Возможная интерпретация расширенной конфискации имущества в уголовном праве России

Автор: Лаптев Д.Б.

Уголовный кодекс РФ (далее — УК РФ) отражает дихотомический подход к определению уголовно-правовых последствий совершения лицом общественно опасного деяния. При этом ч. 2 ст. 2, ч. 1 ст. 3 УК РФ отражают принцип адекватности друг другу уголовного наказания и иных мер уголовно-правового характера.

Одной из иных мер уголовно-правового характера выступает конфискация имущества, предусмотренная в нормах гл. 15 УК РФ. После принятия поправок в 2003 г. в уголовное законодательство об исключении возможности конфискации иного не связанного с преступлением имущества не прекращается критика такого законодательного решения[1].

Помимо неудовлетворенности содержательным наполнением действующих норм в части предмета конфискации, сегодня высказываются предложения и о концептуальном пересмотре данного института — возврате в УК РФ конфискации имущества как вида наказания и его установлении в первую очередь за коррупционные преступления[2].

Так, согласно проекту Закона N 396097-7, который был внесен в Государственную Думу России 21 февраля 2018 г., предлагается по некоторым тяжким и особо тяжким преступлениям вернуть дополнительную меру наказания в виде конфискации имущества преступника. При этом авторы законопроекта видят возможность параллельного сосуществования в УК РФ конфискации как наказания и как иной меры уголовно-правового характера[3].

В данной работе мы не будем предпринимать попытку внести ясность в дискуссию относительно институциональной принадлежности конфискации имущества, а уделим внимание содержательной характеристике данного инструмента противодействия преступности.

В зависимости от предмета, то есть от имущества, подлежащего конфискации, наиболее распространенной является классификация конфискации имущества на общую и специальную.

Общая конфискация предполагает принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность государства на основании обвинительного приговора любого (полностью либо частично) имущества правонарушителя[4]. Специальная — только имущества, так или иначе связанного с преступлением (средств, орудий совершения преступления, имущества, добытого преступным путем, предметов, изъятых из гражданского оборота, и др.)[5].

Выделяется также расширенная конфискация, при которой изъятию в пользу государства подлежит не только имущество, связанное с конкретным преступлением, но и иное имущество, которое является предполагаемым доходом от других преступлений[6].

Расширенная конфискация реализуется в ряде зарубежных стран (Швеция, Финляндия, Хорватия, Македония, Черногория, Молдова, Румыния, Эстония и др.), и, по оценкам специалистов, прослеживается явная тенденция в наращивании и расширении сферы распространения этого института[7].

Содержание расширенной конфискации в различных национальных юрисдикциях не является идентичным, но основная общая черта, присущая большинству соответствующих зарубежных норм, заключается в специфике распределения бремени доказывания, когда именно лицо, чье имущество предположительно имеет преступное происхождение, обязано доказать легальность его происхождения.

Согласимся с исследователями, которые утверждают, что данное положение вполне применимо и в условиях России, где оно должно стать составляющей уголовной политики, сформированной под влиянием современных международных стандартов в сфере борьбы с организованной преступностью, преследующей цели обогащения[8].

Более того, в российском законодательстве уже несколько лет прослеживаются соответствующие тенденции в рамках реализации Федерального закона от 3 декабря 2012 г. N 230-ФЗ "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам", в ст. 17 которого обозначено право прокуратуры в рамках гражданского судопроизводства обратиться в суд с заявлением об обращении в доход Российской Федерации земельных участков, других объектов недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг, акций (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций), в отношении которых лицом не представлено сведений, подтверждающих их приобретение на законные доходы.

При этом, по оценкам специалистов, обращение в доход государства имущества служащего, нажитого нечестным путем, является наиболее эффективным механизмом профилактики коррупции и ликвидации ее последствий[9]. Соответствующая судебная практика получает все большее распространение.

На основании изложенного полагаем, что назревшая необходимость модернизации конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера может быть осуществлена без радикального пересмотра парадигмы данного института. Считаем верным принятие законодательных решений о дополнении предусмотренной в действующем уголовном законе специальной конфискации имущества расширенной.

Предлагаем по аналогии с законодательством о контроле за расходами государственных и муниципальных служащих предусмотреть возможность принудительного изъятия у преступника и обращения в доход государства имущества, в отношении которого лицом не представлено сведений, подтверждающих их приобретение на законные доходы.

При этом отдельному научному осмыслению должны быть подвергнуты:

— виды преступлений, при совершении которых целесообразно применение данной меры уголовно-правового воздействия;

— возможный минимальный размер наказания, назначенный виновному, как условие для реализации данной меры;

— предшествующий преступлению период приобретения имущества правонарушителем и получения им доходов, который будет учитываться правоприменителем для решения вопроса о конфискации;

— эквивалент превышения стоимости активов, полученных в период, предшествующий совершению преступления, над законными доходами правонарушителя;

— исключения для применения расширенной конфискации и др.

Литература

1. Автономов А.С. Юридические и организационные антикоррупционные меры: сравнительное исследование / А.С. Автономов, Н.А. Голованова, В.В. Гриб [и др.]; Отв. ред. А.С. Автономов. М.: Юрист, 2017. 132 с.

2. Буркина О.А. Конфискация имущества как мера противодействия коррупции / О.А. Буркина, А.А. Устинов // Вестник Пермского университета. Серия: Юридические науки, 2015. N 2. С. 119 — 124.

3. Кузнецова О.А. Межотраслевая правовая природа конфискации имущества / О.А. Кузнецова, В.В. Степанов // Журнал российского права. 2018. N 2. С. 27 — 37.

4. Кузьмин В.В. Контроль за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам / В.В. Кузьмин, Э.А. Мкртчян // Законность. 2018. N 3. С. 14 — 18.

5. Цалиев А.М. О роли и месте судов общей юрисдикции в механизме противодействия коррупции / А.М. Цалиев // Российский судья. 2017. N 2. С. 54 — 57.

6. Шарипова Л.Р. О сравнительном анализе конфискации имущества по уголовному законодательству России и зарубежных стран / Л.Р. Шарипова // Молодой ученый. 2017. N 2. С. 341 — 345.

Рекомендуется Вам: