Место совершения преступления и момент его окончания по делам о мошенничестве в отношении безналичных денежных средств

Автор: Павлюченко Ю.В.

В следственно-судебной практике достаточно часто возникают вопросы определения места совершения мошенничества, предметом которого являются безналичные денежные средства. Приведем типичный пример.

Главный бухгалтер одного из федеральных учреждений здравоохранения О.О.В., находясь на своем рабочем месте в г. Владивостоке (территориальная подсудность Советского районного суда г. Владивостока), злоупотребляя доверием своего начальника и обманывая его, совершала хищение денежных средств учреждения, используя систему электронного документооборота, действующую между учреждением и органами Федерального казначейства, в 2008 г. направляя в электронном виде платежные поручения на перечисление себе большего, чем подлежало к выплате, денежного довольствия, в одно из отделений Управления Федерального казначейства по Приморскому краю (далее — УФК по Приморскому краю), а в период с 2009 по 2012 г. направляя в электронном виде заявки на кассовый расход на перечисление себе большего, чем подлежало к выплате, денежного довольствия и на перечисление своей матери, которая в данном учреждении никогда не работала, заработной платы в УФК по Приморскому краю (территориальная подсудность Ленинского районного суда г. Владивостока).

На основании данных электронных документов, принятых под воздействием обмана О.О.В. к исполнению работниками УФК по Приморскому краю, осуществлялось перечисление с лицевого счета учреждения на банковские счета О.О.В. и ее матери похищенных денежных средств. При этом последнее зачисление похищенных денежных средств осуществлено на банковский счет О.О.В., открытый в одном из дополнительных офисов Дальневосточного банка ОАО "Сбербанк России", на который территориально распространялась юрисдикция Первореченского районного суда г. Владивостока, однако значительное количество похищенных денежных средств в период совершения хищения О.О.В. было зачислено на счета в дополнительных офисах того же банка, расположенных не в г. Владивостоке, а в г. Дальнегорске и в с. Михайловке Приморского края.

Во время проведения предварительного расследования в Ленинский районный суд г. Владивостока по месту производства предварительного следствия, определенному местом окончания общественно опасного деяния, т.е. местом нахождения УФК по Приморскому краю, куда О.О.В. направлялись электронные документы на перечисление с лицевого счета учреждения похищаемых бюджетных денежных средств, направлено ходатайство о наложении ареста на принадлежащее обвиняемой имущество. Судом в удовлетворении просьбы следственного органа с учетом разъяснений, содержавшихся в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" (далее — Постановление Пленума N 51), было отказано в связи с нарушением территориальной подсудности при обращении с данным ходатайством, так как местом окончания совершенного О.О.В. преступления должно считаться место нахождения подразделения банка, на счет в котором зачислялись похищенные денежные средства.

По окончании предварительного следствия уголовное дело по обвинению О.О.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, направлено в Первореченский районный суд г. Владивостока, которым и было рассмотрено по существу с вынесением обвинительного приговора[1].

Данный пример наглядно показывает возникающие проблемы при установлении места совершения преступления по делам о мошенничестве, предметом которого являются безналичные денежные средства, когда место совершения преступления, опираясь на разъяснения высшего судебного органа, связывается с моментом его окончания, так как это приводит к нарушению, с одной стороны, правил подследственности, а с другой — принципа процессуальной экономии. В приведенном примере, если бы последнее зачисление денежных средств, похищенных О.О.В., было осуществлено на счет, открытый в подразделении банка в г. Дальнегорске или в с. Михайловке Приморского края, уголовное дело необходимо было расследовать следственному органу и рассматривать суду, территориально расположенным в одном из данных населенных пунктов, где не находились ни обвиняемая, ни свидетели, ни органы и учреждения, с участием которых или на территории которых следовало произвести следственные действия, что привело бы к существенному увеличению связанных с их проведением затрат. Данный вывод подтверждается судебной практикой и других регионов.

Г.В.В., находясь в помещении одного из дополнительных офисов Московского банка ОАО "Сбербанк России" (территориальная подсудность Чертановского районного суда г. Москвы), предоставила сотрудникам банка подложные платежные поручения, на основании которых в период с 27 августа 2013 г. по 3 сентября 2013 г. с расчетного счета одной из коммерческих организаций на расчетные счета двух других подконтрольных обвиняемой организаций, открытые в филиалах банков, находящихся в г. Санкт-Петербурге (территориальная подсудность Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербурга) и в г. Саратове (территориальная подсудность Октябрьского районного суда г. Саратова), осуществлено перечисление похищенных денежных средств.

Постановлением Чертановского районного суда г. Москвы от 25 октября 2016 г., оставленным без изменения Апелляционным постановлением Московского городского суда от 19 декабря 2016 г., уголовное дело в отношении Г.В.В., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, передано на рассмотрение по подсудности в Октябрьский районный суд г. Саратова в связи с выводами судов о том, что местом окончания инкриминируемого Г.В.В. деяния в соответствии с ч. 2 ст. 32 УПК РФ является место нахождения филиала банка в г. Саратове, на расчетный счет в котором 3 сентября 2013 г. были перечислены последние похищенные денежные средства[2].

В последующем Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Саратовского областного суда от 8 июня 2017 г. приговор Октябрьского районного суда г. Саратова от 10 апреля 2017 г., которым Г.В.В. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, отменен, уголовное дело возвращено прокурору Южного административного округа г. Москвы для устранения препятствий его рассмотрения судом, так как в ходе следствия нарушены положения ч. 2 ст. 152 УПК РФ о территориальной подследственности и в обвинительном заключении не указано место окончания инкриминируемого Г.В.В. преступления, а именно адрес филиала банка в г. Саратове, что нарушает ее право на защиту от предъявленного обвинения[3].

Как следует из Апелляционного постановления Саратовского областного суда от 27 ноября 2017 г., которым Постановление Октябрьского районного суда г. Саратова от 14 ноября 2017 г. о продлении срока домашнего ареста обвиняемой Г.В.В. оставлено без изменения, уголовное дело в отношении последней так судом по существу и не рассмотрено[4].

Таким образом, избранный способ определения места рассмотрения уголовного дела судом не способствовал наиболее быстрому и полному его рассмотрению, не обеспечил максимальное сокращение средств, а также времени, затрачиваемого на данную стадию уголовного судопроизводства. При этом правила территориальной подсудности уголовного дела тесным образом связаны с принципами уголовного процесса и должны были в рассматриваемом случае обеспечить защиту прав и законных интересов участников данного процесса путем непосредственного, полного и быстрого расследования и рассмотрения уголовного дела, содействуя, таким образом, назначению уголовного судопроизводства.

Так правильно ли связывать место совершения преступления с местом, где территориально находились подразделения банков, на счета в которых произведены последние зачисления денежных средств, похищенных О.О.В. и Г.В.В.?

В соответствии с ч. 2 ст. 152, ч. 2 ст. 32 УПК РФ если преступление было начато в одном месте, а окончено в другом месте, то уголовное дело расследуется по месту окончания преступления; если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления. Согласно п. 12 утратившего силу Постановления Пленума N 51 как мошенничество следовало квалифицировать безвозмездное обращение лицом в свою пользу или в пользу других лиц денежных средств, находящихся на счетах в банках, совершенное с корыстной целью путем обмана или злоупотребления доверием (например, путем представления в банк поддельных платежных поручений, заключения кредитного договора под условием возврата кредита, которое лицо не намерено выполнять); с момента зачисления денег на банковский счет лица, пояснял свою позицию Пленум, оно получает реальную возможность распоряжаться поступившими денежными средствами по своему усмотрению, например осуществлять расчеты от своего имени или от имени третьих лиц, не снимая денежных средств со счета, на который они были перечислены в результате мошенничества. Поэтому, заключал высший суд, в указанных случаях преступление следует считать оконченным с момента зачисления этих средств на счет лица, которое путем обмана или злоупотребления доверием изъяло денежные средства со счета их владельца, либо на счета других лиц, на которые похищенные средства поступили в результате преступных действий виновного.

Действительно, несмотря на то что из описания в п. 1 примечаний к ст. 158 УК РФ видового состава хищения может создаться впечатление, что данное преступление окончено при наступлении общественно опасных последствий в виде ущерба, как это определяет доктрина для квалификации преступлений с материальным составом, и теория уголовного права и практика высшего судебного органа исходят из того, что моментом окончания хищения, за исключением разбоя и хищения вверенного имущества (а также вымогательства, если относить к хищениям и это преступление), является момент, когда "имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом)", "когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность (в зависимости от потребительских свойств этого имущества) пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению"[5].

Разъяснение, содержавшееся в п. 12 Постановления Пленума N 51, как представляется, также касалось определения момента окончания мошенничества при хищении денежных средств, находящихся на счетах в банках, путем перечисления их на свои счета или счета других лиц, и не определяло не только место совершения преступления, но и время его совершения, которое с моментом окончания преступления может не совпадать.

Уголовный закон различает понятия времени совершения преступления и момента его окончания. Так, согласно ч. ч. 1 и 2 ст. 9 УК РФ, преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния; временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий.

Мошенничество, как, к примеру, и убийство или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, имеет материальный состав. Вместе с тем применительно к убийству временем его совершения — и это не вызывает никаких сомнений и подтверждается сложившейся следственно-судебной практикой — будет являться время совершения действий (бездействия), направленных на причинение смерти потерпевшему, а местом преступления — место, где в данное время данные действия (бездействие) были совершены, и если бы, как в случае с п. 12 Постановления Пленума N 51, Верховный Суд РФ, несмотря на очевидный факт, указал, что убийство считается оконченным, когда наступила смерть потерпевшего, практика никаких изменений бы не претерпела.

Несомненно, как и при мошенничестве, при убийстве необходимо установить, было ли окончено это преступление, т.е. наступила ли смерть потерпевшего и имеется ли необходимая причинно-следственная связь между ней и действиями (бездействием) посягателя. Однако время наступления смерти, как и место ее наступления, никоим образом не окажут влияния на определение времени совершения преступления и места его совершения, а значит, на территориальную подследственность и подсудность уголовного дела. Приведем еще один из примеров, которые в судебной практике довольно часто встречаются.

Постановлением Президиума Приморского краевого суда от 3 июня 2016 г. возобновлено производство по уголовному делу в отношении И.А.В. ввиду новых обстоятельств, приговор Кавалеровского районного суда Приморского края от 28 ноября 2014 г. в части его осуждения по ч. 1 ст. 111 УК РФ отменен, уголовное дело в данной части возвращено прокурору в порядке ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ, так как потерпевший М.М.А., за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью которому, имевшее место 1 марта 2014 г. в одном из населенных пунктов Кавалеровского района Приморского края осужден И.А.В., в результате ранее полученных телесных повреждений 6 августа 2015 г. скончался в больнице г. Владивостока[6]. Приговором Кавалеровского районного суда Приморского края от 25 апреля 2017 г., оставленным без изменения Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 20 июня 2017 г., И.А.В. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ[7].

В приведенном случае, несмотря на то что момент окончания преступления, совершенного И.А.В. в отношении М.М.А., изменился и территориально оказался связанным с другим местом, время совершения преступления, как и место совершения преступления, осталось прежним и территориальная подсудность уголовного дела изменена не была.

Применительно к ч. 2 ст. 152 и ч. 2 ст. 32 УПК РФ необходимо сделать вывод, что данные положения закона о начале и окончании преступления относятся к совершаемым действиям (бездействию) виновного, а не к наступившим последствиям, как это имеет место и в случае с мошенничеством при зачислении безналичных денежных средств на банковские счета, которое является результатом его противоправных действий.

При обсуждении проекта нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" предлагалось первый абзац п. 5 изложить так же, как и первый абзац п. 4 Постановления Пленума N 51: "Мошенничество, то есть хищение чужого имущества, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность (в зависимости от потребительских свойств этого имущества) пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению". Второй абзац данного пункта предлагалось начать предложением: "Если предметом преступления при мошенничестве являются безналичные денежные средства, в том числе электронные денежные средства, то по смыслу положений п. 1 примечаний к ст. 158 УК РФ и ст. 128 ГК РФ содеянное должно рассматриваться как хищение чужого имущества".

При этом рассматривались два варианта второго предложения указанного абзаца.

Первый вариант: "В указанных случаях преступление следует считать оконченным с момента зачисления похищенных денежных средств на счет (на банковский счет, оператору электронных денежных средств, оператору подвижной радиотелефонной связи и пр.), контролируемый прямо или косвенно лицом, совершившим деяние, или лицом, в пользу которого совершено это деяние".

Второй вариант: "В указанных случаях преступление следует считать оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета их владельца (для денежных средств, учитываемых без открытия банковского счета — с момента уменьшения остатка электронных денежных средств), в результате которого владельцу безналичных денежных средств причинен ущерб". Данный вариант справедливо вызвал возражения со стороны ряда криминалистов[8].

Также рассматривались два варианта п. 6 Постановления.

Вариант первый: "Местом совершения мошенничества, если предметом данного преступления являлись безналичные денежные средства, следует считать место фактического нахождения виновного лица в момент совершения действий, непосредственно направленных на обман владельца имущества или иного лица, либо в момент вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей, вне зависимости от того, где зарегистрированы и (или) фактически находятся кредитные организации (их филиалы), иные организации, которыми осуществлялись безналичные расчеты. С учетом этого судам следует решать вопрос о территориальной подсудности уголовного дела. В случае невозможности установить место совершения указанных действий подсудность уголовного дела определяется по месту выявления преступления".

Вариант второй: "Местом окончания преступления, если предметом мошенничества являлись безналичные денежные средства, следует считать место нахождения банка (его филиала) или иной организации, в которых владельцем денежных средств был открыт банковский счет или велся учет электронных денежных средств без открытия счета. С учетом этого судам следует решать вопрос о территориальной подсудности уголовного дела. В случае невозможности установить место окончания преступления подсудность уголовного дела определяется по месту выявления преступления, в том числе по месту нахождения потерпевшего, заявившего о совершенном в отношении его хищении безналичных денежных средств".

В принятом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" (далее — Постановление Пленума N 48) последнее предложение второго абзаца п. 5 изложено в следующей редакции: "Такое преступление следует считать оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета их владельца или электронных денежных средств, в результате которого владельцу этих денежных средств причинен ущерб".

В остальной части данный пункт соответствует проекту, а вопросы по определению места совершения преступления или его окончания, когда предметом являются безналичные денежные средства, в данном Постановлении справедливо оставлены без внимания, так как предложенные варианты не могут считаться однозначно применимыми на практике ко всем возможным событиям совершаемых мошенничеств. Не соглашаясь с моментом окончания мошенничества, изложенным в последнем предложении второго абзаца п. 5 Постановления Пленума N 48, так как данный момент традиционно трактуется судебной практикой шире, чем это указано в законе, и определяется признаками, выходящими за границы состава преступления — получение возможности пользоваться или распорядиться чужим имуществом по своему усмотрению[9], обратим внимание, что оно, как и ранее п. 12 Постановления Пленума РФ N 51, не определяет не только место совершения преступления, но и время его совершения.

Применительно к вышеуказанному примеру с уголовным делом в отношении О.О.В. территориальная подсудность, если продолжить устанавливать место окончания преступления через момент его окончания, стала бы определяться в соответствии с разъяснениями, содержащимися в приведенном предложении п. 5 Постановления Пленума N 48 уже исходя не из места нахождения подразделения банка, куда были зачислены похищенные О.О.В. безналичные денежные средства, а из места нахождения головного расчетно-кассового центра Главного управления Центрального банка РФ по Приморскому краю, которым со счета бюджета, на основании платежного поручения, сформированного после принятия к исполнению и обработке обманутым работником УФК по Приморскому краю заявки на кассовый расход, поступившей от О.О.В., произведено перечисление в ее пользу похищенных денежных средств. В случае же с Г.В.В. уголовное дело в отношении ее подсудно Чертановскому районному суду г. Москвы, куда оно изначально и было справедливо направлено прокурором для рассмотрения по существу.

По нашему мнению, местом совершения мошенничества, предметом которого являются безналичные денежные средства, является место совершения действия или бездействия виновного лица, направленного на хищение данного имущества. Если же данные действия начаты в одном месте, а закончены в другом, местом совершения преступления будет считаться место их окончания. Данный вывод полностью согласуется с положениями ч. 2 ст. 152 и ч. 2 ст. 32 УПК РФ, которые по смыслу территориальной подследственности и подсудности определяют место окончания преступления именно как общественно опасного деяния, а не как место наступления его общественно опасных последствий. Иное толкование данных положений, в том числе с опорой на ч. 1 ст. 29 УК РФ, приводило бы к тому, что подследственность и подсудность уголовных дел о преступлениях с материальным составом определялись бы местом наступления последствий; в приведенном примере об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, — местом наступления смерти потерпевшего М.М.А.

В связи с этим нельзя поддержать позицию авторов, полагающих, что именно место открытия банковского счета, на который были зачислены похищенные денежные средства, по смыслу ч. 2 ст. 32 УПК РФ следует считать местом окончания совершения хищения безналичных денег[10]. Конечно, при хищении безналичных денежных средств действия виновного не заключаются лишь во введении потерпевшего в заблуждение, однако в данном случае изъятие и обращение не следует толковать в слишком узком смысле и тем более утверждать, что мошенничество на отдельных этапах может выражаться как в действии, так и в бездействии — в непрепятствовании преступника зачислению похищаемых безналичных денежных средств на свой банковский счет.

Вопрос о составляющих общественно опасного противоправного действия в науке уголовного права является дискуссионным. По этому поводу высказано несколько позиций. Одни авторы полагают, что действие охватывает собой не только телодвижения человека, но и те силы, которыми он пользуется, и те закономерности, которые он использует, другие — не соглашаясь с этим, используемые преступником закономерности относят не к действию, а к процессу действия, третьи считают, что силы и средства, используемые лицом при совершении преступления, нельзя включать в понятие действия.

Однако в некоторых случаях невозможно ограничить действие только собственными телодвижениями лица, совершающего преступление, а в других случаях использование сил и закономерностей оказывается за пределами деяния[11]. Следует, рассматривая мошенничество безналичных денежных средств, согласиться с мнением И.М. Тяжковой, что существо данного вопроса не в физическом расчленении поведения человека на части, а в установлении тех рамок, в которых проявляется его отношение к воздействию в результате его поведения на охраняемые законом общественные отношения, до тех пор, пока используемые силы и закономерности подвластны и подконтрольны лицу, можно говорить о преступном действии в уголовно-правовом смысле[12].

Именно поэтому, говоря об уголовном деле в отношении О.О.В., следует заключить, что ее общественно опасные действия закончились в месте нахождения работника УФК по Приморскому краю, которая под воздействием обманных действий обвиняемой приняла к исполнению последнюю поступившую от нее заявку на кассовый расход.

Критикуя позицию определения места окончания мошенничества по месту нахождения банка, в котором открыт счет, на который зачислены похищенные безналичные денежные средства, следует обратиться и к правовой природе безналичных денежных средств, которые в соответствии со ст. 128 ГК РФ как объекты гражданских прав наряду с бездокументарными ценными бумагами и имущественными правами относятся не к вещам, а к иному имуществу. В силу п. п. 1, 2 ст. 845 ГК РФ денежные средства, переданные владельцем счета обслуживающему банку для зачисления их на свой банковский счет или поступившие на указанный счет от третьих лиц, становятся собственностью банка. При этом на стороне банка возникает обязательство по поводу совершения операций по счету на основании распоряжений владельца счета. Одновременно клиент банка (владелец счета) приобретает право требования к банку о выдаче или перечислении денежных средств со счета и проведении иных операций по счету в пределах размера сумм денежных средств, числящихся на соответствующем банковском счете. Такой подход в полной мере соответствует наиболее обоснованному мнению о распространении обязательственно-правового режима на безналичные денежные средства, при котором физическое или юридическое лицо при осуществлении банковских операций вне зависимости от места открытия ему банковского счета — в кредитной организации, в ее филиале или в одном из их внутренних структурных подразделений — участвует в правоотношении именно с головной организацией.

Несмотря на то что ранее правоприменители порой рассматривали завладение безналичными денежными средствами как неправомерное завладение имущественными правами обязательственного характера, с течением времени судебная практика по данному вопросу изменилась в сторону того, что хищение безналичных средств нельзя рассматривать как приобретение виновным обязательственного права (права требования). Согласно данной точке зрения право требования не является предметом хищения, поскольку при совершении преступления виновный не приобретает какого-либо нового или дополнительного права, так как неправомерно перечисленные на счет безналичные денежные средства лишь увеличивают количественное выражение уже имеющегося у него обязательственного права[13].

При этом Верховный Суд РФ требует распространять на безналичные денежные средства режим вещей, когда эти средства выступают в качестве предмета хищения в различных формах, включая кражу. Так, согласно п. 17 Постановления Пленума N 48, в случаях, когда лицо похитило безналичные денежные средства, воспользовавшись необходимой для получения доступа к ним конфиденциальной информацией держателя платежной карты (например, персональными данными владельца, данными платежной карты, контрольной информацией, паролями), переданной злоумышленнику самим держателем платежной карты под воздействием обмана или злоупотребления доверием, действия виновного квалифицируются как кража.

Вместе с тем данный подход не препятствует при определении места окончания мошенничества вернуться к цивилистическому пониманию безналичных денежных средств, и исходя из возможности обращения лица для осуществления банковских операций как в сам банк, так и в любой его филиал или подразделение как лично, так и с использованием систем удаленного доступа к банковским счетам не должно иметь значения для определения места совершения преступления безотносительно от фактических общественно опасных действий (бездействия), совершенных виновным, где именно открыт банковский счет потерпевшего при мошенничестве или где находится банк, в котором открыт счет, на который зачислены похищенные безналичные денежные средства, учитывая особенности межбанковских, в том числе межфилиальных расчетов.

Иное понимание установления места окончания преступления через момент его окончания в условиях новых разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума N 48, означает применительно к уголовному делу в отношении Г.В.В., что если окажется, что счет потерпевшей организации, с которого вследствие мошеннических действий обвиняемой при ее нахождении в одном из дополнительных офисов Московского банка ОАО "Сбербанк России" произведено списание денежных средств, открыт в подразделении того же банка, но расположенном в другом районе г. Москвы, то именно в этом месте и будет считаться совершенным инкриминируемое ей преступление.

Возвращаясь к определенному в п. 5 Постановления Пленума N 48, моменту окончания мошенничества, предметом которого являются безналичные денежные средства, обратимся к понятию изъятия, которое можно понимать как списание денежных средств со счета потерпевшего лица.

В соответствии с ч. ч. 5, 6, 10 ст. 5 Федерального закона от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ "О национальной платежной системе" перевод денежных средств осуществляется в срок не более трех рабочих дней, начиная со дня списания денежных средств с банковского счета плательщика; в осуществлении перевода денежных средств наряду с оператором по переводу денежных средств, обслуживающим плательщика, и оператором по переводу денежных средств, обслуживающим получателя средств, могут участвовать другие операторы по переводу денежных средств; в случае, если плательщика средств и получателя средств обслуживают разные операторы по переводу денежных средств, окончательность перевода денежных средств наступает в момент зачисления денежных средств на банковский счет оператора по переводу денежных средств, обслуживающего получателя средств.

Приведенные положения Закона с учетом сложившихся межбанковских отношений свидетельствуют, что списание денежных средств со счета потерпевшего не означает, что они, безусловно, поступят на счет виновного, и с момента такого списания виновный будет иметь реальную возможность ими пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению, что подтверждается судебной практикой.

11 апреля 2014 г. с расчетного счета одного из ЗАО, открытого в Уральском банке ОАО "Сбербанк России", неизвестными лицами несанкционированно списаны денежные средства для зачисления на расчетные счета двух компаний, открытые в ОАО "Альфа-Банк" и его филиале, и расчетный счет еще одной компании, открытый в ОАО "Мастер-Банк". В этот же день представителями ЗАО в подразделение ОАО "Сбербанк России" с целью принятия банком всех необходимых мер по возврату незаконно списанных денежных средств подано заявление, на основании которого данное подразделение по каналам КТС участникам перевода направило информацию о списании денежных средств мошенническим путем с просьбой вернуть денежные средства, не исполняя платежные поручения.

ОАО "Альфа-банк", в отличие от ОАО "Мастер-Банк", данное обращение не исполнило. Удовлетворяя исковые требования указанного ЗАО, суд указал, что ОАО "Альфа Банк" было уведомлено о перечислении денежных средств, полученных преступным путем, обращение с просьбой о возврате денежных средств поступило в тот момент, когда денежные средства находились на его корреспондентском счете и не были еще зачислены на расчетный счет клиента, тем не менее оно не исполнило обязанности внутреннего контроля, не запросило документы — основания перевода и предоставило денежные средства в пользование третьим лицам. Поскольку доказательств наступления условий безотзывности перевода не представлено, ответчик был обязан приостановить операцию по зачислению денежных средств на расчетные счета получателей[14].

Пристатейный библиографический список

1. Архипов А. Проблемы определения места совершения мошенничества в отношении безналичных денежных средств // Уголовное право. 2016. N 3.

2. Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. Т. 1: Учение о преступлении.

3. Тарасов А.А. Безналичные денежные средства как предмет хищений в сфере финансовой деятельности воинских частей // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 10.

4. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: КОНТРАКТ; ИНФРА-М, 2008.

5. Хилюта В.В. Момент окончания хищения в доктрине уголовного права: Практика применения теоретических концепций // Правоведение. 2006. N 6.

6. Яни П. Квалификация хищений: момент окончания, безвозмездность, ущерб // Законность. 2015. N 12.

Рекомендуется Вам: