Особенности принятия процессуального решения о наложении ареста на имущество на стадии предварительного расследования

Автор: Федотов И.С.

В связи с принятием в 2011 и 2014 гг. Конституционным Судом РФ ряда постановлений, вступлением в силу с 15 сентября 2015 г. положений Федерального закона от 29 июня 2015 г. N 190-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ", а также в связи с разъяснениями Верховного Суда РФ, изложенными в Постановлении Пленума от 1 июня 2017 г. N 19 "О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)", существенным образом изменены требования районных (городских) судов к ходатайствам о наложении ареста на имущество, заявленным должностными лицами в рамках предварительного расследования по уголовному делу. Важным является то, что производимые преобразования в отношении применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество достаточно трудно внедряются в практику органов предварительного расследования, что нередко влечет принятие районным (городским) судом решения об отказе в удовлетворении ходатайства о наложении ареста на имущество или продлении его срока, а когда такое ходатайство удовлетворено, встречаются факты отмены постановления суда первой инстанции судом апелляционной инстанции.

Так, Апелляционным постановлением Московского городского суда от 15 сентября 2016 г. N 10-14918/2016 Постановление Дорогомиловского районного суда города Москвы от 4 августа 2016 г. о продлении срока применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на акции АО "***" отменено, материал и ходатайство следователя возвращены в районный суд на новое рассмотрение в ином составе суда. Основаниями отмены Постановления суда первой инстанции послужило то, что в материалах, приложенных следователем к ходатайству и исследованных судом, отсутствовали сведения о том, что уголовное дело возбуждено либо расследуется в связи с совершением преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, тогда как следователь и суд первой инстанции сослались на указанную норму УК РФ; в материалах ходатайства отсутствовали сведения, подтверждающие, что акции АО "***" и подлежащие выплате по ним дивиденды получены в результате преступной деятельности обвиняемого либо предназначались для финансирования преступного сообщества; описательно-мотивировочная часть Постановления суда не содержала указания на конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд пришел к выводу о том, что сохранение ареста на имущество необходимо для обеспечения исполнения приговора, в целях соблюдения прав потерпевшего и недопущения дальнейшего отчуждения акций; в материалах ходатайства отсутствовали исковое заявление потерпевшего, а также какие-либо данные, свидетельствующие о возможности обращения взыскания на арестованное имущество в случае постановления по уголовному делу приговора.

Если подготовка материалов ходатайства перед судом о наложении ареста на имущество подозреваемых или обвиняемых, как правило, не вызывает особых затруднений со стороны должностных лиц органов предварительного расследования, то наложение ареста на имущество лиц, несущих по закону материальную ответственность за действия подозреваемых или обвиняемых, а также на имущество, находящееся у других лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, вызывает значительные трудности.

Так, Апелляционным постановлением Московского городского суда от 5 сентября 2016 г. N 10-12066/2016 Постановление Басманного районного суда г. Москвы от 14 июля 2016 г., которым разрешено наложение ареста на недвижимое имущество, принадлежащее на праве собственности Д., отменено, материалы ходатайства направлены на новое судебное рассмотрение в тот же суд, в ином составе суда. Основанием отмены Постановления суда первой инстанции послужило то, что в материалах ходатайства отсутствует заявленный по делу гражданский иск, не представлены данные, свидетельствующие о возможности иных имущественных взысканий, требующих наложения ареста на имущество, соразмерность санкции ч. 4 ст. 159 УК РФ в части штрафа и стоимости арестованного имущества; следствием не представлены сведения и судом не дана оценка тому, может ли Д., не являющаяся обвиняемой и подозреваемой по уголовному делу, нести материальную ответственность за действия Д.Е.В. и Ф. в силу закона либо имеются основания, перечисленные в ч. 3 ст. 115 УПК РФ, дающие право наложить арест на имущество, не принадлежащее обвиняемому Д.Е.В. и находящееся у другого лица, исходя из времени его приобретения; судом не проверена обоснованность доводов следствия о необходимости наложения ареста на имущество в связи с возможностью в последующем увеличения объема обвинения в части размера ущерба, причиненного потерпевшему, и фактической принадлежности имущества Д.Е.В.

В соответствии со ст. 115 УПК РФ наложение ареста на имущество в рамках предварительного расследования по уголовному делу как мера процессуального принуждения может применяться как в публично-правовых целях для обеспечения возможной конфискации имущества, имущественных взысканий в виде процессуальных издержек или штрафа в качестве меры уголовного наказания, а также для сохранности имущества, относящегося к вещественным доказательствам по уголовному делу, так и в целях защиты субъективных гражданских прав лиц, потерпевших от преступления[1].

В контексте исследования проблем применения положений о наложении ареста на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, в юридической литературе высказываются разные точки зрения. Так, Б.Б. Булатов и А.С. Дежнев, предлагая авторскую оценку круга субъектов, чье имущество подвергается ограничениям, утверждают, что законодатель делает акцент на лицах, не подвергаемых уголовному преследованию, что не исключает возможное влияние судебного усмотрения на продолжительность ареста имущества в зависимости от степени причастности лица к совершенному преступлению[2]. В свою очередь, Е.В. Меженина полагает, что в случае использования имущества для совершения преступления следователю надо предоставить дополнительно сведения о собственнике вещи, но если собственник неизвестен, то в силу ч. 3 ст. 115 УПК РФ приобретает значение факт нахождения вещи у других лиц, в связи с чем она делает вывод о том, что для наложения ареста на имущество необязательно (не строго обязательно) знать, кому оно принадлежит[3].

Данную позицию поддержать сложно, поскольку наложение ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества влечет для собственника соответствующего имущества ограничения в праве владеть, пользоваться и распоряжаться им и, следовательно, не может быть произвольным — оно должно быть обусловлено предполагаемой причастностью конкретного лица к преступной деятельности или предполагаемым преступным характером происхождения (использования) конкретного имущества либо, как это предусмотрено ч. 1 ст. 115 УПК РФ, должно основываться на законе, устанавливающем материальную ответственность лица за действия подозреваемого или обвиняемого.

Такое регулирование согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 31 января 2011 г. N 1-П, направлено прежде всего на защиту прав и законных интересов потерпевших от преступления, что само по себе не может рассматриваться как несправедливое и несоразмерное ограничение права собственности лиц, на которых законом возложена соответствующая материальная ответственность. Вместе с тем применение в отношении этих лиц указанной меры процессуального принуждения с очевидностью предполагает установление личности подозреваемого, обвиняемого. В противном случае невозможно ни определить перечень принадлежащего подозреваемому, обвиняемому имущества, на которое в обеспечительных целях может быть наложен арест, ни установить лицо, несущее по закону материальную ответственность за его действия, чтобы при необходимости наложить арест и на имущество этого лица[4].

Исходя из системного толкования положений ч. ч. 1, 3 ст. 115 УПК РФ, число субъектов (не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми), на имущество которых может быть наложен арест, следует разделить на две группы. Это, во-первых, лица, несущие по закону материальную ответственность за действия подозреваемого или обвиняемого, а во-вторых, лица, которые не являются подозреваемыми, обвиняемыми и не привлекаются по уголовному делу в качестве гражданского ответчика, при условии, что относительно имущества, на которое накладывается арест, имеются достаточные, подтвержденные представленными следователем (дознавателем) доказательствами основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования преступной деятельности.

В отношении вышеуказанных лиц, которые представляют первую группу, важным для следователей (дознавателей) и суда является необходимость учитывать то, что в порядке предполагаемого обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска наложение ареста на имущество лица, несущего по закону материальную ответственность за действия подозреваемого или обвиняемого перед гражданским истцом по уголовному делу, обязательно привлечение его в качестве гражданского ответчика в соответствии со ст. 54 УПК РФ.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 21 октября 2014 г. N 25-П, на вышеприведенных лиц, которые включены во вторую группу и в чьем законном владении (собственности) находится имущество, предположительно полученное в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого, имущественная ответственность не возлагается — в противном случае применению подлежит ч. 1 ст. 115 УПК РФ[5]. Соответственно, наложение ареста на имущество указанных лиц допускается только в публично-правовых целях обеспечения предполагаемой конфискации имущества или сохранности имущества, относящегося к вещественным доказательствам по данному уголовному делу.

Следующим важным положением, предусмотренным ч. 3 ст. 115 УПК РФ, является то, что при наложении ареста на имущество, находящееся у других лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, следователь (дознаватель) должны учитывать срок предварительного расследования, установленных по данному уголовному делу, а также время, необходимое для передачи этого дела в суд, в связи с чем представлять суду заверенные копии материалов уголовного дела, обосновывающие указанный срок. При этом судья районного (городского) суда при удовлетворении ходатайства следователя (дознавателя) в описательно-мотивировочной части выносимого постановления должен привести сведения о вышеуказанном сроке, а в резолютивной части данного постановления указать конкретную дату, до которой налагается арест на имущество. Установленный судом срок ареста, наложенного на имущество, может быть продлен в порядке, установленном ст. 115.1 УПК РФ.

Таким образом, суд устанавливает срок ареста, наложенного на имущество только вышеуказанных лиц, и по ходатайству следователя (дознавателя) может продлить его, в связи с чем эти правовые положения не распространяются на подозреваемых или обвиняемых, а также на лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия.

Следует согласиться с мнением Б.Б. Булатова и А.С. Дежнева о том, что определение срока, в течение которого будет наложен арест на имущество, отдается на усмотрение судьи, принимающего решение по ходатайству следователя (дознавателя). Причем, по мнению вышеуказанных авторов, законодатель использует две категории — "срок" (при вынесении решения о наложении ареста на имущество — ч. 3 ст. 115 УПК РФ) и "разумный срок" (при продлении первоначально установленного срока ареста имущества — ч. 6 ст. 115.1 УПК РФ)[6]. Помимо этого в положениях, регулирующих сроки наложения ареста на имущество, законодатель использует и другие категории. Так, при установлении срока наложения ареста на имущество законодатель полагает, что суд должен помимо срока предварительного следствия также учитывать время, необходимое для передачи уголовного дела в суд (ч. 3 ст. 115 УПК РФ), а применительно к ситуации, когда предварительное следствие приостановлено по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 208 УПК РФ, законодатель использует правило запрета распоряжения арестованным имуществом в части его отчуждения или уничтожения (ч. 5 ст. 115.1 УПК РФ).

Таким образом, для принятия судом решения о наложении ареста на имущество, находящееся у других лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми и гражданскими истцами по уголовному делу, и продлении его срока следователь (дознаватель) в материалах, представленных суду вместе с соответствующим ходатайством, в зависимости от этапа расследования или сложившейся следственной ситуации должен обосновать конкретный срок такого ареста или разумность запрашиваемого срока, или время, необходимое для передачи уголовного дела в суд, или возможность и необходимость запрета распоряжаться этим имуществом в части его отчуждения или уничтожения.

Вышеприведенные правовые положения о сроках наложения ареста на имущество, находящееся у других лиц, предполагают единство понимания в определении временных промежутков, но результаты научно-практического исследования свидетельствуют о том, что они имеют характерные отличительные черты, позволяющие использовать расширительные возможности усмотрения правоприменителя, поэтому, как правило, законодателем не используются и конкретные числовые величины при определении времени, необходимого для передачи уголовного дела в суд; времени запрета распоряжаться арестованным имуществом в части его отчуждения или уничтожения; времени разумного срока. Они устанавливаются следователем, дознавателем или судом с учетом внутреннего убеждения. В этой связи важно то, что при применении порой тождественных категорий, характеризующих временные периоды в ходе предварительного расследования, акценты меняются, а пределы усмотрения как для следователей (дознавателей), так и судей не так велики, что представляется оправданным для достижения целей уголовного судопроизводства.

Законодатель, предусмотрев в ст. 115.1 УПК РФ порядок продления срока применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество, ни в ст. 115 УПК РФ, ни в ст. 115.1 УПК РФ не указал период, с которого необходимо исчислять срок наложения ареста на имущество. Полагаю, что начало срока наложения ареста на имущество необходимо указывать следователю (дознавателю) в протоколе с одноименным названием, а этот срок в зависимости от ситуации должен исчисляться либо с момента фактического изъятия арестованного имущества (когда изъятие имущества возможно), либо с момента составления протокола о наложении ареста на имущество, т.е. с момента ограничения соответствующих прав (когда фактическое изъятие имущества невозможно или нецелесообразно). Думается, что вышеприведенные положения о начале исчисления срока наложения ареста на имущество должны быть урегулированы в ст. 115 УПК РФ, чтобы исключить неопределенность.

Пристатейный библиографический список

1. Булатов Б.Б., Дежнев А.С. Новеллы законодательного регулирования срока наложения ареста на имущество в уголовном судопроизводстве // Российский следователь. 2016. N 1.

2. Меженина Е.В. Наложение ареста на имущество как ограничение права собственности в российском уголовном судопроизводстве // Российский юридический журнал. 2016. N 2.

Рекомендуется Вам: