Цифровая экономика поставила нас перед необходимостью решения проблемы обеспечения цифрового суверенитета

Авторы: Алиев В.М., Соловых Н.Н.

В экономической литературе встречается достаточно много определений цифровой экономики, но все они сводятся к тому, что цифровая экономика — это экономика, основанная на новой технологической основе, что это — система, призванная коренным образом "изменить все" — государственное управление, бизнес, здравоохранение, медицину, науку… прежде всего фундаментальную науку, образование, и это — тотальный "контроль за всем и вся". Известно, что начало этому процессу было положено выступлением президента Давосского экономического форума, немецкого экономиста, профессора Клауса Шваба, который предупредил мир о том, что грядущая четвертая промышленная революция — это смешение технологий физического, цифрового и биологического мира, создающее новые возможности и воздействующее на политические, социальные и экономические системы[1]. Речь идет прежде всего о том, что в цифровой экономике вся информация о каждом будет доступна всем. Реальный человек будет все менее и менее интересен для общества, а вот его "цифровой дубликат" — аватар — может рассказать о реальном человеке гораздо больше, чем он сам о себе. Каждый будет абсолютно "прозрачен". Почему такое случится и зачем это нам? Это связано с тем, что в центре цифровой экономики будет находиться так называемый "клиент", окруженный не самим производством товаров и услуг, а их производителями, которым нужно знать о клиенте все, точнее все о его частной жизни. Частная жизнь каждого — "последняя информационная миля" на пути к клиенту. И на этом пути частная жизнь человека, частная жизнь каждого из нас — "самая дорогая миля"[2]. А понятия "личная жизнь", "тайна личной жизни"? О них всего лишь придется… забыть. Каждый шаг человека в цифровой экономике — это его "цифровые следы", по которым его нетрудно будет найти или узнать о нем все — до самой последней мелочи.

Вся информация о нас — в наших айфонах и смартфонах, которые "путешествуют" с нами в метро и электричках, автомобилях и самолетах, с которыми мы не расстаемся ни на минуту, с помощью которых мы фотографируем и фотографируемся, делаем сообщения и записи, — не исчезает. А если кто попытается что-то скрыть, утаить или "залечь на дно"? В цифровой экономике такое невозможно. Любые изображения и комбинации букв в наших гаджетах навечно остаются в мировой информационной матрице, но доступны только для тех, кто ее создал. Стереть или "провести зачистку" своей цифровой истории будет практически невозможно. Все записано навечно и может быть использовано против каждого из нас. Аналитические системы сразу же распознают "желание" выйти из системы всеобщей подключенности или из цифровой матрицы. Все это будет расшифровано как нечто подозрительное, как неправомерные (и даже преступные) действия всех желающих покинуть цифровую матрицу. И к таким "желающим" будет применена система жестких мер контроля над их последующими действиями, может быть, даже система ограничительных мер на свободу передвижения, слежки за их интернет-запросами и т.п.

Преступлений и преступников в "мире цифровой экономики" меньше не станет. Степень криминализации человеческого общества не сократится. Например, по данным МВД России, в 2017 г. снижение регистрируемых преступлений отмечено только в 58 субъектах Российской Федерации, правда, с января по декабрь 2017 г. зарегистрировано преступлений на 4,7% меньше, чем за аналогичный период 2016 г. (среди общего количества — 2 058,5 тысячи преступлений). Более половины всех зарегистрированных преступлений (52,3) составляют хищения чужого имущества, совершенные путем: кражи, мошенничества, грабежа, разбоя[3]. Достаточно высок в Российской Федерации уровень коррупции. По итогам 2017 г. в рейтинге стран мира по показателю распространенности коррупции в государственном секторе, рассчитанном по методике международной неправительственной организации Transparency International, Россия — на 131-м месте (значение индекса составило 29 баллов из 100). На том же месте находятся Украина, Казахстан, Иран и Непал. Из государств бывшего СССР существенно ниже показатели у стран Прибалтики и Грузии. Лучшие показатели у Новой Зеландии и Дании — 90 баллов. За ними следуют Финляндия и Швеция — 89 и 88 баллов соответственно. США заняли 18-е место с 74 баллами, уступив Канаде (девятое место, 82 балла) и Великобритании с Германией (обе — 10-е место, 81 балл). В конце рейтинга восприятия коррупции — Сомали (10 баллов), Южный Судан (11 баллов), Северная Корея (12 баллов) и Сирия (13 баллов).

Уже сегодня факт, что по мере развития электронного контроля правонарушений в мире преступлений в сфере экономики, особенно тяжких, совершается все больше. В ноябре 2017 г. Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, как следует квалифицировать кибермошенничество и мошенничество с банковскими картами. Пленум ВС РФ выпустил Постановление "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", в котором впервые объясняется, в каких случаях и каким образом должны применяться новые статьи о мошенничестве, добавленные в Уголовный кодекс Российской Федерации в 2012 г. Преступления и преступники становятся все более изощренными и жестокими. Об этом свидетельствуют резко возросшие число и риски хакерских взломов, утечки личных сведений, имитация внешности человека по данным из соцсети. По данным компании Group-IB, в 2017 г. киберпреступники более 20 раз подвергали хакерским атакам банки США, России, Великобритании. Вычислить таких преступников практически невозможно. По оценкам экспертов, в среднем ущерб от одной такой атаки для США — 500 тыс. долл., для России — 72 млн руб.[4] То есть тем, кому требуется информация о каждом человеке, в том числе биометрические персональные данные, — она абсолютно доступна. Количество киберпреступлений выросло на 75%, отмечается в программе "Цифровая экономика Российской Федерации". По данным генерального прокурора России Юрия Чайки, число киберпреступлений в России в 2017 г. по сравнению с 2013 г. увеличилось в шесть раз[5]. В 2016 г. было зарегистрировано 66 тысяч IT-преступлений (в 2013 г. этот показатель составлял 11 тысяч).

В мае 2017 г. в нескольких городах России были задержаны киберпреступники, которые с помощью вредоносного программного обеспечения (ПО) для мобильных устройств похитили более 50 млн рублей. Участники преступной группировки заразили более 1 млн смартфонов вредоносной программой Cron — троянцем для ОС Android, с помощью которого похищали денежные средства с банковских счетов. С помощью скрытых SMS-команд деньги переводились на заранее подготовленные счета. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что в состав группы входит 20 человек, проживающих на территории Ивановской, Московской, Ростовской, Челябинской, Ярославской областей и Республики Марий Эл, а организатором незаконного бизнеса является 30-летний житель города Иваново[6]. В феврале 2017 г. стало известно, что китайские хакеры стали интенсивно атаковать авиакосмические компании в России и Белоруссии.

В то же время большинство российских компаний сегодня еще не могут успешно противостоять кибератакам, в половине российских компаний нет общей стратегии информационной безопасности, а в 48% компаний нет программы обучения, направленной на повышение уровня осведомленности сотрудников в вопросах безопасности, 56% компаний признались, что у них не отработан процесс реагирования на кибератаки. В способности найти хакеров полностью уверены лишь 19% компаний в России и 39% — во всем мире[7].

В борьбе за клиента (потребителя) все средства контроля доступны и "хороши". Неслучаен тот факт, что современный маркетинг использует методики нейролингвистического программирования (НЛП) — разновидности практической психологии, основанные на технике моделирования поведения человека — вербального и невербального[8]. Согласно этим моделям человек — объект манипулирования, поэтому покупает не то, что ему действительно необходимо, а то, что ему "навязывает" реклама. Получается, что для человека характерен только нерациональный спрос. То, что нужно человеку, определяет не он сам, а производящая товары и услуги компания. Это и есть норма для общества потребления. И мы в нашей стране такие психотехники НЛП уже давно испытываем на себе: зачастую дети говорят на рекламных слоганах, "поют вовсю рекламные песенки", учат рекламные стишки.

Создатели цифровой матрицы — три американские корпорации: Google, Apple и Microsoft. Именно они предлагают большинство программ и мобильные операционные системы для всего мира. Именно эти три корпорации на 99% контролируют и российский рынок. И это серьезнейшая проблема для нашей страны, потому что число пользователей Интернета и мобильных устройств в России — это более 60% населения, которое превратилось в заложников этих программ и операционных систем, в заложников этих транснациональных корпораций. По данным Википедии, число пользователей Интернета в России в процентах от численности населения составляет 76,4 (в США — 87,9%, Японии — 94%, Великобритании — 94,8%, Южной Корее — 92,7%, Германии — 89,6%, КНР — 53,2%)[9]. Через эти три корпорации иностранные спецслужбы собирают данные и используют их не в интересах собственной национальной безопасности, а для целей коммерческой разведки, формирования и развития в разных странах соответствующих политических процессов.

В связи с этим практически все страны мира поставлены перед необходимостью решения проблемы обеспечения цифрового суверенитета, "цифровой независимости". Без разрешения этой проблемы нельзя говорить вообще о каком-либо суверенитете. Если "в карманах" у нас айфоны, смартфоны с известным программным обеспечением, можем ли мы чувствовать себя спокойно, можем ли быть уверенными в том, что наши конституционные права соблюдаются с точки зрения информационных технологий? Ведь может случиться такая ситуация, когда в один прекрасный день в отдельно взятом государстве по команде извне отключится Интернет. Кроме того, мы практически ежедневно сталкиваемся с действием санкций, которые во многом мотивированы политически. Взять хотя бы известное "расследование с пристрастием" WADA (Всемирного антидопингового агентства) в отношении наших спортсменов — участников зимней Олимпиады в Южной Корее или решение Международного олимпийского комитета об отстранении России — великой спортивной державы от участия в зимней Олимпиаде — 2018. Или обвинение американской газетой New York Post российских хоккеистов в том, что они исполнили во время церемонии награждения их золотыми медалями гимн своей страны. А совсем недавний инцидент в Солсбери, связанный с отравлением бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии, генсек НАТО Йенс Столтенберг назвал полноформатной химической атакой со стороны России.

В ситуации обострения "холодной войны", усилившихся политических и экономических санкций в отношении России строить фундамент цифровой экономики как экономики будущего на "заемных технологиях" нельзя. Поэтому решение задачи цифровизации экономики неотделимо от решения второй (органически связанной с первой) задачи — импортозамещения в сфере информационных технологий, которая должна быть решена как можно раньше. Большая часть ИТ-инфраструктуры страны должна быть переведена на российское программное обеспечение. По словам Президента Российской Федерации В.В. Путина, в реализации программы развития экономики нового технологического поколения мы должны опираться на российские компании, научно-исследовательские и инжиниринговые центры нашей страны. Это вопрос национальной безопасности, технологической независимости России, нашего общего будущего[10]. Не случайно одна из декларируемых целей правительства — автономизация российской части Интернета и передача контроля над ним правительству. К началу 2019 г. в России должны быть разработаны "проекты нормативных актов, касающихся суверенного права государств определять информационную, технологическую и экономическую политику в национальных сегментах сети Интернет". К 2024 году правительство предполагает снизить до 5% долю внутрироссийского трафика, проходящего через зарубежные серверы. Не случайно, видимо, тезисы о безопасности встречаются в 90-страничном документе (программе цифровизации России) более 130 раз. К 2020 г. в стране должен быть "создан каркас инфраструктуры безопасности цифровой экономики и обеспечен цифровой суверенитет Российской Федерации". А еще через четыре года Россия должна стать "одним из мировых лидеров в области информационной безопасности".

В декабре 2017 г. Центром стратегических разработок России (ЦСР) опубликован доклад о будущей информационной безопасности России. По словам экспертов, основные стратегии обеспечения кибербезопасности в международной сфере предполагают снижение рисков военно-политического использования ИКТ и формирование основ международно-правового режима ответственного поведения государств в киберпространстве; обеспечение безопасности, стабильности и отказоустойчивости Интернета и инфраструктуры цифровой передачи данных для российских пользователей, бизнеса и государства; обеспечение российских интересов в сфере безопасной цифровой среды, борьбы с компьютерной преступностью, а также развития технологий и рынка информационной безопасности. Кроме того, ЦСР предлагает адаптировать ключевые нормы международного гуманитарного права, в том числе Женевские конвенции, к действиям с использованием информационных и коммуникационных технологий в России.

Без реализации всего комплекса проектов по импортозамещению в сфере информационных технологий наша страна не сможет быть конкурентоспособной сверхдержавой, а обеспечение национальной безопасности может оказаться весьма проблематичным делом.

Литература

1. Шваб К. Четвертая промышленная революция / К. Шваб. М.: Эксмо, 2016. 209 с.

Рекомендуется Вам: