К вопросу о соотношении судебного решения и определения об утверждении мирового соглашения

Автор: Свердлова В.Р.

В свете реформы судебной системы в России актуальность приобретают многие связанные с отправлением правосудия вопросы. Модернизация правового регулирования формы и содержания судебных актов заставляет обратиться к проблемам сущности различных видов судебных постановлений и их классификации. Новизна результатов обусловлена системным анализом представлений о соотношении отдельных видов решений и определений во взаимосвязи с правоприменительной практикой.

Интересным и новым видится решение вопроса о применении норм материального права при утверждении судом мирового соглашения, что ставит под сомнение целесообразность использования такого критерия для дифференциации судебных решений и определений. Постановка исследуемой проблемы необходима, поскольку достигнутые при разработке данной темы результаты будут способствовать оптимальному дальнейшему реформированию процессуального права.

Применительно к вопросу о правовой природе судебных определений со времен Устава гражданского судопроизводства[1] традиционным и общепринятым является взгляд на данный феномен, кратко, но емко охарактеризованный Е.В. Васьковским. В силу своей властности и общеобязательности любые суждения органа правосудия именуются постановлениями (Decrete). Разные наименования постановлений обусловлены дифференциацией их значения. Акты, касающиеся объекта процесса (разрешающие, в том или ином смысле, заявленные требования по существу), именуются решениями. Определениями принято именовать облеченные в процессуальную форму волеизъявления суда по всевозможным частным вопросам, возникающим в ходе отправления правосудия. Определения, в отличие от решений, могут быть изменены или отменены судом по своему усмотрению, в том числе исходя из изменения обстоятельств, ввиду которых они были постановлены[2].

По мнению классика дореволюционной российской юриспруденции В.Л. Исаченко, постановление суда должно именоваться определением, если с ним не предоставляется ответ по существу иска, не утверждаются материальные правоотношения между сторонами. Существенным является отсутствие признака разрешения спора по существу, отсутствие факта установления конкретных правоотношений между лицами, участвующими в деле[3].

Схожую точку зрения можно встретить в работах современных ученых. Определения, в отличие от решений, представляют собой акты применения исключительно норм процессуального права[4]. Изложенное обусловливает мнение об отсутствии в определениях в целом несвойственного им материально-правового содержания[5].

С.К. Загайнова полагает целесообразным разделить судебные акты на две группы в зависимости от того, завершают они разбирательство дела либо имеют промежуточный характер. Заключительными актами органа правосудия предлагается считать судебный приказ, решение суда и постановление судов вышестоящих инстанций. Судебные определения — это промежуточные судебные акты, сопровождающие деятельность по рассмотрению и разрешению дел в ее динамике[6].

Несмотря на интуитивно-понятные критерии разграничения судебных актов на решения и определения, нормативная регламентация данного вопроса не столь однозначна. Причинами существующего положения являются большое разнообразие определений, что с неизбежностью приводит к затруднительности построения их однозначной классификации, иерархии, а также значительное различие их природы и назначения, в отдельных случаях сходных до степени, близкой к смешению с решением суда.

Действующее процессуальное законодательство, следуя логике разделения кодифицированных источников на общую и особенную части, включает универсальные нормы о судебных определениях и правила, распространяющиеся на отдельные их разновидности. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ) постановления могут приниматься в форме судебного приказа, решения, определения и постановления президиума суда надзорной инстанции.

Несмотря на имеющиеся отличия, судебные постановления обладают многими общими чертами, наличие которых обусловлено правоприменительной природой деятельности по отправлению правосудия. Изложенное диктует целесообразность их изучения в их совокупности и системной взаимосвязи[7].

Анализ положений ч. 2 — 4 ст. 13 ГПК РФ позволяет сделать вывод о том, что вступившие в законную силу определения наравне с иными видами постановлений обладают свойством общеобязательности (обязательности), их исполнение обеспечивается возможностью применения мер ответственности. В иных нормах Общей части ГПК РФ определение упоминается исключительно в контексте решения процессуальных вопросов вне зависимости от вида судопроизводства, категории дела и прочих факторов. В качестве дефиниции определения суда первой инстанции ГПК РФ предлагает считать таковыми любые постановления, не разрешающие дело по существу (ч. 1 ст. 224 ГПК РФ). Прочие нормы гл. 20 ГПК РФ не предоставляют развернутого понятия и сущностных характеристик определения.

Не исключено, что деление судебных актов может быть произведено также применительно к их соотношению и роли в достижении целей и выполнении задач правосудия. Цели и круг задач гражданского судопроизводства определены главным образом ст. 2 ГПК РФ. Представляется очевидным, что судебные определения в большей степени подчинены выполнению таких задач, как своевременное рассмотрение дела, способствование укреплению законности, правопорядка, обеспечение почтительного отношения к закону и суду, предупреждение правонарушений. В меньшей степени определения способствуют выполнению задачи разрешения спора. Учитывая системный, неразрывный характер деятельности по отправлению правосудия, затруднительно однозначно разделить решения и определения по отношению к выполняемым с их помощью задачам.

Решение суда, в отличие от судебного определения, следуя приведенным воззрениям, должно одновременно обладать следующими признаками: иметь итоговый характер; прекращать производство по делу; устанавливать конкретные правоотношения между сторонами; разрешать спор по существу. Соответственно, определение не может иметь все перечисленные признаки единовременно и в первую очередь — не может разрешать конфликт сторон по существу. Смешение некоторых из перечисленных признаков решения и определения может быть проиллюстрировано рядом примеров.

Наиболее ярким из них, пожалуй, является определение об утверждении мирового соглашения. Часть 1 ст. 39 ГПК РФ предоставляет сторонам возможность окончить дело мировым соглашением. Согласно ст. 148 ГПК РФ примирение сторон является одной из задач подготовки дела к судебному разбирательству. Примирение сторон отвечает принципу диспозитивности, цели правосудия достигаются при этом наиболее экономичным способом (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 г. N 11)[8]. Утверждение мирового соглашения оформляется определением, одновременно прекращается производство по делу (ч. 3 ст. 173 ГПК РФ).

Природа определения об утверждении мирового соглашения такова, что такой судебный акт имеет итоговый характер, прекращает производство по делу, с абсолютной точностью провозглашает взаимные права и обязанности сторон. При вынесении определения об утверждении мирового соглашения орган правосудия применяет нормы как процессуального, так и материального права, стабилизирует отношения сторон, подпадающие под регулирование материально-правовых норм.

Утверждение о применении органом правосудия материального права может казаться не бесспорным, но оно обусловлено двумя факторами. Во-первых, процессуальным законодательством на суд возложена обязанность по проверке достигнутого сторонами соглашения на предмет соответствия его закону или нарушения его условиями прав и законных интересов других лиц. Представляется, такая проверка невозможна без использования правил, установленных нормами соответствующей отрасли материального права.

Во-вторых, в ряде случаев при утверждении мирового соглашения у органа правосудия возникает обязанность по оценке сделки, которой в своей сущности является мировое соглашение, что вызывает потребность в применении соответствующих норм материального права. Сохраняющим свою силу до настоящего времени Постановлением Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. N 50 разъяснено следующее. Мировое соглашение представляет собой сделку, вследствие чего к нему подлежат применению наряду с нормами процессуального права нормы права материального — гражданского права о договорах, в том числе о свободе договора[9].

Достаточно детально данный момент разъяснен в п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. N 28. Поскольку основой мирового соглашения является гражданско-правовая сделка, к нему применяются нормы гражданского права, в том числе об одобрении крупных сделок и сделок с заинтересованностью. Принимая во внимание положения ч. 2 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации, орган правосудия не вправе признать оспоримую сделку недействительной по своей инициативе, а значит, не вправе и отказать в утверждении мирового соглашения под предлогом нарушения упомянутых норм о сделках. Исключение составляют случаи явного злоупотребления, дающего повод к оценке сделки на предмет ее ничтожности[10].

Приведенное разъяснение распространяется на арбитражный процесс, однако представляется применимым и в гражданском процессе, учитывая тенденцию по универсализации положений отечественного цивилистического законодательства. Целесообразность такой унификации продиктована потребностями совершенствования регламентации деятельности по отправлению правосудия. Изложенное подтверждается мнением авторов Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предлагающих, в частности, привести к общему знаменателю — к образцу, установленному АПК РФ, правила изменения основания или предмета иска, изменения размера исковых требований, отказа от иска, признания иска, заключения мирового соглашения[11]. Несовершенство правовой регламентации мирового соглашения в действующем гражданском процессуальном законодательстве признается отдельными учеными. Например, М.А. Рожкова отмечает несовершенство и недостаточность нормативного урегулирования предусмотренной ГПК РФ процедуры утверждения мирового соглашения[12].

Логичен вывод о том, что применение норм материального права не есть исключительная черта судебного решения. Разграничение решений и определений по данному критерию вряд ли является правильным с точки зрения выявления правовой природы различных видов судебных актов.

Применительно к критерию разрешения спора по существу может показаться, что коль скоро дело окончено установлением отношений, взаимных прав и обязанностей сторон, то дело может считаться разрешенным по существу. Однако при утверждении мирового соглашения отсутствует ключевой и необходимый элемент разрешения спора по существу — деятельность органа правосудия, признаваемая урегулированием существующего гражданско-правового конфликта, по поводу которого имело место обращение в суд.

Как верно отмечено в Постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 26 ноября 2012 г. по делу N А79-8794/2012, деятельность суда при утверждении мирового соглашения должна быть направлена на проверку договоренностей сторон на предмет соответствия их критериям действительности и исполнимости. Суд при этом в известной степени абстрагируется от обстоятельств дела и дает правовую оценку лишь условиям самого мирового соглашения. Исследование существа спора в таком случае не является обязанностью органа правосудия в связи с действием принципа диспозитивности, обусловливающего свободу распорядительных действий. С момента представления суду ходатайства об утверждении мирового соглашения прекращение спора презюмируется, в силу чего утрачивается необходимость и целесообразность действий, направленных на разрешение спора по существу[13].

Следовательно, правильнее говорить о том, что мировое соглашение влечет не разрешение спора, но его прекращение, причем как полностью, так и в части — при наличии соответствующего волеизъявления сторон[14]. Разрешение спора по существу в части невозможно, поскольку орган правосудия должен дать ответы на все поставленные перед ним вопросы.

Таким образом, на примере сравнительного анализа решения суда и одного из видов судебных определений — определения об утверждении мирового соглашения возможен промежуточный вывод о том, что разграничение таких видов судебных актов, как решение и определение, может быть проведено лишь по критерию разрешения спора по существу. Прочие признаки (итоговый характер; прекращение производства по делу; установление конкретных правоотношений между сторонами) для решения и определения об утверждении мирового соглашения совпадают.

Литература

1. Банников Р.Ю. Досудебный порядок урегулирования споров / Р.Ю. Банников. М.: Инфотропик Медиа, 2012. 238 с.

2. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. 2-е изд. / Е.В. Васьковский. М.: Издание Бр. Башмаковых, 1917. 429 с.

3. Загайнова С.К. Судебные акты в гражданском процессе и арбитражном процессе: теоретические и прикладные проблемы: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук / С.К. Загайнова. Екатеринбург, 2008. 50 с.

4. Исаченко В.Л. Русское гражданское судопроизводство: Практическое руководство для студентов и начинающих юристов. Т. 1: Судопроизводство исковое / В.Л. Исаченко. СПб.: Типография М. Меркушева, 1910. 338 с.

5. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Вступ. слово П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2015. 223 с.

6. Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Особенная часть / Г.Л. Осокина М.: Норма, 2007. 958 с.

7. Рожкова М.А. Проблемы регулирования мирового соглашения в ГПК РФ / М.А. Рожкова // Тенденции развития гражданского процессуального права России: Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции, посвященной памяти профессора, доктора юридических наук, заслуженного работника Высшей школы РФ Н.А. Чечиной. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2008.

Рекомендуется Вам: