О взаимодействии международной и национальных правовых систем

Автор: Новосельцев А.Ю.

Проблема взаимодействия двух самостоятельных правовых систем является достаточно актуальной в динамично развивающемся мире. Национальная правовая система нашей страны активно взаимодействовала с международной уже в годы биполярного мироустройства[1]. Однако господствующий в советской юридической науке тезис о полной несовместимости предмета правового регулирования двух систем права препятствовал глубокому теоретическому осмыслению этой проблемы. После поражения России в холодной войне на смену ортодоксальному марксизму пришла еще более жесткая и нетерпимая идеология американского глобализма. Основным ориентиром внешней политики России в те годы было получение одобрения со стороны западных партнеров. Поэтому вместо научной теории взаимодействия двух правовых систем публикации в российских изданиях на эту тему содержали лишь пропаганду идей американского глобализма.

Глобализация — это объективный и прогрессивный процесс. Но это не значит, что она происходит сама по себе. Ее проводят наиболее влиятельные государства планеты — мировые "империи". При этом модели глобализации различных цивилизационных центров могут отличаться принципиально. Так, советская модель глобализации способствовала преодолению технической и культурной отсталости бывших колониальных народов, не отменяла, а помогала получить новым государствам реальный суверенитет. Американская модель заменяет реальный суверенитет формальным, обеспечивает благополучие небольшой группы государств за счет мировой периферии, не уменьшает бедность, а консервирует отсталость за пределами клуба развитых стран. Предсказуемой реакцией на это является стремление других государств возглавить процесс глобализации. Но в публикациях российских авторов, посвященных взаимодействию двух правовых систем, конкретно-историческая модель американской глобализации представлена как всеобщий объективный процесс, отказ от которого равносилен отказу от благ цивилизации.

Основными направлениями взаимодействия двух правовых систем является взаимодействие нормативных компонентов, институциональное и на уровне идеологии и правосознания[2].

У сторонников американского проекта глобализации вопрос о взаимодействии нормативных компонентов двух правовых систем даже не ставится. По их мнению, международное право и государственный суверенитет нужно заменить "хорошим глобальным управлением"[3] и наднациональным правом[4]. Это позволит преодолеть недостатки, присущие международному праву как децентрализованному регулятору. По мнению И.И. Лукашука, традиционные механизмы саморегулирования, такие как равновесие сил, являются неэффективными и подлежат замене механизмами целенаправленного управления, основанными на демократическом сотрудничестве. При этом баланс сил должен быть заменен балансом интересов[5].

Как полагает автор, желание глобалистов отказаться от традиционных механизмов саморегулирования вытекает из созданной ими же виртуальной реальности, в которой США к концу XX в. удалось создать мировое сообщество на демократических принципах и балансе интересов.

В реальной действительности сообщество на таких принципах уже существовало после окончания Второй мировой войны и называлось ООН. Ведущая роль в нем принадлежала государствам — победителям Второй мировой войны. Остальные государства могли по своему усмотрению присоединяться к одному из двух военных блоков или балансировать между двумя центрами силы (таких было большинство). Децентрализованное сообщество позволяло на практике строить международные отношения на основе принципов международного права[6]. После поражения России в "холодной войне" независимая структура мирового сообщества перестала устраивать группу государств во главе с США. Сообщество самостоятельных государств было незамедлительно переформатировано в жесткую иерархическую структуру с множеством статусов — от руководящего до государств-изгоев, где вместо демократического сотрудничества группа государств проводит свои эгоистические интересы от имени всего международного сообщества. Никаких общих интересов и ценностей сообщество с такой структурой не предполагает, и поэтому руководствоваться его решениями бессмысленно.

Созданное в конце XX в. сообщество, по мнению И.И. Лукашука, обладает общей системой ценностей и развитым правосознанием[7] и поэтому может выступать в качестве управляющей системы в отношении суверенных государств. Это утверждение опровергается данными об участии государств в универсальных международных договорах, которые как раз и представляют интересы всего мирового сообщества. Исследователи отмечают, что они с трудом собирают даже минимум участников, необходимых для их вступления в силу[8]. При этом государство, которое претендует на руководство мировым сообществом, уклоняется от участия в наиболее значимых универсальных соглашениях[9].

Не согласуется с реальностью и утверждение И.И. Лукашука о неэффективности традиционных механизмов саморегулирования. Нарушение мирового баланса сил в конце прошлого века привело к прямо противоположному от заявленного глобалистами результату: "…вместо урегулирования конфликтов — их эскалация; вместо суверенных, устойчивых государств — растущее пространство хаоса; вместо демократии — поддержка весьма сомнительной публики: от откровенных неонацистов до исламских радикалов"[10]. В "мире после ООН" вместо баланса интересов и демократического сотрудничества утвердились односторонний диктат и силовые акции группы государств.

По мнению автора, основным ориентиром при взаимодействии нормативных компонентов международной и национальной правовых систем должны быть национальные интересы России[11]. Автор поддерживает меры по защите национальной правовой системы от нежелательного вмешательства. К числу таких "фильтров" в России относятся: утверждение, принятие международных договоров в форме федерального закона; особый порядок принятия международных договоров, требующих внесения изменений в Конституцию; выдача экзекватуры на исполнение решений иностранных судов.

В части институционального взаимодействия двух правовых систем глобалисты предлагают ограничить политическую волю государств в пользу международных организаций. Ограничение суверенитета государства в пользу международной организации, решения которой являются для него юридически обязательными, возможно лишь при условии учета его интересов в этой организации и равноправном сотрудничестве ее участников. Но такое положение несовместимо с американским миропорядком. Изменение формата международного сообщества отразилось прежде всего на международных организациях. Международное коммунистическое, национально-освободительное движение, движение неприсоединения, Всемирный совет мира, антивоенные организации в Западной Европе и США были распущены или утратили влияние. Наоборот, в организации из структуры Всемирного банка (далее — ВБ) вовлечены почти все существующие сегодня государства мира. Как правильно отмечают исследователи, членство в этих организациях превращает национальные правительства в наемных менеджеров ВБ, которые не подотчетны перед своим населением. Даже их отставка в результате протестов населения ни к чему не приводит — ВБ заменяет их другими управленцами[12]. Эти организации в России справедливо стали называть "американскими колхозами".

Уцелевшие международные организации перестали выполнять свои уставные задачи. Так, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе вместо снижения военной угрозы в Европе стала обслуживать продвижение НАТО на Восток. Международный трибунал по бывшей Югославии осудил руководство страны — жертвы агрессии. Объединения трудящихся превратились в ориентированные на нужды бизнеса организации. Даже решения международных спортивных организаций стали политически мотивированными.

В создавшихся условиях совершенно адекватным представляется отношение России к международным организациям, где ее интересы в должной мере не представлены. Это выход из Международного уголовного суда, который объявил возвращение Крыма в состав России военным преступлением; признание Конституционным судом России приоритета Конституции над международными договорами и решениями ЕСПЧ; заявление С. Лаврова, что Россия не будет дожидаться исключения из Совета Европы, а сама выйдет из него[13].

В части взаимодействия международной и национальных правовых систем на уровне идеологии и правосознания особую тревогу вызывают деление глобалистами всех государств на демократические и недемократические в зависимости от степени лояльности к США, навязывание миру олигархической модели развития, которая неизвестно почему отождествляется с демократией. Автор полностью разделяет мнение Н. Нарочницкой о нетождественности современного либерализма и демократии. Распространение последнего сопровождается идеологическим начетничеством, которое повторяет самые комичные образцы коммунистического доктринерства[14].

Современные процессы в мире опровергают предсказания глобалистов о "конце истории"[15]. Мир продолжает оставаться конкурентным, в том числе в части ценностных ориентиров и моделей развития, а либерально-капиталистическая модель развития не является универсальной[16].

Среди авторов, которые рассматривают взаимодействие правовых систем с точки зрения национальных интересов России, в настоящее время преобладают не ученые, а практики в сфере международных отношений. Их позиция сводится к тому, что именно баланс сил, а не интересов создает возможность для всестороннего сотрудничества государств[17]. Исходя из этого, при отсутствии баланса сил ни о каком взаимодействии международного и национального права говорить не приходиться. Речь может идти лишь о применении права одного государства, которое перешагнуло свои национальные границы в экономике, политике, гуманитарной сфере[18].

По мнению С.Е. Нарышкина, вектором внешней политики России должен стать поиск более надежных международных партнеров, не обремененных грузом высокомерия, вызванного принадлежностью к клубам современных политических и экономических элит[19]. Такими форматами сотрудничества для России в настоящее время обладают ШОС и БРИКС. Политолог Л. Крутаков также отмечает, что формируется новая зона, где участники чувствуют себя равноправными странами, а не объектами воспитательных воздействий со стороны США[20]. Появление ассамблеи парламентов Евразии, астанинский формат наглядно показал, как совершенно разные по своим историческим традициям страны могут согласовывать свои интересы.

В заключение автор приходит к выводу, что по мере восстановления реального суверенитета России будут происходить изменения в приоритетах взаимодействия международной и национальной российской правовых систем.

Литература

1. БРИКС: контуры многополярного мира: Монография / С.Е. Нарышкин, Т.Я. Хабриева, А.Я. Капустин и др.; под ред. Академика РАН Т.Я. Хабриевой. М.: Юриспруденция, 2015. 300 с.

2. Гаврилов В.В. Понятие и взаимодействие международной и национальных правовых систем: Монография / В.В. Гаврилов. 2-е изд. М.: ИНФРА-М, 2018. 224 с.

3. Дружков М.П. Заключение многосторонних договоров в рамках и под эгидой международных организаций / М.П. Дружков. Кiев: Наукова думка, 1986. 104 с.

4. Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век / И.И. Лукашук. М.: Спарк, 2000. 279 с.

5. Лукашук И.И. Нормы международного права в международной нормативной системе / И.И. Лукашук. М.: Спарк, 1997. 322 с.

6. Нарочницкая Н. Демократия XXI века: переосмысление смыслов и ценностей / Н. Нарочницкая. URL: https://analyticsmz.ru/?p=134 (дата обращения: 28.10.2018).

7. Тихомиров Ю.А. Глобализация: взаимодействие внутреннего и международного права / Ю.А. Тихомиров // Журнал российского права. 2002. N 11. С. 3 — 12.

8. Трунцевский Ю.В. Международное пенитенциарное право / Ю.В. Трунцевский. М.: Юрист, 2001. 48 с.

Рекомендуется Вам: