания произведения осуществить регистрацию принадлежащего ему объекта, в ходе чего требуется доказать наличие творческой составляющей. В случае отсутствия подтверждения предполагаемым автором фактов по ряду выработанных практикой критериев по истечении года надо считать такой объект перешедшим в общественное достояние.

В то же время существует иной подход, предлагающий утверждать авторство сразу и презюмировать соответствие произведения критериям охраняемых законом произведений³⁵.

В целом анализ существующих мнений касательно объектов, создаваемых ИИ, позволяет сделать выводы о мнимой очевидности исследуемого вопроса: минус теорий, основанных на формальном восприятии человека субъектом творчества или следовании букве закона в части наличия творческого вклада заключается в том, что дальнейший анализ сущности, скрытой в такого рода объектах, становится невозможен. В то же время теории, являющиеся излишне новаторскими, а именно основанными на несостоятельности действующего законодательства и необходимости его пересмотра, упускают из виду базовые аспекты теории права, что не может не оказать негативного влияния на регулирование оборота, поскольку эти теории не являются в должной степени проработанными, равно как достаточно обоснованными.

Стоит сказать о перспективности смежных теорий, например внедрении дополнительных критериев определения охраноспособности произведений. В этом ключе можно рассматривать, скажем, направление защиты части объекта (созданного непосредственно человеческим трудом), оценивать фактический творческий вклад в итоговый результат (вне зависимости от того, была ли это предварительная детальная разработка технического задания для последующей генерации объекта силами ИИ или же последующая шлифовка произведения).

Кроме того, вполне допустимо, что разработанные должным образом положения о соответствующем регулировании можно использовать и в отношении результатов деятельности животных (например, если говорить о деле Наруто — обоснованное положение камеры, установленные настройки и последующая обработка фотографии могли бы расцениваться как определенный вклад автора в создание объекта ИС).

Если же обратиться к действующему регулированию и судебной практике, большинство правопорядков склоняются к отсутствию правосубъектности ИИ в целом (и, соответственно, невозможности являться правообладателем), исключению сгенерированных произведений из числа охраняемых объектов, а также признанию таких объектов общественным достоянием. Тем не менее отсутствие качественных инструментов проверки человеческого вклада в создание произведения делает подобный подход весьма условным, основанным на добросовестности авторов, создающих свои творения с помощью нейросетевого программного обеспечения, т.е. фактически предлагает весьма сомнительную прозрачность регулирования, что может порождать дополнительные споры.

Таким образом, на данный момент появилась потребность юридического закрепления подхода, который может применяться в дальнейшей практике регламентирования соответствующих отношений. Перед законодателем стоит непростая задача формирования механизмов управления и контроля, при этом регулирование в данной области должно будет учитывать как плюсы, так и минусы описанных теорий, а также использовать тот алгоритм, который не будет провоцировать еще большую неопределенность в обозначенном вопросе. Специфика такого рода произведений (созданных ИИ) предполагает применение одного из возможных подходов: исключение объектов из перечня охраняемых / признание их общественным достоянием; признание формальным автором, например, правообладателя первичного алгоритма; или же концептуальное изменение восприятия.

Несмотря на простоту применения, радикальный подход (отказ от предоставления правовой защиты) является противоречащим таким значимым принципам права, как принцип справедливости³⁶, поскольку исключает признание за создателем произведения творческого вклада в случае, если в ходе своей работы он применял технологию ИИ.

Наиболее логичным представляется подход, предполагающий возможность автора доказать, что произведение создано в результате его труда, при этом следует трактовать понятие творческой деятельности шире, нежели фактическое выполнение действий по созданию произведения силами самого автора.

Кроме того, следует признать за детальным и подробным описанием технического задания творческий характер (сродни авторскому контролю или надзору), соответственно, надо оценивать обсуждаемые произведения как объекты исключительных прав. Определить, что произведение, созданное с помощью ИИ, в случаях, если результаты деятельности ИИ подвергались редактированию (равно как первичному детальному описанию) со стороны автора, должно расцениваться как охраноспособное, а лицо, вносящее творческий вклад в формирование итогового результата, должно признаваться автором. При этом в целях предотвращения злоупотреблений необходимо установить презумпцию отсутствия творческого вклада и зафиксировать срок, в течение которого автор вправе представить доказательства участия в создании произведения.

References

1. Butler T.L. Can a Computer be an Author — Copyright Aspects of Artificial Intelligence. Hastings Communication and Entertainment Law Journal. 1982. Vol. 4. Iss. 4.
2. Chesterman S. Artificial intelligence and the limits of legal personality. International and Comparative Law Quarterly. 2020. Vol. 69. P. 819 — 844.
3. Derclaye E., Ricolfi M. Opinion of the European Copyright Society in Relation to the Pending Reference Before the CJEU in Brompton Bicycle v Chedech/Get2Get, C-833/18 (December 12, 2019). URL: https://ssrn.com/abstract=3506071.
4. Epshteyn M. Philosophy of the possible. Modalities in thinking and culture [Filosofiya vozmozhnogo. Modal’nosti v myshlenii i kul’ture]. St. Petersburg, 2001.
5. Gadzhiev G.A., Voynikanis E.A. Can a robot be a subject of law? (search for legal forms for regulating the digital economy) [Mozhet li robot byt’ sub»ektom prava? (poisk pravovykh form dlya regulirovaniya tsifrovoy ekonomiki)]. Pravo. Journal of the Higher School of Economics [Pravo. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki], 2018. No. 4.
6. Karjala D.S. Copyright and creativity // Copyright and creativity. UCLA Entertainment Law Review. 2008. Vol. 15. Iss. 2.
7. Kirsanova E.E. Legal regulation of the turnover of rights to the results of intellectual activity in the digital economy: Thesis of Candidate of Juridical Sciences [Pravovoe regulirovanie oborota prav na rezul’taty intellektual’noy deyatel’nosti v tsifrovoy ekonomike: dis. … kand. yur. nauk]. Moscow, 2021.
8. Kopylov A.Yu. Creativity as a condition for the protection of the work [Tvorchestvo kak uslovie okhranosposobnosti proizvedeniya]. Property relations in the Russian Federation [Imushchestvennye otnosheniya v RF]. 2019. No. 12.
9. Morkhat P.M. The legal personality of artificial intelligence in the field of intellectual property law: civil law problems: Thesis of Doctor of Juridical Sciences [Pravosub»ektnost’ iskusstvennogo intellekta v sfere prava intellektual’noy sobstvennosti: grazhdansko-pravovye problemy: dis. … d-ra yurid. nauk], Moscow, 2018. 420 p.
10. Savel'ev A.I. "Calls for the use of pirated copies will not lead to anything good" [«Prizyvy k ispol’zovaniyu piratskikh kopiy ni k chemu khoroshemu ne privedut»]. Statute [Zakon]. 2023. No. 5.
11. Sesitskiy E.P. Problems of legal protection of results created by artificial intelligence systems: Thesis of Candidate of Juridical Sciences [Problemy pravovoy okhrany rezul’tatov, sozdavaemykh sistemami iskusstvennogo intellekta: dis. … kand. yur. nauk], Moscow, 2018.
12. Tiunova A.I. Informational and creative components of copyright objects: correlation and significance for free use [Informatsionnaya i tvorcheskaya sostavlyayushchie ob»ektov avtorskikh prav: sootnoshenie i znachenie dlya svobodnogo ispol’zovaniya]. Journal of the Intellectual Property Rights Court [Zhurnal Suda po intellektual’nym pravam]. 2021. No. 3. P. 169 — 177.
13. Vaypan V.A. Implementation of the principle of social justice in the legal regulation of entrepreneurial activity: Thesis of Doctor of Juridical Sciences [Realizatsiya printsipa sotsial’noy spravedlivosti v pravovom regulirovanii predprinimatel’skoy deyatel’nosti: dis. … d-ra yurid. nauk]. Moscow, 2019.
14. Vitko V.S. The legal nature of contracts for the creation of works of science, literature and art [Pravovaya priroda dogovorov o sozdanii proizvedeniy nauki, literatury i iskusstva]. Moscow, 2019.
15. Wen Z., Tong D. Analysis of the Legal Subject Status of Artificial Intelligence. Beijing Law Review. 2023. Vol. 14. No. 1. P. 74 — 86.

---

1 См.: Тиунова А.И. Информационная и творческая составляющие объектов авторских прав: соотношение и значение для свободного использования // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2021. N 3. С. 169 — 177.

2 См.: Кирсанова Е.Е. Правовое регулирование оборота прав на результаты интеллектуальной деятельности в цифровой экономике: дис. … канд. юрид. наук. М., 2021. С. 38 — 48.

3 См.: Karjala D.S. Copyright and creativity // Copyright and creativity. UCLA Entertainment Law Review. 2008. Vol. 15. Iss. 2. URL: https://escholarship.org/content/qt0t95v7n7/qt0t95v7n7.pdf?t=nnc04z (дата обращения: 19.08.2023).

4 Naruto v. David Slater and Blurb, Inc., N.D. Calif. No. 15 cv-04324, filed September 21, 2015.

5 Case 1:20-cv-00903-LMB-TCB. URL: https://haugpartners.com/wp-content/uploads/2021/12/U.S.-Thaler-v-Hirshfeld-No.-20-903-ECF-33-Sept.-2-2021.pdf (дата обращения: 19.08.2023).

6 Federal Court of Australia Thaler v. Commissioner of Patents [2021] FCA 879. URL: https://www.judgments.fedcourt.gov.au/judgments/Judgments/fca/single/2021/2021fca0879 (дата обращения: 19.08.2023).

7 Сесицкий Е.П. Проблемы правовой охраны результатов, создаваемых системами искусственного интеллекта: дис. … канд. юрид. наук. М., 2018. С. 43 — 45.

8 Пункт 80 Постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации".

9 См.: Витко В.С. Правовая природа договоров о создании произведений науки, литературы и искусства. М., 2019.

10 Wen Z., Tong D. Analysis of the Legal Subject Status of Artificial Intelligence // Beijing Law Review. 2023. Vol. 14. No. 1. P. 74 — 86.

11 Conway B. Who owns AI-generated Art? // LBB. 2022. 28 Sep. URL: https://www.lbbonline.com/news/who-owns-ai-generated-art (дата обращения: 19.08.2023).

12 См.: Free R. Artificial intelligence — questions of ownership. URL: https://cms.law/en/int/publication/artificial-intelligence-questions-of-ownership (дата обращения: 19.08.2023).

13 См.: Морхат П.М. Правосубъектность искусственного интеллекта в сфере права интеллектуальной собственности: гражданско-правовые проблемы: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2018.

14 См.: Гаджиев Г.А., Войниканис Е.А. Может ли робот быть субъектом права? (поиск правовых форм для регулирования цифровой экономики) // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. N 4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mozhet-li-robot-byt-subektom-prava-poisk-pravovyh-form-dlya-regulirovaniya-tsifrovoy-ekonomiki (дата обращения: 19.08.2023).

15 См.: Chesterman S. Artificial intelligence and the limits of legal personality // International and Comparative Law Quarterly. 2020. Vol. 69. P. 819 — 844. URL: https://www.cambridge.org/core/services/aop-cambridge-core/content/view/1859C6E12F-75046309C60C150AB31A29/S0020589320000366a.pdf/artificial_intelligence_and_the_limits_of_legal_personality.pdf (дата обращения: 19.08.2023).

16 Report — A8-0005/2017 of European Parliament (with recommendations to the Commission on Civil Law Rules on Robotics 27.01.2017 — (2015/2103(INL)). URL: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/A-8-2017-0005_EN.html (дата обращения: 19.08.2023).

17 Derclaye E., Ricolfi M. Opinion of the European Copyright Society in Relation to the Pending Reference Before the CJEU in Brompton Bicycle v. Chedech/Get2Get, C-833/18 (December 12, 2019). URL: https://ssrn.com/abstract=3506071 (дата обращения: 19.08.2023).

18 Савельев А.И. Призывы к использованию пиратских копий ни к чему хорошему не приведут // Закон. 2023. N 5. С. 10.

19 См.: Эпштейн М. Философия возможного. Модальности в мышлении и культуре. СПб., 2001. С. 126 — 138. URL: https://www.emory.edu/INTELNET/epshtein_filos_vozm (дата обращения: 19.08.2023).

20 См.: Шереметьев А. Безлинзовая фотокамера превращает текст в фото с помощью ИИ // Хайтек. 2023. 5 июня. URL: https://hightech.fm/2023/06/05/paragraphica-camera (дата обращения: 19.08.2023).

21 Добровольная регистрация объектов авторских прав в США.

22 См.: Будылин С. На полпути к копирайту. Авторские права на произведения искусственного интеллекта // Закон.ру. 2023. 2 марта. URL: https://zakon.ru/blog/2023/03/02/na_polputi_k_kopirajtu_avtorskie_prava_na_raboty_iskusstvennogo_intellekta (дата обращения: 19.08.2023).

23 US Copyright office response to Zarya of the Dawn (Registration # VAu001480196). February 21, 2023. URL: https://copyright.gov/docs/zarya-of-the-dawn.pdf (дата обращения: 19.08.2023).

24 См.: Helms S., Krieser J. Copyright Chaos: Legal Implications of Generative Ai // Bloomberg Law. March 2023. URL: https://www.bloomberglaw.com/external/document/XDDQ1PNK000000/copyrights-professional-perspective-copyright-chaos-legal-implic#:~:text=However%2C%20most%20scholars%20have%20opined,work%20of%20a%20human%20author (дата обращения: 19.08.2023).

25 См.: Altug Ozgun K. Turkey: When AI Gets Creative: Can Artificial Intelligence Own IP Rights? // Mondaq. 2021. 6 Oct. URL: https://www.mondaq.com/turkey/patent/1118474/when-ai-gets-creative-can-artificial-intelligence-own-ip-rights- (дата обращения: 19.08.2023).

26 См.: Коптев Д. Мартышкин труд: как люди борются с животными за авторские права // Комсомольская правда. 2019. 9 апр. URL: https://www.kp.ru/daily/26964/4019063/ (дата обращения: 19.08.2023).

27 См.: Копылов А.Ю. Творчество как условие охраноспособности произведения // Имущественные отношения в РФ. 2019. N 12. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tvorchestvo-kak-uslovie-hranosposobnosti-proizvedeniya (дата обращения: 19.08.2023).

28 См.: Тиунова А.И. Указ. соч.

29 См.: Solyom A., Horvath K. AI created works — creative, original or just sweat of the brow. URL: https://cms.law/en/bgr/publication/ai-created-works-creative-original-or-just-sweat-of-the-brow (дата обращения: 19.08.2023).

30 См.: Mathur A. Art-istic or Art-ificial? Ownership and copyright concerns in Al-generated artwork // Center for Art Law. 2022. 21 Nov. URL: https://itsartlaw.org/2022/11/21/artistic-or-artificial-ai/ (дата обращения: 19.08.2023).

31 См.: Grant D. New US copyright rules protect only AI art with "human authorship" // The Art Newspaper. 2023. 5 May. URL: https://www.theartnewspaper.com/2023/05/04/us-copyright-of-fice-artificial-intelligence-art-regulation (дата обращения: 19.08.2023).

32 US Copyright office response to Zarya of the Dawn (Registration # VAu001480196).

33 Terms of Service (Midjourney). July 21, 2023. URL: https://docs.midjourney.com/docs/terms-of-service (дата обращения: 19.08.2023).

34 The IP in AI: does copyright protect AI-generated works? URL: https://www.herbertsmithfreehills.com/latest-thinking/the-ip-in-ai-does-copyright-protect-ai-generated-works#FN (дата обращения: 19.08.2023).

35 См.: Butler T.L. Can a Computer be an Author — Copyright Aspects of Artificial Intelligence // Hastings Communication and Entertainment Law Journal. 1982. Vol. 4. Iss. 4. P. 746.

36 См.: Вайпан В.А. Реализация принципа социальной справедливости в правовом регулировании предпринимательской деятельности: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2019.

Рекомендуется Вам: