Доктринальный и практический аспекты применения категории «процессуальный риск» в сфере электронного правосудия

Автор: Василькова С.В.

Категория процессуального риска является относительно малоизученной[1], однако очень перспективной с точки зрения совершенствования процессуальных гарантий прав граждан на судебную защиту, в том числе с применением технологий электронного правосудия. Тем более что она тесно связана с категориями презумпции и фикции в электронном процессе.

Для того чтобы оценить доктринальный и практический аспекты категории риска применительно к электронному правосудию, необходимо обратиться к научно-методологическому арсеналу правового прогнозирования. Прогнозирование позволяет определить способы подобной минимизации, а также уровень риска при использовании тех или иных методов извещения, в частности традиционных или же связанных с применением современных информационных технологий. На наш взгляд, необходимым элементом такого прогноза является выявление процессуальных рисков в судебном извещении. Введение в используемый понятийно-категориальный аппарат понятия процессуальных рисков связано с перспективной оценкой реального функционирования тех или иных правовых моделей извещений, а также позволяет оценить масштаб проявлений презумпций или фикций в сфере электронных извещений.

Понятие риска в электронном правосудии опирается в том числе на общее понимание риска.

В настоящее время в литературе встречаются два подхода к определению риска. В рамках первого подхода исходят из результата события, и риск рассматривается как возможность или угроза отклонения результатов конкретных решений или действий от ожидаемых. В рамках второго подхода рассматривается сам феномен риска как действие, направленное на достижение определенной цели, связанной с элементами опасности, угрозой потери или неуспеха[2].

Как отмечают Н.С. Юрлова и И.В. Скачок, сущность риска отражается в следующих элементах:

— возможности отклонений от предполагаемой цели;

— вероятности достижения желаемого результата;

— отсутствии уверенности в достижении поставленной цели;

— возможности материальных, нравственных и других потерь, связанных с реализацией выбранной в условиях неопределенности альтернативы[3].

Понятие риска широко используется в правоведении, в различных его сферах. Например, в банковской сфере предлагают определять риск следующим образом: "Правовой риск — риск возникновения у банка убытков вследствие несоответствия внутренних документов банка законодательству РФ и требованиям регулирующих органов, правовых ошибок, допускаемых сотрудниками и руководителями банка, недостаточной проработки правовых вопросов при внедрении новых технологий и продуктов, нарушения условий договоров. Правовой риск может быть связан с юридической некорректностью оформления документации, с несовершенством законодательной базы, регулирующей совершение финансовых и хозяйственных операций"[4].

В риск-менеджменте считается, что "юридический риск — риск возникновения у кредитной организации убытков вследствие несоблюдения кредитной организацией требований нормативных правовых актов и заключенных договоров, допускаемых правовых ошибок при осуществлении деятельности. Как пример — неправильные юридические консультации или неверное составление документов, в том числе при рассмотрении спорных вопросов в судебных органах; несовершенства правовой системы (противоречивость законодательства, отсутствие правовых норм по регулированию отдельных вопросов, возникающих в процессе деятельности кредитной организации); нарушения контрагентами нормативных правовых актов, а также условий заключенных договоров"[5].

Необходимо отметить, что процессуальные риски во множестве имеются в сфере электронного правосудия и в данном случае связаны, например, с неразмещением судом предусмотренной информации на своем интернет-сайте, риском нарушения принципов гласности и открытости в деятельности судов, риском нарушения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, на информацию.

Процессуальное законодательство устанавливает нормы о процессуальном риске. Например, согласно ч. 2 ст. 9 АПК РФ "лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий". В то же время ГПК РФ подобных норм не содержит. Однако следует признать, что нормы АПК РФ о процессуальном риске имеют универсальный характер, и целесообразно было бы распространять их по аналогии закона на иные виды процесса, в том числе гражданский процесс.

Процессуальные риски в сфере электронного извещения в целом могут быть вызваны, по нашему мнению, как объективными, так и субъективными причинами.

Объективные причины процессуальных рисков в сфере электронного извещения связаны с общей сравнительной новизной институтов электронного правосудия, с тем, что они только проходят свою апробацию в гражданском судопроизводстве в таких широких, невиданных до этого масштабах. Здесь объективные причины процессуальных рисков неизвещения лиц, участвующих в деле, могут быть связаны и с техническими недостатками оснащенности судов, и с качеством связи, которая от судов не зависит (является прерогативой деятельности операторов сотовой связи и интернет-провайдеров, к примеру), и с форс-мажорными обстоятельствами (поломка компьютера или потеря мобильного телефона лица, которое извещается посредством электронного извещения).

Анализ этих причин позволяет отметить, что их возникновение и влияние на доставку либо недоставку извещений не связаны с возможностью суда их предотвратить. Соответственно, суд не может нести ответственность за недоставку извещений в силу возникновения подобных обстоятельств, т.е. на суд не возложен процессуальный риск в этом аспекте. Следовательно, на наш взгляд, риски от применения современных информационных технологий извещения по сути возложены на стороны, которые извещаются путем электронного извещения. Суд освобождается от несения рисков с момента отправления электронного уведомления и считается выполнившим свою обязанность по извещению сторон. Риск дальнейшей утраты либо неполучения информации (в том числе по форс-мажорным обстоятельствам, таким как сбой в доставке электронной почты, потеря мобильного телефона и т.д.) несет сторона.

По нашему мнению, согласие лица на судебное извещение в электронной форме должно являться подтверждением того, что данным лицом осознается степень риска при использовании данной разновидности судебных извещений. Иначе говоря, лицо под свою ответственность берет этот риск на себя и обязано принять меры, от него зависящие, для минимизации этого риска.

Например, средствами минимизации риска при использовании электронных извещений можно считать:

— правильное указание лицом сведений для получения электронных извещений (адреса электронной почты, номера мобильного телефона);

— проявление разумной осторожности в обращении с техникой и программным обеспечением во избежание поломки или иной неисправности, препятствующей получению электронного извещения;

— своевременную проверку электронной почты;

— использование качественной техники;

— использование одновременно нескольких информационных каналов для судебного извещения (наиболее действенный, на наш взгляд, способ управления процессуальными рисками при направлении электронных извещений, поскольку он позволяет застраховаться от недоставки извещения, используя несколько параллельных, дублирующих способов передачи данных, например адрес электронной почты и несколько номеров телефонов, по которым может быть направлено СМС-уведомление).

Таким образом, лица, согласившиеся на использование систем электронного извещения в отношении себя, самостоятельно несут риск недоставки данного извещения, возникший вследствие технических причин, форс-мажора и т.д.

Риск, возникающий в сфере судебных извещений, рассматривают в качестве разновидности процессуальных рисков и некоторые исследователи. Например, в числе наиболее ярких проявлений процессуального риска ситуацию неполучения судебных извещений отмечает И.В. Решетникова[6]. В частности, по мнению И.В. Решетниковой, "поскольку цивилистический, особенно арбитражный, процесс теснейшим образом взаимосвязан с гражданским и предпринимательским правом, то риск в процессе отчасти является продолжением риска предпринимательской деятельности"[7].

В.А. Ойгензихт понимал под риском психическое отношение субъектов к результату объективно случайных событий, выражающееся в осознанном допущении отрицательных имущественных последствий[8].

С.И. Ожегов в Толковом словаре русского языка определяет риск как возможность опасности или неудачи либо как действие наудачу в надежде на счастливый исход[9].

Подробно рассматривает этот вопрос и А.В. Юдин. В частности, по его мнению, к процессуальным рискам можно отнести риск непринятия мер по получению информации о времени и месте рассмотрения дела, а также риск неполучения судебных извещений. Например, он отмечает проблему достоверности адреса юридического лица, которая имеет значительную процессуальную составляющую. А.В. Юдин подчеркивает, что риск неполучения судебных извещений в связи с ненахождением по адресу, указанному в Едином государственном реестре юридических лиц, полностью возлагается на такое лицо, что нашло свое отражение в законе (ст. 118 ГПК РФ, п. 3 ч. 4 ст. 123, ч. 2 ст. 124 АПК РФ) и в практике его применения (п. 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июля 2013 г. N 61 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с достоверностью адреса юридического лица")[10].

Также с целью более глубокого доктринального познания процессуальных рисков в электронном правосудии целесообразно ввести в оборот такую категорию, как управление процессуальными рисками. Рассмотрим ее на примере электронных извещений. Исходя из этой концепции в рамках применения электронных извещений необходимо создавать условия и принимать все возможные меры для минимизации рисков.

Управление рисками основывается на эффективной и адекватной оценке рисков (англ. risk assessment; франц. evaluation des risques; исп. del riesgo). При этом подчеркивается, что при проведении оценки риска следует учитывать следующее:

1) оценка риска должна служить доказательством реального риска, а не теоретического;

2) оценка риска должна быть выражена через количественный или качественный показатели;

3) оценка риска должна затрагивать конкретный тип риска[11].

Как полагают исследователи, анализируя структуру риска, можно обозначить основные способы его изменения (т.е. управления) за счет воздействия на отдельные элементы риска. Устранение хотя бы одного основного элемента влечет исчезновение риска. Уменьшая вероятность перехода между элементами или тяжесть последствий, можно риск уменьшить. Многообразие рисков и способов управления требует систематизации, что и пытаются сделать в рамках управления рисками. В социально-экономических системах подсистема, отвечающая за управление рисками, с середины XX в. традиционно называется "риск-менеджмент". Первоначально использовавшийся только в рамках предпринимательской деятельности, этот термин и стоящие за ним принципы управления теперь применяются и в социальной сфере, и в технике, и при работе на финансовых рынках[12].

Понятие управления рисками особенно важно с учетом задач минимизации рисков, связанных с электронным правосудием в государственных судах. Можно предложить следующие пути минимизации рисков: такая минимизация, в частности, возможна путем использования нескольких альтернативных источников передачи уведомления, например при помощи указания одновременно нескольких адресов электронной почты и номеров мобильной связи, по которым следует направлять уведомления. Использование такого механизма дублирования каналов передачи юридически значимой информации является более затратным по времени для суда, но в большей степени отвечающим интересам правосудия и надлежащего извещения сторон.

Еще одной объективной причиной, по которой электронное уведомление вообще становится невозможным, является неизвестность места нахождения адресата. Например, согласно ст. 119 ГПК РФ "при неизвестности места пребывания ответчика суд приступает к рассмотрению дела после поступления в суд сведений об этом с последнего известного места жительства ответчика". Вместе с тем при применении данной нормы имеет место любопытный нюанс: суду может быть неизвестно место пребывания ответчика, однако известны координаты, по которым может быть направлено электронное извещение (например, адрес электронной почты, номер мобильного телефона для отправки СМС-уведомления). Таким образом, в условиях современного информационного общества неизвестность места пребывания ответчика уже не является для суда препятствием для его уведомления.

Комментируя эту статью, исследователи отмечают, что:

а) она распространяется лишь на случаи, когда неизвестно место пребывания именно ответчика;

б) фактическое место пребывания (упомянутое в ст. 119 ГПК РФ) может:

— совпадать с местом жительства гражданина;

— совпадать с местом временного пребывания лица (кемпинг, дом отдыха и другие места, где оно регистрируется в соответствии с действующими правилами регистрационного учета граждан);

в) не имеет значения, из каких источников суду стало известно о фактическом месте пребывания (например, из сведений, представленных истцом, из данных регистрационного учета и т.д.): решающую роль играет то, что суд об этом знает. В подобных случаях нельзя руководствоваться правилами ст. 119 ГПК РФ[13].

Также отмечается, что сведения о том, что место пребывания ответчика неизвестно, можно почерпнуть из возвращенной почтой судебной повестки или другого извещения суда. На повестке (извещении) в таких случаях обязательно указывается, что ответчик по такому адресу не проживает. Возвращенная повестка с отметкой, что место пребывания ответчика неизвестно, еще не является автоматическим поводом для рассмотрения дела без присутствия ответчика. Готовясь к рассмотрению дела в судебном заседании, суд должен предложить истцу по возможности установить место нахождения ответчика. Таким образом, обеспечиваются права сторон на участие в рассматриваемом деле. Как предусматривает гражданское процессуальное законодательство (ст. 131 ГПК РФ), истец обязан выяснить и указать в исковом заявлении место нахождения (для организации) или место жительства ответчика (для гражданина). Так как неизвестность места жительства не может препятствовать заинтересованному лицу обратиться за судебной защитой (ст. 29 ГПК РФ), истец, который не знает фактического места пребывания ответчика, должен хотя бы попытаться выяснить это место и представить в суд убедительное доказательство этого. Таким доказательством может служить справка, выданная адресным бюро, о том, что ответчик снят с регистрационного учета по месту прежнего проживания и в другом месте, куда он собирался переехать, зарегистрирован не был[14].

В целом отметим, что субъективные причины процессуальных рисков связаны прежде всего с человеческим фактором: недостаточное владение информационными технологиями со стороны сотрудников судебной системы или самих лиц, которым адресованы электронные извещения, а также банальная халатность со стороны должностных лиц или невнимательность со стороны участников судебного процесса.

Вместе с тем можно прогнозировать, что уровень процессуальных рисков по мере дальнейшего внедрения электронного правосудия в России будет снижаться и тем самым в области электронного извещения баланс между правовой презумпцией и правовой фикцией будет все более смещаться в сторону первой. Иными словами, в процентном отношении случаев, когда лицо по каким-то причинам фактически не было уведомлено, хотя электронное извещение ему было направлено, будет все меньше. Тем самым степень фиктивных электронных уведомлений будет все более стремиться к минимуму, и можно будет с полной уверенностью говорить, что в данной области мы имеем дело уже не с юридической фикцией, а именно с правовой презумпцией.

Рекомендуется Вам: