Понуждение к созданию аудиовизуального произведения, или Границы реального присуждения. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 14.12.2017 N 305-ЭС17-7826

Автор: Громов А.А.

1. Нарушение должником договорного обязательства предоставляет кредитору возможность избрать наиболее подходящий ему способ защиты из числа предусмотренных законом и/или договором. В подавляющем большинстве случаев приоритет отдается денежному возмещению[1]. Во многом такой выбор истцов обусловлен крайне низкой исполнимостью судебных актов, удовлетворяющих неденежные требования.

Вероятно, осознание этого привело к принятию в рамках российского правопорядка комплекса мер, направленных на повышение эффективности неденежных притязаний посредством предоставления кредитору возможности сочетать эти требования с денежным присуждением.

Именно так произошло с иском об исполнении обязательства в натуре. Еще в 2014 г. Пленум ВАС РФ принял Постановление от 04.04.2014 N 22, предоставившее кредитору право потребовать взыскания в свою пользу денежной суммы с должника на случай неисполнения последним решения суда об обязании совершить определенные действия или воздержаться от их совершения.

Тот же косвенный механизм принуждения, поименованный судебной неустойкой, с 01.06.2015 начал действовать в рамках п. 1 ст. 308.3 ГК РФ.

Это обстоятельство придало требованию об исполнении обязательства в натуре большую привлекательность, особенно с учетом возможности использования прогрессивной шкалы при начислении такого штрафа[2].

Если контрагент платежеспособен, то игнорирование им судебного акта и требований пристава-исполнителя позволит кредитору осуществить реальное взыскание денежных средств, вплоть до фактического исполнения. Такое развитие событий является существенным стимулом для состоятельных должников не пренебрегать судебным актом, обязывающим к определенному поведению (воздержанию от совершения действий).

2. Как представляется, именно эти предпосылки послужили основой для заявления требования об обязании должника создать окончательные версии аудиовизуальных произведений (фильм и сериал), получить прокатные удостоверения на них и предоставить кредитору электронный носитель, содержащий окончательные версии фильма и сериала и заверенные копии прокатных удостоверений на фильм и сериал в течение пяти дней, начиная со дня вступления в силу решения суда. Данное требование было также дополнено оговоркой о начислении в пользу кредитора денежной суммы по прогрессивной шкале на случай неисполнения судебного акта[3].

Суд первой инстанции требования истца удовлетворил и понудил ответчика к созданию фильма и сериала в натуре. Исходя из мотивировочной части судебного акта, прежде чем прийти к такому выводу, суд проверил два обстоятельства:

— закрепление в договоре соответствующей обязанности;

— наличие у должника фактической возможности исполнить принятые на себя обязательства (посредством установления того, что ответчик является специализированной организацией, профессионально занимающейся созданием фильмов, сериалов).

Включение в предмет доказывания второго элемента, очевидно, явилось результатом разъяснений высшей инстанции, предписывающей отказывать в реальном присуждении при установлении невозможности исполнения (п. 23 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств"; далее — Постановление N 7).

Суды апелляционной и кассационной инстанций с названными выводами не согласились, отметив, что предмет обязательства связан с творческим трудом авторов произведений. Решение суда первой инстанции в части реального присуждения было отменено по двум причинам:

— ответчик не в состоянии самостоятельно создать окончательные версии аудиовизуальных произведений, а в силу своей компетенции может лишь организовать создание таких произведений;

— создание аудиовизуального произведения тесно связано с личностью авторов произведения, вследствие чего принудительное исполнение повлечет за собой нарушение принципа чести и достоинства гражданина.

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) поддержала представленный вывод судов апелляционной и кассационной инстанций, однако использовала иное обоснование.

Так, высшая инстанция подтвердила, что исполнение спорного обязательства в натуре недопустимо. Однако в мотивировочной части определения Коллегии не воспроизведены аргументы нижестоящих инстанций. Указав, что обязательство непосредственно связано с творческим трудом, Коллегия отметила, что понуждение к исполнению обязательства в данном случае противоречит его существу.

3. Позиция Коллегии, как в части окончательного вывода, так и в отношении его обоснования, заслуживает всяческой поддержки.

В рамках названного дела судами анализировалась допустимость применения трех возражений, препятствующих исполнению обязательства в натуре.

Первое из них, поддержанное апелляцией и кассацией, заключается в невозможности удовлетворения иска об исполнении обязательства в натуре, если исполнение предполагает необходимость обращения к услугам третьего лица. Так, в судебных актах апелляционной и кассационной инстанций одним из оснований для отказа в иске в части неденежного требования послужил довод о том, что ответчик может лишь организовать создание аудиовизуальных произведений и не в состоянии самостоятельно создать их.

Однако такой подход не учитывает предыдущую практику высшей инстанции. Ранее Коллегия неоднократно отмечала, что сама по себе необходимость обращения к третьему лицу для исполнения решения суда не может служить основанием для отказа в иске. В такой ситуации необходимо установить, что должник предпринимал попытки привлечь сторонние организации, однако по объективным причинам это оказалось невозможно. Соответствующая позиция подтверждена, в частности:

— в отношении исков об истребовании родовых вещей (абз. 2 п. 23 Постановления N 7);

— применительно к обязательствам по предоставлению банковской гарантии (Определение ВС РФ от 30.01.2017 N 305-ЭС16-14210);

— в рамках требований о выполнении работ (Определение ВС РФ от 24.10.2017 N 308-ЭС17-8172).

Не воспользовавшись аргументом нижестоящих судов, Коллегия проявила последовательность и продолжила развитие подхода, согласно которому необходимость обращения к услугам третьих лиц для исполнения судебного акта сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении иска о реальном присуждении.

Второй аргумент, который также был представлен в Постановлениях апелляции и кассации, заключается в запрете понуждения к исполнению в натуре, если обязательство тесно связано с личностью. Суды сослались при этом на п. 23 Постановления N 7, согласно которому кредитор не вправе требовать по суду исполнения в натуре обязательства, исполнение которого настолько связано с личностью должника, что его принудительное исполнение будет нарушать принцип уважения чести и достоинства гражданина.

При внимательном изучении данного разъяснения становится очевидно, что указанный пункт охватывает только те случаи, в которых создать портрет, написать книгу, сыграть роль в спектакле обязуется сам должник. В настоящем же случае судами было установлено, что ответчик может лишь организовать создание фильма посредством привлечения соответствующих исполнителей на договорной основе. Как следствие, непосредственно создателей аудиовизуального произведения данное требование не затрагивает и никаким образом не влияет на их право отказаться от заключения договора с ответчиком или от исполнения принятых обязательств в порядке, предусмотренном п. 2 ст. 782 ГК РФ.

Подтверждением того, что п. 23 Постановления N 7 применяется только в тех случаях, когда реальное понуждение связано именно с личностью должника, и не касается всех обязательств, которые так или иначе предполагают творческий характер при их исполнении, может служить и пример, приведенный в этом пункте: "…не подлежат удовлетворению требования о понуждении физического лица (выделено мной. — А.Г.) к исполнению в натуре обязательства по исполнению музыкального произведения на концерте".

Таким образом, строго формально настоящее притязание не может быть заблокировано разъяснениями, содержащимися в п. 23 Постановления N 7.

Следует сказать, что похожее несколько ограниченное толкование обязательств, тесно связанных с личностью и блокирующих иск об исполнении в натуре, используется и в некоторых европейских актах, регулирующих вопросы договорного права. Так, обращается внимание на то, что реальное присуждение к исполнению обязательств, тесно связанных с личностью, не допускается как по рациональным соображениям (ввиду неисполнимости судебного акта), так и по мотивам уважения конституционных прав должника как личности, его основополагающих свобод, включая право на уважение чести и достоинства и личную неприкосновенность. При этом тут же отмечается, что нет никаких оснований для отказа в реальном присуждении компании, оказывающей на профессиональной основе услуги по уходу за больными и престарелыми, поскольку это обязательство не предполагает принуждение работников данной организации, заключивших трудовой договор добровольно и имеющих возможность прекратить его в любое время по собственному желанию[4].

Вероятно, учитывая указанное обстоятельство, Коллегия не воспользовалась и этим аргументом. Так, в комментируемом Определении отсутствует указание на п. 23 Постановления N 7.

Однако тот факт, что исполнение спорного обязательства связано с созданием объектов авторских прав личным творческим трудом авторов произведений, все же не был оставлен без внимания. Коллегия указала, что удовлетворение такого требования в натуре не допускается ввиду того, что его реализация противоречит существу обязательства, связанного с созданием произведения творческим трудом.

Представленный подход следует только поддержать, поскольку обратное решение привело бы к тому, что истребуемые действия по производству фильма и сериала выполнялись бы под хоть и косвенным, но все же давлением принуждения и финансовых санкций, что явно не способствовало бы творчеству при создании спорного произведения. Помимо этого, в данном случае применимы аргументы о невозможности контролировать процесс исполнения решения, а также установить наличие/отсутствие достаточных оснований для предоставления отсрочки исполнения судебного акта или установления невозможности его исполнения и завершения на этом основании исполнительного производства.

Использование Коллегией в качестве основания для отказа в удовлетворении заявленного требования аргумента о противоречии этого притязания существу обязательства представляется весьма удачным.

Следует отметить, что впервые такое ограничение требования об исполнении в натуре, как существо обязательства, было закреплено в п. 1 ст. 308.3 ГК РФ. В дальнейшем на него обратил особое внимание и Пленум ВС РФ. Так, в силу абз. 3 п. 22 Постановления N 7, разрешая вопрос о допустимости понуждения должника исполнить обязанность в натуре, суд учитывает не только положения ГК РФ, иного закона или договора, но и существо соответствующего обязательства.

Указанное разъяснение не оставило никаких сомнений, что противоречие требования существу обязательства может служить самостоятельным основанием для отказа в реальном присуждении. Однако содержание данной категории является крайне неопределенным. Об этом, в частности, свидетельствуют различные подходы к пониманию существа обязательства, предлагаемые в научных кругах[5].

В действующей практике это возражение используется крайне редко.

Иллюстрацией применения указанного института могут служить несколько дел, в которых истец выступал с требованием об обязании контрагента выполнить технические условия в части разработки проекта энергопринимающего устройства и осуществить соответствующие строительно-монтажные и пусконаладочные работы. Отменяя судебные акты первой и апелляционной инстанций, суд округа отметил, что понуждение ответчика к исполнению в натуре противоречит существу обязательства, вытекающего из договора, поскольку в рассматриваемом случае обязательства по технологическому присоединению прекратились ввиду отсутствия объекта, подключение которого к электрическим сетям истца предполагалось при заключении договора[6].

Мотивировка, изложенная выше, является весьма сходной со случаями утраты цели обязательства, т.е. когда предоставление теоретически возможно, но практически совершенно бессмысленно, поскольку результат уже достигнут или более не требуется его достижение[7].

Попытка использовать аргумент о противоречии требования об исполнении в натуре существу обязательства была предпринята должником, обязавшимся воздерживаться от осуществления на территории России, Азии, Европы любой деятельности, направленной на самостоятельную реализацию производимого им товара или заключение с любыми третьими лицами агентских договоров. Отклоняя данный довод, кассационный суд указал, что особенностью агентского договора является возможность ограничения свободы выбора партнеров как агентом, так и принципалом: агентским договором может быть предусмотрено обязательство принципала воздерживаться от осуществления на определенной в договоре территории самостоятельной деятельности, аналогичной деятельности, составляющей предмет агентского договора, равно как и не заключать аналогичные агентские договоры с другими агентами. В связи с этим суд посчитал ошибочным отождествление ответчиком условий договора, ограничивающих право истца на заключение сделок, с запретом осуществлять любую коммерческую деятельность, связанную с его производством[8].

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что категория "существо обязательства" требует детальной проработки условий, при которых ее применение является допустимым. Большую роль в этом может сыграть высшая инстанция посредством новых разъяснений о возможности или недопустимости использования этого возражения в рамках различных категорий споров о реальном присуждении.

Учитывая изложенное, можно сказать, что Коллегия в комментируемом Определении сделала важный шаг в данном вопросе, сформировав подход, согласно которому требование о реальном присуждении противоречит существу обязательства, если его исполнение предполагает использование творческого труда.

Рекомендуется Вам: